Как продать душу. Краткое руководство для светской львицы - Кэтлин О'Рейли

— Ты ведь хочешь быть доброй и благородной. Вот и попробуй. Можешь обменять свою душу на души завербованных тобой клиентов. Пусть это будет последняя битва добра со злом.

— Чем докажешь, что не врешь? Чем докажешь, что не возьмешь свои слова обратно и не переведешь часы на два года вперед?

— Вивиан, я никогда не лгу. Я проворачиваю дела и манипулирую людьми, но не лгу. Души вернутся к своим владельцам, как ты и хотела.

— И ты не завербуешь их снова?

— Этого я не обещала. — Люси пожимает плечами. — Но ты ведь будешь ни при чем.

— Значит, все, что от меня требуется, — умереть?

В горле ком. Смерть означает ад, а я к нему не готова.

— Да.

Люси произносит это слово с такой уверенностью в голосе, что я немедленно понимаю, о чем она думает: «Вивиан этого не сделает, потому что Вивиан — эгоистка до мозга костей».

— А если я откажусь умирать?

— Мы вернемся в настоящее время.

— И я позвоню на Си-эн-эн и так далее.

На этот раз мне удается вывести Люси из себя.

— Не надо заниматься самообманом, Вивиан. Думаешь, я не сумею тебя остановить? Не забывай, кто я. Я знаю все твои слабые струнки. Не надейся, что я не стану их использовать.

— Тогда зачем тебе эта сделка?

— Мне, значит, и поразвлечься нельзя? Представь, до чего весело будет вспоминать о том, как Вивиан сотрясала воздух. Десять душ стоят прикола. Ты уж извини, но я не верю, что ты способна спрыгнуть с крыши.

А вот тут Люси не права. Раньше она всегда была права, но теперь я кое-чему научилась, и вообще я уже другая.

Я хватаюсь за стальное ограждение. Металл словно плавится под пальцами, мне горячо. Ничего: там, куда я отправлюсь, будет примерно так же.

— До чего красиво, — говорю я, указывая на горизонт.

Обычная банальность, пустая болтовня. Я не позволю Люси вообразить, что мне страшно. Ей больше не одержать надо мной верх.

Деревья уже пожелтели, листья опадают. У меня мало времени, и мне хочется унести в памяти что-нибудь цветущее, юное, а не жухлые листья. Как это на меня похоже! Ничего, скоро Жадной Вивиан придет конец.

Иногда человеку просто необходима вера. Я прокляла почти всех, кого знала. Надеюсь, без меня эти люди выйдут на правильный путь. Сейчас я могу только надеяться, и мне это по сердцу.

Я прижимаюсь к ограждению. Вокруг толпы людей, но я, кажется, еще никогда не оставалась до такой степени одна. Вот когда Чарлтон Хестон нужен, так его и нет. Конечно: что он забыл на крыше Эмпайр-стейт-билдинг?

Я закрываю глаза и позволяю себе произнести всего три слова. Вообще-то стиль не мой — я чаще употребляю другие слова из четырех и пяти букв. Но порой человеку остаются только крылья да детская молитва.

— Скоро я усну…

Ночь опускается, гаснут огни.

Боже, во сне мою душу храни.

Если же ночью пожалует Смерть,

Станет мне домом Небесная Твердь.

Я делаю шаг в пропасть, чтобы раз и навсегда изгнать из себя беса.

Второе ноября 2003 года

Друзья мои, мне нелегко писать эту статью. Есть вещи, о которых трудно говорить, с которыми невозможно смириться. Вчера почти весь Нью-Йорк явился в собор Святого Патрика, чтобы проводить в последний путь одного из самых дорогих для меня людей.

Я не нахожу слов, чтобы рассказать об удивительной женщине, которая умела найти путь к душе каждого человека, встречавшегося ей на жизненном пути. Люди-легенды — не редкость для Нью-Йорка (в нашем городе их процентное соотношение выше, чем где-либо еще), но Вивиан Росетти была первой среди равных и главной в моем сердце. Она родилась в простой семье — и едва не создала империю. Ах, если бы каждый из вас, друзья мои, имел счастье общаться с Вивиан! Напрасно множество женщин стремились превзойти стиль этой принцессы мира моды. У меня просто не хватает фантазии представить, как далеко могла бы пойти Вивиан Росетти, если бы не ее безвременная кончина.

Те, кто родился с серебряной ложкой во рту, место под солнцем на Пятой авеню воспринимают как данность; Вивиан не понаслышке знала, что за такое место нужно бороться. Судьбе было угодно, чтобы Вивиан появилась на свет в Нью-Джерси, и только стремление принадлежать миру высокой моды привело ее на дизайнерский Олимп, только любовь к жизни руководила ею на тропе, забиравшей все круче и круче.

Любовь к жизни в какой-то момент стала невыносимой, и Вивиан сделала слишком смелый, слишком рискованный шаг. Она ушла из жизни, которую так любила, в возрасте тридцати восьми лет, став жертвой собственной неординарности. Незабвенная Вивиан, мало мы тебя знали!

Первое апреля 2004 года

Вы думали, на этом конец? Я же говорила — обожаю розыгрыши. Не могу припомнить смерть как таковую, помню только желание поизящнее распластаться на асфальте. Очнувшись, я не сразу поняла, где нахожусь. Вокруг не бушевало пламя, не стонали души грешников. Правда, ангелов с золотыми арфами тоже не наблюдалось. Часов шесть ушло на то, чтобы убедиться: я, как ни странно, жива. Я выглядела иначе — выходит, Бог тоже не дурак кого-нибудь разыграть.

Итак, я не в раю.

И не в аду.

Я в Канзасе.

Да-да, в Канзасе, среди фруктовых садов и бескрайних пшеничных полей, что колышутся под ветром. Ну, если честно, я не в поле. Я — а зовут меня теперь Сюзи Вонг — живу в двухкомнатной квартирке в городе Уичито.

Занюханный городишко. Все же я ужасно испорченная, вы не находите? Я получила назад душу, и с моей стороны так отзываться о новом месте жительства — просто черная неблагодарность. Второй шанс дается далеко не каждому. Если на то пошло, я вообще не понимаю, почему Бог столько времени со мной возится. Правда, последние несколько месяцев я стараюсь показать Богу, что возится он не зря. Обеденный перерыв (а работаю я в цветочном магазине) я провожу в парке, вдобавок пытаюсь найти партнера для игры в шахматы.

Или просто друга.

Я не завидую счастью Бланш. Здорово, что ей тоже повезло. В пятьдесят девять (ладно, на самом деле ей семьдесят три, или нет, мы же вернулись в 2003 год, выходит, ей всего лишь семьдесят. Я не сильна в математике) у нее появился шанс начать новую жизнь. Жаль только, что я не могу разделить с ней радость. Мамуля сейчас во Флориде с папой. Я исчезла из их жизни — значит, мамуле нет резона соваться в Нью-Йорк Она всегда терпеть не могла этот город. Я написала Марвовой стриптизерше, что Марв — террорист с Ближнего Востока, так что лучше с ним не связываться. Не уверена в эффективности этого письма, но не теряю надежды на благоразумие девушки. Насчет Шелби у меня тоже есть кое-какие соображения. О Меган ничего не известно, но у нее, кажется, достаточно твердый характер (не в пример мне).