Камасутра для Микки Мауса - Дарья Донцова

– Болезнь никогда не посылается человекузря, она дает понять, что жизненный путь выбран неправильно. Если у тебя болитжелудок – ты жаден, страдаешь печенью – был зол к окружающим, мучаешься отмигрени – много врешь. Повышенное давление говорит о суетности, запор – обизлишней нервности, ожирение – о скупости. Отсюда вывод: хочешь выздороветь –изменись внутренне, стань другим, и болячки уйдут, подумай о себе, туда лиидешь, пойми, что был не прав. Только так, вывернувшись наизнанку, – можновыздороветь. Лечи душу – и обретешь здоровое тело. Это аксиома. А боль дана намв качестве сигнала, зачем ее убирать? Только в экстренных случаях. Таблеткилишь оглушают человека, проблемы они не решают. Исцеление внутри нас самих.Каждый сам себе лучший лекарь.

Эту речь слышало почти все население дома,собравшееся на крики матери Вани.

Мальчика успешно прооперировали, и через несколькомесяцев он, забыв о произошедшем, вновь носился по двору. Мать парнишкиприбежала к Руслану с подарком. Купила дорогущую бутылку коньяка и наборфужеров, но Русик просто выставил ее за дверь со словами:

– Не могу принять дары, Учитель не велит,потеряю мастерство, сребролюбие – грех.

А потом Анну Филимоновну, из пятнадцатойквартиры, скрутил приступ холецистита. Под утро, согнувшись дугой, пожилаяженщина позвонила Руслану и взмолилась:

– Говорят, ты умеешь боль убирать, сделайбожескую милость, а то умру.

Русик легко справился с проблемой, не взял убабки ни копейки и предупредил:

– Вы с невесткой ругаетесь, со светусживаете, отсюда и болячка. Помиритесь с ней.

– Так она шалава беспутная, – завелаАнна Филимоновна, – ничего по дому не делает!

– Простите ее.

– Как? – обозлилась старуха. –Она, шалава беспутная…

– Полюбите ее.

– Надьку?! – возмутилась АннаФилимоновна. – Ты мне еще предложи с крысами из подвала подружиться.

– Злая вы, – нахмурилсяРусик, – а злость тело точит, добрый человек долго живет, негодующий раноумирает.

– Да как же ее полюбить! – взвыластаруха. – Ну не получится же.

– Хотите помогу? – спросил Руслан.

Анна Филимоновна кивнула. Что было дальше, незнает никто. Что Руслан проделал со старухой, куда нажимал пальцем или втыкалиголки, осталось за кадром, только злобная свекровь превратилась для Нади вовторую мать. На глазах изумленных жителей двора Анна Филимоновна и Надюша, чутьли не обнявшись, как лучшие подружки, ходили вместе в магазин. И что самоеневероятное, примерно через шесть месяцев желтая кожа Анны Филимоновныприобрела белизну, на щеках заиграл румянец, белки глаз поголубели, на губахпоселилась улыбка, потом она быстро потеряла десять лишних килограммов, постройнела,выпрямилась и стала выглядеть почти ровесницей Нади.

Сами понимаете, что со всеми болячками жителидома теперь шли только к Русику. Он старался помочь всем, причем бесплатно.Парень не брал ничего – ни денег, ни спиртного, ни продуктов. Исключениеделалось только для тех вещей, которые больной создал собственноручно, иРуслана завалили вязаными шарфами, свитерами, домоткаными коврами, банками смаринадами и домашними пирогами.

Больше никто не называл Руслана психом.Наоборот, когда он зимой в шортах и майке выходил на улицу, мужики сдергивалишапки и почтительно кланялись.

– Доброго здоровья, Руслан Михайлович, непростудитесь.

– Того, что мне желаете, вамвдвойне, – улыбался Русик.

Справедливости ради следует признать, чтоРуслан мог помочь не всем. От своих пациентов он требовал слишком многого:бросить пить, курить, сквернословить, возлюбить ближних. На подобные подвигиспособны, как оказалось, единицы. И еще, Русик подчас давал ну совсем идиотскиесоветы. Севе, сыну Ольги Марковны, из второй квартиры, абсолютному дебилу,жестокому парню, от проделок которого стонал весь двор, целитель велел выйти вполночь на улицу и подобрать первого попавшегося щенка.

Сева скривился, до сих пор самой большойрадостью для него было поймать дворовую собаку и медленно, с удовольствием,перебивать ей палкой лапы. А тут щенок! Но у Севы неожиданно начались странныеприпадки, врачи нашли у него эпилепсию, вот Ольга Марковна и упросиласынка-идиота послушать Русика. Сева приволок маленького, блохастого щенка, назвалЭдиком и первое время старательно не замечал собачку, но потом с ним произошлаеще более удивительная метаморфоза, чем с Анной Филимоновной. Эдик сейчас –разбалованный пес, которого Сева на руках переносит через лужи. По вечерампарень ходит к рынку и подкармливает бездомных животных. О припадках он давнозабыл, более того, Сева, двоечник и лентяй, взялся за ум и поступил учиться напарикмахера. Теперь он хороший дамский мастер, а Ольга Марковна каждый деньмолится за Русика.

– Знаешь, он какой странный, –вдохновенно рассказывала Таня, – первый раз придешь – поможет. Во второйзаглянешь – тоже боль уберет, третий раз прибежишь – руки за спину спрячет искажет:

«Будешь меня слушаться – вылечу, если нет, тобольше не ходи, пальцем не пошевелю».

А кой-кого не берет. Сразу заявляет:«Извините, не мое…»

Я молча слушала словоохотливую дворничиху, ата неслась дальше, словно курьер со срочным письмом, без передышки и остановок.

– Сходи ты к нему, вмиг спину поправит!

– Так он меня с улицы и возьмет.

Таня всплеснула руками.

– Русик – святой, никогда дверь незапирает. Тут недавно тетка примчалась, муж у нее алкоголик. Чем ни лечила, всезря. И что ты думаешь?

– Помог?

– Ну! Бросил в одночасье квасить!

Внезапно я сообразила, как поступить.

– Танечка, а вы можете меня к немуотвести?

– Пошли, – подхватиласьуборщица, – сюда, в подъезд.

Дверь нам открыл высокий худой парень, одетыйв короткую футболку и шорты, ноги его были босыми, а на предплечье виднеласьстранная татуировка, в беспорядке разбросанные палочки.

– Добрый день, Татьяна Андреевна, –улыбнулся юноша одними губами. Глаза его, карие, почти черные, чуть раскосые,оставались серьезными, – надеюсь, вы здоровы?

– Твоими молитвами, – затарахтеладворничиха, – слава богу, ничего не болит.

– Так и не должно, – продолжалулыбаться Русик, – коли мяса, как просил, не едите.