Дракон, (не) бери меня в жены! - Альма Либрем

– Ну, что ж поделать, если в моём королевстве драконы больше орки, чем сами орки?.. И орки, дорогой мой посол, в очень плохом, а не расовом смысле этого слова.

Мельгрочет явно не понял, в чем шутка. Он склонил голову и вновь попытался рухнуть на колени.

– Мы – презренные слуги твои, пыль и…

– Вот только не надо! – спохватился я. – Не надо на колени! Может быть, мы лучше присядем? О чем вообще должен быть разговор?

Орк посмотрел мне прямо в глаза, с такой тоской, что я непроизвольно вздрогнул от этого взгляда, и прошептал:

– Я хочу рассказать тебе легенду, древнюю легенду, Дракон Возрожденный. О том, как мы ждали нашего бога…

– Мельгрочет, – я покачал головой, – прости, но у меня сейчас нет на это времени.

– Это важно, – заверил меня орк. – Прошу, Возрожденный.

Я вздохнул. Орки упорны, когда им надо. С ними не надо использовать всю эту дипломатическую мишуру, можно говорить просто, но есть и свои серьезные недостатки. И главный из этих недостатков – они не способны услышать слово «нет», как ты старательно его ни повторяй.

– Хорошо, – сдался я. – Говори, Мельгрочет, я готов выслушать тебя, если это действительно так важно.

Мельгрочет кивнул. Он посмотрел мне прямо в глаза, весь сжался, как будто ждал, что я вновь превращусь в чешуйчатое нечто, окутанное силой, но я продолжал просто стоять на месте, внимательно глядя на орка. Его это явно ободрило, и он начал свой рассказ.

– Много веков назад, когда появились наши первые предки и только зародилась орочья раса, наш бог ушел от нас. Он умер, как умирают от старости, и оставил завет: однажды он вернется, чтобы защитить нас. Чтобы в миг наибольшей смуты исправить ошибки других богов. В наследство от него нам достался кулон, кулон, который я отдал тебе…

Я непроизвольно потянулся к украшению на своей шее. Тяжелое, прохладное, не способное раскалиться от контакта с кожей, оно было сделано из какого-то крупного драгоценного камня. Я чувствовал небольшой заряд силы, скопленный в этом кулоне, но, скорее всего, это было лишь последствие долгого контакта с орочьими телами. Как ни крути, если украшение носили веками, силу могли в нем и накопить. Так или иначе, ничего сверхъестественного, ничего опасного.

Его я тоже проверил, как и зелье, разумеется. Но, может, стоило быть осторожнее и не комбинировать использование зелья и чужие артефакты?

– Из поколения в поколение, – низкий голос Мельгрочета звучал завораживающе, – мы передавали предание о том, что однажды встретим Дракона Возрожденного, находящегося на перепутье, наделенного силами нашего бога и готового сделать последний шаг…

Речь орка немного успокаивала головную боль, и я позволил словам шамана окутать меня с ног до головы, затягивая в своё таинственное царство.

– Мы ждали годами. Боролись с людьми, сражались с драконами, но их пламя слишком жжет нас… Мы верили, что однажды нас примут, потому что придет Дракон Возрожденный. И когда он примет свою силу, ему будет дана чрезвычайная власть над теми, кто прежде был с ним одной расы. Дракон Возрожденный сможет изменить их мысли. Стереть ненависть, стереть сопротивление… Стереть то, что заставляет их противостоять нам.

Я вздрогнул. Принять силу… И обрести власть над мыслями драконов? Конечно, вряд ли я собирался действовать во имя орочьей расы и уничтожать ради них какие-то драконы, но соблазн был велик.

Наконец-то убрать из голов собственных подданных всю эту чушь о лучшей расе, о чистой крови. Заставить их воспринимать остальных как имеющих право на жизнь и на нормальные решения. Уничтожить высокопарный бред…

– Всё будет по-другому, когда ты станешь богом, – хрипло пропел Мельгрочет. – Прими эту силу, Дракон Возрожденный. Исполни пророчество. Мы не можем больше ждать.

Я поднял на него чуть затуманенный взгляд.

– Это всё хорошо… Но какова цена?

Орк вздрогнул.

– Всё будет по-другому…

– Цена. Скажи мне цену, – велел я.

Очевидно, орк не мог проигнорировать приказ. Он посмотрел на меня и сказал:

– Ты обретешь всесилие, Дракон Возрожденный. Но наш бог никогда не имел мелких человеческих привязанностей. Он творил великое, но всегда был один. Он встречал временных союзников, но потом отбрасывал их. Во имя высшего блага он…

– Не любил, – закончил я.

Цена величия – потерять истинную.

Эта мысль резнула с такой болью, что напев Мельгрочета перестал мне помогать. Напротив, я ощутил острое разочарование оттого, что он вообще предлагает мне такой способ. Я – не слабое существо, считающее необходимым найти подкрепление в полуформе. Да, мощь безгранична, да, я смогу многое изменить, но меня самого уже не будет, не останется ни следа.

Я сжал зубы. Не знаю, что должно случиться, чтобы я отказался от Беатрис. И от остальных, к кому так привязан. Риан и Маргарет, Альдо и Марлена – разве эти люди и драконы не заслуживают того, чтобы любить их? Что такое человек – или дракон, или орк? – без привязанностей.

– Подумай, Дракон Возрожденный, – выдохнул Мельгрочет. – Чтобы печать сорвать, лишь кулон сожми. Наша орочья рать – посильней любви. Возрожденный, жги ты драконью плоть. День иной не жди…

– Довольно, – оборвал я странные, напевные, очень похожие на драконьи стихи. – Я подумаю.

– Просто сжать кулон и печать сорвать, – ответил орк. – Изгнать чувства вон – новым богом стать…

Я не стал прощаться. Спасаясь от стихов, которые бились в сознании, как запертая птица, выскочил из комнаты Мельгрочета и помчался в зал совета с надеждой, что сейчас привычные дела – и привычное желание удушить ненавистных советников, преследующее меня вне зависимости от ипостаси, – выбьют из головы чужой речитатив.

Вообще-то по правилам дипломатии нельзя было оставлять беседу, обрывать её на полуслове. Моё поведение однозначно можно было трактовать как неуважение к Мельгрочету, но он, кажется, ничего и не ждал. Нашел себе бога!

Только с этим мне ещё проблем не хватало, в самом деле. Своих королевских обязанностей достаточно, чтобы ещё кто-то божественные скидывал на голову.

К счастью, боль после орочьего напева немного ослабела, и я был способен уже более-менее адекватно мыслить. Надеясь, что приступ не повторится, я замедлил шаг, выровнял дыхание и только тогда наконец-то переступил порог зала совета.

Как мало их осталось, однако! Всего семеро. И даже этим советникам я не доверял. Драконье дворянство вообще вызывало у меня сплошные подозрения, и как исправить их, не стирая притом сознание по рекомендации Мельгрочета, я понятия не имел.

– Господа советники, – протянул привычным слегка язвительным тоном и едва не зашипел от вновь вернувшейся и вгрызающейся в сознание боли. – Рад, что вы собрались здесь. Полагаю, Лауф, вы уже передали совету радостную новость?