Судебные речи великих русских юристов - Коллектив авторов

Обстоятельства дела таковы. 22 июля 1876 г. между девятью и десятью часами вечера было установлено исчезновение из дома Нины Эрастовны Андреевской, временно проживавшей вместе с матерью в Тифлисе (Тбилиси). На другой день утром ее труп был найден рыбаками в реке Куре верстах в сорока от города. Предварительным расследованием по данному делу было установлено следующее.

Н.Э Андреевская прибыла в Тифлис вместе со своей матерью, чтобы произвести раздел наследства. По завещании Эраста Андреевского двум его дочерям Нине и Елене досталось имущество, находившееся в разных частях Тифлисского уезда. В конце 1875 года Георгий Шарвашидзе – муж Елены Андреевской – предложил управлять имуществом и наблюдать за ним Давиду Чхотуа, который принял это предложение и вскоре поселился в Тифлисе в доме Шарвашидзе. В июне 1876 года к Давиду Чхотуа приехал его младший брат – Николай, оформлявшийся на военную службу, и поселился временно в квартире Давида.

Раздел наследственного имущества был произведен. После этого муж Елены Г. Шарвашидзе уехал по делам в Кутаисскую губернию, а Нина и ее мать временно поселились в его доме. Дом этот представлял собой каменное двухэтажное здание, обращенное передним фасадом во двор, окруженный с трех сторон густым садом. Сад примыкал к помещению для летних увеселительных мероприятий, известному под названием «Кружок». С задней части дом выходил на небольшую площадку на крутом, обрывистом берегу реки Куры. В доме, кроме хозяев, проживали: братья Чхотуа, повар Габисония, сторож Коридзе и садовник Мчеладзе.

Обыкновенно Андреевские (Нина и ее мать) уходили из дому утром и возвращались часам к семи – восьми вечера. В день происшествия они также возвратились домой около восьми часов вечера. При их возвращении они были встречены Давидом Чхотуа, который после двадцатиминутной беседы с Ниной ушел в город по своим делам. Его брат Николай после возвращения Нины и ее матери также ушел из дома в город и возвратился поздно.

Нина Андреевская, переодевшись в домашнее платье, занялась написанием письма к Г. Шарвашидзе в Кутаис, предполагая послать его с Давидом Чхотуа, который собирался отвезти Г. Шарвашидзе оставленную им дома шашку. Часов в десять, окончив письмо, Нина взяла свечку и вышла из комнаты. Спустя минут двадцать после ухода Нины Варвара Андреевская (мать Нины) вышла в коридор и увидела, что свеча, взятая Ниной, горела в коридоре у поворота к двери, ведущей на террасу, но дочери ни в коридоре, ни на террасе не было. С улицы вошел Коридзе. На вопрос Варвары Андреевской, где Нина, он ответил, что она, видимо, пошла прогуляться. В саду же Нины не оказалось. По просьбе Варвары Андреевской Коридзе разбудил спящего уже Николая Чхотуа, и с ним Варвара Андреевская продолжала поиски дочери. На окрики Варвары Андреевской откликнулся со второго этажа Давид Чхотуа и, узнав в чем дело, быстро сбежал вниз. Поиски Нины в саду были безуспешными. Тогда Давид Чхотуа спустился к берегу Куры и обнаружил там платье и белье Нины Андреевской, лежавшие на каменной площадке. На другой день, 23 июля, рыбаки Менебди-Швили и Чиаберов обнаружили в реке труп девушки, плывший по течению. Знакомыми и родными Нины Андреевской труп был опознан.

Первоначальная версия следственных органов о том, что Нина Андреевская утонула, купаясь в реке, опровергалась многими данными. Судебно-медицинским вскрытием трупа, произведенным 25 июля, также было установлено, что утонуть Нина не могла.

Подозрение на убийство возникло у следственных органов относительно Давида и Николая Чхотуа. Оба они близко и хорошо знали погибшую, прекрасно ориентировались в местности и имели достаточно времени для сокрытия следов преступления. Подозрение в убийстве Н. Андреевской падало на близко находящихся к ней людей еще и потому, что во дворе дома всегда находились злые собаки, которые никого из посторонних близко не подпускали. Кроме того, отсутствие видимых мотивов совершения преступления (кража, изнасилование) также указывало на то, что оно могло быть совершено лицами, состоящими в близких отношениях с Н. Андреевской. Но так как трудно было допустить, что преступление могло быть совершено в доме, то к ответственности вместе с Николаем и Давидом Чхотуа были привлечены Коридзе, Габисония и Мчеладзе.

Все привлеченные по этому делу первоначально отрицали как само событие преступления, так и свое участие в нем. Однако позднее Зураб Коридзе и Иван Мчеладзе, отвергая свое участие в убийстве Н. Андреевской, дали следующие объяснения.

22 июля после возвращения Андреевских из города Давид Чхотуа приказал Зурабу Коридзе оседлать лошадь и подать ее брагу Николаю, собиравшемуся на прогулку. После возвращения Николая с прогулки Давид велел Коридзе хорошенько выводить лошадь, которая была сильно измучена и взмылена. В это же время Давид позвал Ивана Мчеладзе и предложил ему убить самую большую и злую собаку, а остальных собак запереть в сарай. На вопрос Ивана, зачем запирать собак, Давид ответил: «Не твое дело». После этого Давид приказал Ивану ложиться спать, а сам пошел в город встречать гостей. Вскоре он действительно появился во дворе в сопровождении каких-то людей. Из любопытства Иван решил проследить за ними и, хотя заметивший его Давид приказал ему вернуться, он все же последовал за ними. Мчеладзе заметил, что вскоре находившиеся в саду люди быстро задвигались и в это же время послышался легкий храп. Присмотревшись, Иван заметил, что Давид и находившиеся вместе с ним люди несут труп женщины к реке. Бросили они труп в реку или нет, он не знает, так как сильно испугался и хотел убежать. Однако Давид ему не дал скрыться: схватил Ивана Мчеладзе за волосы и приказал о случившемся никому не говорить.

Примерно так же воспроизводил обстановку происшествия и Зураб Коридзе, наблюдавший эту сцену с площадки у выхода из дома. Его увидели Николай и Давид Чхотуа, причем Давид предложил Николаю убить Коридзе, однако Николай на это не согласился, и они отпустили его под клятвенное обещание не выдавать их.

Независимо от этих показаний все подозреваемые в преступлении были привлечены к уголовной ответственности за совершение преднамеренного убийства Нины Андреевской по взаимному между ними соглашению. Инициаторами убийства были признаны Давид и Николай Чхотуа. Что касается цели убийства, то в обвинительном заключении она была охарактеризована следующим образом. Давид Чхотуа питал затаенную злобу к Н. Андреевской вследствие недоверчивого отношения к нему со стороны последней, выражавшегося не только в лишении его полномочия на участие вместо нее при разделе имущества, но и в устранении от управления доставшимся ей имуществом.

* * *

Господа Тифлисской судебной палаты, господа судьи коронные, господа судьи законники, то есть посвящающие себя служению закону, исполнению его свято и разумному его истолкованию, позвольте мне начать защитительную речь словами же закона.

Статья 890 Устава Уголовного судопроизводства гласит, что при пересмотре приговоров по отзыву подсудимого определенное