Канкан для братвы - Дмитрий Черкасов

– Ну... – промямлил начальник ГУВД. Он умел только составлять красивые рапорты, драть глотку с трибун и придираться к подчиненным, недостаточно быстро вскакивавшим при его появлении. Если же дело касалось оперативной работы, генерал терялся. – Наверное, надо кого-то послать...

«Послать надо тебя, – подумал подполковник РУБОПиКа. – Причем я даже знаю, куда...»

– Мои люди еще не подъехали, – грустно произнес генерал Семенчук и закурил. – Специалисты из профильного отдела будут здесь только через час.

– Но переговоры – ваша прерогатива, – возмущенно сказал Колбаскин.

– Я схожу, – жестко заявил Котовский, прекращая бессмысленный и грозивший затянуться на долгие часы спор руководителей двух разных ведомств.

– Идите, – обрадовался Семенчук. – А мы пока здесь разработаем дальнейший план.

Начальник ГУВД быстро просчитал в голове последствия действий Котовского и понял, что даже при самом плохом раскладе ему ничто не грозит. Подполковник формально не подчинялся Колбаскину, так что возможный провал переговоров можно будет списать на руководство РУБОПиКа, замкнутое непосредственно на одного из заместителей министра внутренних дел. Пока офицеры ГУВД, подчиняющиеся Колбаскину, не примут участие в операции, за свое теплое кресло генерал мог быть спокоен.

– Но будьте осторожнее, – по-отечески предупредил Колбаскин, намеренно педалируя слово «осторожнее».

Если что-то пойдет не так, все присутствующие подтвердят, что генерал заранее просил Котовского не проявлять ненужную инициативу. Как бы предугадывая вероятный негативный результат.

Искусство быть руководителем в России предполагает тонкую игру, где бездействие и пустые слова частенько гораздо важнее честного исполнения своих обязанностей.

Гурген Ваганович развернулся на каблуках и вышел из кабинета.

* * *

По полю гулял пронизывающий ветер. Котовский добрел до автобуса, распахнул пальто, демонстрируя террористам, что у него под одеждой не спрятан укороченный автомат, и уставился на высокого мужчину в маске.

– Что вы хотите?

– Вот список требований, – террорист подал подполковнику отпечатанный на лазерном принтере лист бумаги.

Гурген Ваганович встал спиной к ветру и прочитал десяток строк.

– Десять уголовных дел? – Котовский споткнулся на втором пункте условий освобождения заложников. Первым шел пункт о выплате пятисот тысяч долларов.

– Именно, – изрек террорист. – Номера с триста девяносто двести двадцать первого по триста девяносто двести тридцатое.

– Зачем вам эти дела? – растерянный подполковник задал глупый вопрос.

– Надо, – коротко буркнул террорист.

Гурген Ваганович вернулся к чтению.

– Вертолет? Это решаемо... Освободить из заключения перечисленные персоны? Но на это нужно время. К тому же вы требуете освободить уже осужденных. Чтобы доставить их сюда, потребуется минимум двадцать часов...

– Мы не спешим, – с угрозой произнес мужчина в маске.

– Ясно, – Котовский спрятал лист в карман. – Я могу убедиться, что с заложниками все в порядке?

– Можете, – террорист посторонился и впустил рубоповца в автобус. – Второй этаж. Только тихо. Глянете, и сразу вниз.

Под дулом автомата подполковник проследовал по проходу и поднялся по лесенке. Наверху его встретили еще четверо террористов. Гурген Ваганович посмотрел на молчащих детей, двух прикованых наручниками к подлокотникам кресел мужчин, испуганную учительницу и спустился вниз.

– Зачем вам столько заложников? Отпустите хотя бы половину.

– Не вашего ума дело, – раздраженно отреагировал старший террорист. – Биотуалет здесь есть, жратву вы принесете, обогрев в порядке. Так что мы можем сидеть здесь хоть неделю.

Котовский отметил про себя нервозность террориста и то, что мужчина не был похож на подготовленного вымогателя. Скорее, случайный человек, по непонятной причине взявший в руки автомат и захвативший заложников.

– Смотрите сюда, – террорист ткнул стволом АКМСа под сиденье.

Подполковник наклонился и увидел несколько брусков серого вещества, похожего на пластилин.

– Семтекс[110], – гордо сказал террорист. – Семьдесят кило. Попробуете пойти на штурм – подорвемся к чертовой матери. Нам терять нечего. Отщипните кусочек, пусть ваши эксперты сделают анализ.

– Зачем? Я вам верю.

– Генералы могут не поверить, – хихикнул мужчина. – Берите, у нас его много.

Котовский отломил маленький кусочек с уголка серого бруска и положил в карман.

– Вот список заложников, – террорист бросил на сиденье листок в клеточку, на котором значились двадцать три фамилии. – И отправляйтесь за едой. Думаю, предупреждать вас о том, чтобы вы ничего туда не подмешивали, излишне. Жрачка – для спиногрызов. Мы едим и пьем только свое.

Подполковник заметил длинный черный ящик, поставленный под кресла.

– Там тоже взрывчатка?

– Тоже, – ствол автомата дрогнул. – Детонаторов несколько, так что не вздумайте шутить.

– Я пришел безоружным, вы же знаете.

– А я никого не убил, – сказал террорист. – Пока...

Гурген Ваганович пробежал глазами список заложников. Одна из фамилий показалась ему знакомой. Котовский нахмурился. В автобусе находилась либо однофамилица известного питерского авторитета по прозвищу Хоттабыч, либо его прямая родственница.

– Потом почитаете, – террорист толкнул подполковника к выходу. – Принесете еду, оставьте ее в трех метрах от передней двери. Будете финтить, мы убьем одного ребенка...

Когда парламентер отошел от автобуса на достаточное расстояние, Вячеслав Цуцуряк стащил с головы шапочку с прорезями для глаз, поднес к губам миниатюрную радиостанцию и нажал клавишу вызова.

– Третий, все в норме. Груз отправлен.

– Понял, – отозвался находящийся в нескольких километрах от автобуса Самойлов. – Начинайте готовить отход.

Цуцуряк кликнул Салмаксова и Винниченко и они втроем приступили к прорезке отверстия в полу «неоплана», отогнув резиновое покрытие прохода между креслами. Подсоединенная к прикуривателю на приборной доске автобуса японская дисковая пила вырезала нужный квадрат всего за десять минут. Точно под отверстием распологался решетчатый люк, прикрывавший колодец с уходящей на десятиметровую глубину железной лестницей.

* * *

Циолковский доностальгировался до того, что рассказал историю[111]своего первого посещения боксов, где стояли готовые к полетам острокрылые машины.