999. Последний хранитель - Карло А. Мартильи

К таковым явно относились пятеро мужчин в сопровождении семейств. Прослушав Introito, Kyrie и дождавшись длинной Gloria, они маленькими группами стали просачиваться через правый трансепт во внутренний дворик смежного монастыря Святого Антония, а оттуда — во двор монастыря Святого Доминика. Если их кто и увидел, то подумал, что почтенным горожанам наскучила месса и они отправились покурить на свежем воздухе в спокойной обстановке. Все эти люди носили известные имена. Их семьи веками дружили и регулярно посещали собрания в Сельскохозяйственной академии. Они принадлежали к группе под названием «Омега». Члены кружка со временем менялись, но их цель вот уже в течение пятисот лет оставалась прежней.

Недоставало самого главного среди них — Джакомо де Мола, хранителя. Ради него они и собрались: после того как он сообщил о пропаже рукописи, надо было выработать стратегию дальнейших действий. Они остановились возле скульптуры святого Доминика, попирающего Ересь. Ересь изображала обнаженная женщина с лицом, полным отчаяния, и тощими отвислыми грудями, свисавшими прямо на какую-то книгу. В руку ей впилась собака. Мраморная скульптурная группа производила одновременно непристойное и торжественное впечатление.

— Вот так в конце концов святой Доминик и победил, — сказал один из них, разглядывая скульптуру.

— Де Мола здесь ни при чем.

— Хранитель сделал все, что должен был, — заговорил второй, который казался выше рангом. — Абсурд, но теперь он ничем не рискует, хотя будет лучше, если пока останется в укрытии.

— Джакомо мог бы вернуться сюда, — сказал третий, загасив сигарету о мраморный постамент.

— Всему свое время. Посмотрим, что еще произойдет. Мы все сильно рискуем.

— Ты думаешь о Вольпе, Гавриил? С тех пор как он исчез, мне стало еще тревожнее.

— Нет, он о нас ничего не знает. Может, парень просто сбежал в Германию.

— В Германию? Ты думаешь, пакет украли немцы?

— Судя по тому, как развивались события, это самая вероятная гипотеза.

— Но зачем?

— Церковь в Германии подчинена режиму, но пока еще в состоянии оказывать большое влияние на население. Этот горе-художник с усиками ее терпит, но понимает, что она может представлять собой опасность. Книга способна значительно подорвать авторитет Церкви и придать рейху солидный религиозный вес.

— Ну да, Gott mit uns…[67]— задумчиво заметил Рафаил.

— Нет, гораздо больше. Здесь — основа обожествления Гитлера.

— Все кончено. Сейчас нам самое время самораспуститься, — после долгого молчания заметил Зерахиил.

— Нет. Это мы сделаем, когда поймем, что другого выхода нет. А пока останемся вместе и не будем терять надежды.

— Надежды на что, Гавриил?

— На Великую Мать, например, или на дерзость тех, кто верит в великие победы. Мы быстро об этом узнаем, — заключил Гавриил, загасил очередную сигарету о мраморный постамент и швырнул почерневший окурок под ноги Ереси. — Увидимся в Академии на следующей неделе, как всегда.

Вевельсбург

Вторник, 2 ноября 1938 г.

Двухтактный двигатель черно-серого «DKW F7» начал проявлять признаки усталости, но у Вильгельма Цугеля не было ни малейшего желания дать машине передышку. От Сан-Галло, где ему пришлось больше недели ожидать инструкций, он единым махом проехал шестьсот километров, с остановками только по нужде и на заправку. До цели, замка Вевельсбург, оставалось несколько километров. Он не надеялся, что его будет ждать рейхсминистр Генрих Гиммлер собственной персоной, но был уверен, что о его прибытии тому немедленно доложат. Цугель бросил быстрый взгляд на сумку, лежащую рядом с ним на сиденье, и ласково ее погладил. Там находился драгоценный документ: один из символов, которые разыскивал шеф полиции и имперской безопасности.

Гиммлер хотел получить этот документ, и Цугель его представит. Одной из целей рейхсминистра было пошатнуть авторитет католической церкви, отрицательно влиявшей на германский дух. А еще показать миру, что Бог евреев был выдуман человеком, а все остальные — всего лишь вечные буквы небесного алфавита. Зато фигура белокурой женщины с арийскими чертами могла бы способствовать его триумфу. «Тайные тезисы» графа делла Мирандолы здесь пришлись бы очень кстати.

Автомобиль из последних сил начал подъем на холм, где возвышался замок. Сам факт, что он сможет там побывать, наполнял Цугеля гордостью и удовлетворением. Он не раз слышал легенду о Вевельсбурге, знал, что замок, с его треугольной формой, загадочно ориентированный на север, уникален. Гиммлер выбрал его для резиденции Черного ордена и «Аненербе» — общества по изучению наследия предков. У Цугеля это название вызывало в памяти образы полуобнаженных валькирий и героев с сияющими мечами. Он отчаянно стремился стать членом этого общества, и ему уже виделись оргии небожителей, полных сил и красоты. Вильгельм и сам толком не понимал, чем занимаются небожители, но знал, что в замке развертываются секретные исследования и происходят оккультные действа, имеющие целью показать несокрушимость миссии рейха в мире. Цугель прежде всего полагал, что если замку суждено стать Омфалом, пупом земли, то он сам окажется одним из тех, кто извлечет из этого немалую выгоду.

Он высокомерно предъявил документы офицеру охраны и въехал в парк, где за огромными дубами прятался вход в замок. Когда перед ним появился белый фасад с двумя башнями по бокам, похожими на каменных стражей, Цугель почувствовал, что настал его звездный час. Он поставил машину рядом с другими служебными автомобилями, гораздо породистее, чем его «DKW». Черной краской сияли «штутгарт-торпедо» и новенький мощный «БМВ 328». Обводы мягкие, но агрессивные. Такими и должны быть автомобили, да и женщины тоже. Другие ему не нравились. Двое охранников в форме СС, стоявшие у входа, пропустили его беспрепятственно. В просторном зале первого этажа на стенах висели красно-белые штандарты с крючковатым черным крестом. По углам посверкивали старинные рыцарские доспехи.

— С приездом, лейтенант Цугель, мы вас ожидали. Прошу, располагайтесь.

Военный, который его приветствовал, улыбался без официоза. Они были в одном звании. Цугель отсалютовал, выбросив вперед правую руку.

На улице уже стемнело, но зал освещали новые натриевые лампы, которые начали производить в Германии. Их желтое сияние прекрасно гармонировало со светильниками в виде старинных факелов, прикрепленных к стенам. После долгого ожидания по центральной лестнице спустился человек и подошел к Цугелю. Худой, в двубортном сером пиджаке, он чем-то напоминал министра пропаганды Йозефа Геббельса, но по сравнению с ним вид у него был какой-то странно изнеженный.

— Лейтенант Цугель?

— Да.

В знак почтения Вильгельм встал. Человек молча смотрел на него. Во всей фигуре чувствовалась властность. Цугелю показалось, что повелительный взгляд задержался на его ботинках.