Камчатские экспедиции - Витус Беринг

Нам случалось неоднократно встречать их и на суше, но их громадная величина, мощный вид и страшный рев внушали нам робость, мы не смели подступиться к ним с нашими дубинами и оставляли их в покое. На Камчатке мне рассказывали, будто как-то раз на берегу моря между сивучом и обыкновенным сухопутным медведем произошел бой, в котором медведь потерпел полное поражение.

Если бы медведю после многочисленных ранений не удалось оторваться от сивуча и спастись бегством, то, вероятно, сивучу удалось бы убить его, так как шкура сивуча настолько прочна и толста, что медведю никак не удавалось пробить ее зубами и когтями. Между тем камчадалы нередко убивают сивуча из своих луков отравленными стрелами, так как, будучи ранен, он не может долго оставаться под водой, а вынужден подниматься на поверхность дышать.

При этом камчадалы его преследуют и каждый раз всаживают в него новые стрелы, пока им, наконец, не удается совсем его прикончить. Из шкуры сивуча они делают подошвенную кожу и ремни удивительной крепости, кожу пищевода и желудок они, растянув и просушив, вставляют в своих жилищах в окна вместо оконного стекла.

Она, правда, не вполне прозрачна, но все же пропускает довольно много света и хорошо освещает жилище, покуда не почернеет изнутри от дыма. Тогда камчадалы снова ее вынимают, отмывают дочиста и снова вставляют обратно в окна, потому что она необыкновенно прочна. Мясо сивуча камчадалы употребляют в пищу; оно вполне съедобно.

Покойному доктору Стеллеру удалось однажды убить на острове Беринга молодого сивуча, весом в сто фунтов. На Рождество 1741 года он пригласил меня к себе в гости, мы наварили, нажарили и натушили мяса сивуча, и должен признаться откровенно, что оно мне пришлось необычайно по вкусу.

Голова этого зверя имеет ту же форму, как и у прочих описанных мною морских животных; он имеет также и передние и задние ласты, наподобие морских котов.

Пятое животное — это морская корова, которую называют манатом. Это замечательное животное, кажется самое полезное из числа всех животных, описанных мною выше, мясо его чрезвычайно питательно. Могу утверждать, что никто из нас не выздоровел бы от цинги, если бы мы не начали питаться мясом этого животного.

Морская корова никогда не выходит на сушу, но никогда не удаляется также далеко от берега. Во время отлива она отходит несколько дальше, чтобы не обсохнуть на берегу, а как только начинается прилив, она снова подходит ближе к земле и разыскивает себе пищу. Питается она морскими травами, выбрасываемыми морем, никакой другой пищи она не принимает.

Поэтому ее мясо не имеет дурного запаха или скверного привкуса, а по виду и вкусу похоже на настоящую хорошую говядину, в особенности у не слишком старого животного. Если же попадется старое животное, то у него мясо пронизано многочисленными жесткими и толстыми жилами и связками, которые не так-то легко разжевать, а потому оно не совсем легко переваривается желудком.

Нам случилось раз убить теленка морской коровы, который застрял между камнями при отливе, обсох на берегу и уже не мог после этого выбраться назад. Вес его был равен приблизительно тысяче двумстам фунтов, мясо же было очень нежно на вкус. У нас не было только приправ, которые употребляются при приготовлении такого рода супов, а то наш суп из этого мяса ни в чем не уступал бы телячьему супу, как он готовится здесь.

Взрослая морская корова, из числа тех, которых нам удавалось добыть, весит шесть, семь и до восьми тысяч фунтов, так что, добыв морскую корову, мы получали пропитание для всей нашей команды, то есть для пятидесяти примерно человек, на четырнадцать и более дней.

Каждому было позволено готовить и есть это мясо, сколько и когда он пожелает. Мы заметили, что если положить это мясо на несколько дней в соль, то оно по сравнению с мясом совершенно свежим становится еще гораздо слаще и приятнее на вкус. В этом я имел случай убедиться, когда мы ушли с пустынного острова Беринга на Камчатку.

Я тогда распорядился засолить несколько бочек этого мяса впрок в качестве путевого довольствия, так как никакой другой провизии у нас не было. Мы доставили небольшое количество этого мяса даже на Камчатку, и там все с большим аппетитом ели его: в течение всего пути оно казалось нам чрезвычайно вкусным.

Туловище морской коровы по внешнему виду напоминает перевернутую голландскую корабельную шлюпку. По сравнению со всей ее величиной голова морской коровы небольшая, она имеет маленькие уши и большие глаза. Самая широкая часть ее тела, в плечах, а затем оно постепенно суживается, переходя незаметно в хвост.

Хвост у морской коровы, как у большой рыбы, расположен поперек, шириной иногда до семи-восьми футов, а у более мелких экземпляров пропорционален общей величине тела. Хвост служит ей в качестве руля; при помощи него она управляет движениями всего тела.

Спереди, под плечами, у морской коровы находятся конечности — два довольно толстых и прямых ласта, как у бобров, при помощи которых она двигается против течения в поисках пищи, так как вблизи берегов растет большее количество морской травы, чем на глубоких местах. Двигаются морские коровы всегда против течения и настолько близко к берегу, что спины их виднеются во всякое время.

У самок немного ниже передних конечностей расположены две груди с сосками, вроде того, как они изображаются у русалок; ими они кормят своих детенышей. Кожа у них темно-коричневого цвета, чрезвычайно толстая, но очень мягкая и ни на что не пригодная. Волос у них нет, только по обе стороны пасти, которая немного похожа на пасть коровы, находится, как у кошки, по нескольку жестких длинных щетин.

Когда срезаешь кусками кожу морской коровы, то оказывается, что все тело ее покрыто слоем сала толщиной в три или четыре пальца, словно у жирной свиньи. Когда же срежешь сало, то появляется уже само мясо, ярко-красного цвета, очень аппетитное на вид и еще более приятное на вкус. Сала мы сохраняли себе столько, сколько требовалось; мы вытапливали его и употребляли вместо масла.

Таким образом, я описал с возможной краткостью и в меру своего умения всех морских животных, которые встречались на нашем острове и мясо которых служило нам пищей свыше девяти месяцев. Остается только пожалеть, что смерть так преждевременно похитила доктора Стеллера.

Как превосходный ботаник, анатом и естествоиспытатель, он, несомненно, мог бы сообщить крайне ценные сведения о природе этого острова. Может быть, среди его бумаг найдется какое-нибудь сочинение об этом; было бы очень желательно, чтобы оно было издано в свет.

Из различных пород морских птиц, уток, чаек и других, которых нам пришлось увидеть, я ни одной не в состоянии подробно описать. Мне не представилось случая хорошенько рассмотреть их, так как мы их не ловили и не стреляли. Я могу только сообщить о породе чаек черного, как сажа, цвета, неизвестной у нас в Европе.

По размеру они так велики, что если растянуть их крылья так, как если бы они находились в полете, то от одного конца крыла до другого окажется семь-восемь футов. Они жестоко преследуют более мелких птиц других пород, и если только им удается добраться до них, то убивают их ударом клюва и поедают.