Компульсивная красота - Хэл Фостер

Cornell University Press, 1981. P. 95–98.

448

Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2‐е изд. Т. 8. М.: Госполитиздат, 1957. С. 119. Принадлежность этой фразы Гегелю многими оспаривается.

449

Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2‐е изд. Т. 1. М.: Госполитиздат, 1955. С. 418.

450

О комедии как риторической форме см.: Frye N. Anatomy of Criticisms. Princeton: Princeton University Press, 1957. P. 163–185; как об историческом тропе: Уайт Х. Метаистория. Историческое воображение в Европе XIX века / Пер. под ред. Е. Трубиной и В. Харитонова. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2002. С. 120–123, 144–152, 199–201.

451

Breton А. Avis au lecteur // Ernst M. La Femme 100 têtes. Paris: Éditions du Carrefour, 1929. Это определение сюрреалистического образа близко беньяминовскому определению диалектического образа: «Суть не в том, что прошлое отбрасывает свой свет на настоящее или настоящее — на прошлое; скорее образ — это то, в чем прошлое и настоящее молниеносно образуют некое сочетание. Другими словами, образ — это диалектика в состоянии покоя» (PW 576–577; см. также: PW 595). Однако бретоновское определение, с его обещанием примирения, трудно назвать диалектическим.

452

Большая часть этих открытий и увлечений сегодня уже не кажутся такими радикальными: они подвергают канон ревизии в рамках существующих определений искусства, литературы и философии, которые расширяются, но не нарушаются, и они не оспаривают этот канон именем подавленных субъектов. Тем не менее эти списки, конечно же, поражали современников сюрреализма как извращенные исторические фиксации. Ключевыми среди этих списков являются два: Erutarettil («Арутаретил» — «Литература» наоборот), опубликованный в журнале Litterature (№ 11–12 [октябрь 1923]), и «Читать / Не читать» в каталоге публикаций издательства «Жозе Корти» за 1931 год (другими примерами служат опросник «Кого вы считаете самыми недооцененными прозаиками и поэтами 1895–1914 годов?» в журнале L’ Éclair [23 сентября 1923], список, включенный Эрнстом в его книгу «По ту сторону живописи», и пантеон, приведенный Бретоном в «Манифесте сюрреализма» [1924]). Некоторые из упоминаемых имен ожидаемы: Сад, Гегель, Маркс, Фрейд (которого иногда заменяет Шарко) и т. д. Более показательны литературные фавориты, а именно романтики, авторы готических романов (Мэтью Грегори Льюис, Энн Редклиф, Эдвард Янг), Эдгар По, Бодлер, Жерар де Нерваль и прежде всего Лотреамон и Рембо. Как и художники, которым отдавали предпочтение сюрреалисты (такие как Босх, Грюневальд, Пиранези, Учелло, Фьюзели, Гойя, Моро, Бёклин), эти фигуры в основном воспринимаются как предшественники фантастической литературы, то есть проекта, которому, как уже отмечалось, привержен сюрреализм и который призван вернуть магию в рационализированный мир.

453

Breton А. Qu’est-ce que le surréalisme? [1934] // Breton А. Œuvres Complètes II. Paris: Gallimard, 1992. P. 225–226.

454

Настоящее время (нем.).

455

«История — предмет такой конструкции, место которой не пустое и гомогенное время, а время, наполненное „актуальным настоящим“ [Jetztzeit]» (Беньямин В. О понимании истории. С. 246). Другой тезис Беньямина позволяет нам связать фрейдовское понятие Nachträglichkeit, или последействия, в третьей главе соотнесенное с сюрреалистическим пониманием образа, также с сюрреалистическим пониманием исторического: «Историзм удовлетворяется тем, что устанавливает каузальную связь между различными моментами истории. Но ни один факт не является, будучи причиной, тем самым уже историческим. Он становится таковым задним числом, благодаря событиям, которые могут быть отделены от него тысячелетиями. Исходящий из этого историк прекращает перебирать в руках череду событий, словно четки. Он улавливает отношения, в которые вступает его собственная эпоха с некоторой совершенно определенной эпохой прошлого. Так он закладывает основание понятия современности как „актуального настоящего“, в которое вкраплены осколки мессианского времени» (с. 249).

456

В «Беседах» Бретон заметил о Лотреамоне: «Знамение эпохи, казалось нам, заключается в том, что его час не наступал вплоть до этого времени, тогда как для нас его слова звучали с предельной ясностью» (Breton A. Entretiens 1913–1952 / Avec A. Parinaud [et al.]. Paris: Gallimard, 1952. P. 48). В самом деле, открытие Бретоном и Супо последнего известного экземпляра «Стихотворений» (1870) Лотреамона в Национальной библиотеке Парижа в 1918 (или, как утверждают некоторые, в 1919) году является одной из основополагающих легенд сюрреализма.

457

«Что такое, собственно говоря, аура? Странное сплетение места и времени: уникальное ощущение дали, как бы близок при этом рассматриваемый предмет ни был» (Беньямин В. Краткая история фотографии [1931] / Пер. С. Ромашко // Беньямин В. Учение о подобии: Медиаэстетические произведения / Пер. И. Болдырева и др. под ред. А. Белобратова. M.: РГГУ, 2012. С. 122. Я развиваю эту формулировку в седьмой главе.

458

Эрнест Мандель в «Позднем капитализме» датирует начало этой волны кризисом 1847 года, а конец — 1890‐ми годами.

459

См. об этом процессе прежде всего: Clark T. J. The Painting of Modern Life. New York: Knopf, 1984. P. 57–64.

460

Цит. по: PW 494.

461

Эту аллюзию приводит Бретон в своем предисловии к «Сто(без)головой женщине». Подобно Арагону, который изображает аркады как «человеческий аквариум» (P 28), Эрнст часто показывает интерьер как феминизированное (под)водное царство.

462

Dali S. L’ Âne pourri // Le Surréalisme au service de la révolution. № 1 (Juillet 1930). P. 12.

463

Беньямин В. Париж, столица XIX столетия. С. 160–161.

464

Там же. С. 155.

465

Dali S. L’ Âne pourri. P. 12.

466

Поскольку я уже упоминал Арагона при обсуждении старомодного, далее основное внимание будет сосредоточено на Эрнсте и Дали.

467

Aragon L. Je n’ai jamais appris à écrire; цитируется Саймоном Уотсоном Тейлором в предисловии к «Парижскому крестьянину» (P 14). Т. Дж. Кларк в «Живописи современной жизни» прибегает к похожей формулировке, «миф современности» (myth of modernity), используя ее в другом ключе: чтобы разоблачить политическую гегемонию буржуазии, сохраняющуюся под прикрытием культурного фасада социальной мобильности. Я бы предположил, что и Арагон разоблачает: расколдовывает, даже заколдовывая.

468

Арагон, например, пишет: «Мы, несомненно, станем свидетелями переворота в манерах праздношатания (flânerie) и проституции» (P 29). Эти изменения незначительны, но материальны (Арагон упоминает также технику чистильщиков