Я все еще люблю Тебя - Екатерина Мединская

Мужчина закрыл глаза руками: ему было страшно. Он с трудом сглотнул, раскрыл веки и стал смотреть в бело-серый потолок больницы, пытаясь оправдать себя: «Сильные всегда идут к своей цели вопреки всему. Я делал то, что должен был, и никак иначе». Вот только легче от таких мыслей не становилось. Невыносимо болела душа за своего взрослого ребенка, хотя за всю жизнь он так ни разу и не сказал: «Люблю тебя, сынок». Круз не воспитывал сыновей, а только требовал от них послушания, соответствия статусу, отдачи, ничего не давая взамен. Сыновья должны были быть решительными, твердыми, беспощадными. Его верные солдаты.

Оказывается, он был не таким уж и сильным, как привык себя считать. В данный момент Круз ощущал себя беспомощным и подавленным. Сидел под палатой реанимации и покорно ждал неизбежного будущего. Вдруг раздался телефонный звонок. Звук мелодии словно вышиб его из состояния оцепления. Он нехотя достал мобильный и посмотрел на дисплей: звонил помощник. Наверное, есть вести из полицейского участка и о Кире.

– Алло, слушаю тебя. Есть новости? – тревожно спросил Круз.

– Да. Тут такое заварилось с этой Эштон. Ее сейчас допрашивают как подозреваемую. Наш адвокат бессилен. Я навел справки, мистер Круз, и похоже, что все серьезно. Делом занимаются «по звонку», – тихо уточнил помощник, избегая говорить прямо по телефону.

Круз и так все понял. Чертов Фиверли решил обставить все иначе. Ему ведь выгодней, чтоб его дочь была жертвой, а не безумной убийцей. Будет стараться спасти себя любой ценой.

– Понятно, оставайтесь пока там, но девчонку вытянуть нужно, – сказал Круз, намекая на свое содействие в поддержке Киры.

А это значит, что юристы будут стараться следить, дабы копы не фальсифицировали доказательства по делу.

Дела были плохи. Круз прекрасно понимал, что сенатор Фиверли уже все устроил, а значит, «пальчики» Киры на пистолете, свидетели куплены, нужные следователи усердно трудились и наверняка уже состряпали все как надо. Рука руку моет. И он сам эти ручки не раз использовал в своих делах. Нет, законом тут не повертишь перед наглыми, продажными федералами. То была их территория, и ссориться с ними нельзя ни при каких обстоятельствах.

У Круза было два варианта: или слить Киру и обойтись малыми потерями, или попытаться договориться с Фиверли, но тот ни за что не согласится отпустить девчонку, ведь сенатору это совершенно невыгодно. Более того, стоит Крузу возразить Фиверли, и начнется война. В этой ситуации они обязаны были действовать сообща. Но впервые в жизни беспощадный, циничный бизнесмен Алекс Круз-старший сомневался в своих решениях.

Бумеранг. Именно так для себя обозначил Круз этот день. Вращающийся воздушный винт судьбы обещал вернуться прямо в лоб и обернуться самыми плачевными последствиями в ближайшее время. Это логично, учитывая, что всю свою жизнь он только и делал, что бросал свое боевое орудие в неугодных ему людей, абсолютно не заботясь о последствиях своего агрессивного поведения. Шантаж, прессинг, манипулирование, взяточничество, спекуляции, запугивание – и это далеко не все, к чему он прибегал ради достижения своих целей на пути к власти и успеху. Круз стал лучшим в современном деловом мире, потому что точно обозначил для себя цель и не церемонился с конкурентами.

Бизнесмен никогда не стыдился действовать вопреки своим принципам, моральным устоям или чувствам людей, которых уничтожал на своем пути. Так было нужно. Он нес огромную ответственность перед целыми поколениями предков, которые сделали фамилию Крузов неким фетишем в этой стране и далеко за ее пределами. Каждый из них делал все необходимое, чтобы дети и внуки гордились их успехами, а семейное состояние приумножалось. Так что же должен был сделать Круз в ситуации с Кирой Эштон, которую собрался линчевать сенатор Фиверли – его союзник, родственник и друг?

Быстрым шагом мужчина шел к паркингу больницы, где его уже ждал припаркованный автомобиль. В нем сидел человек, от которого зависело практически всё. Увидев его издалека, водитель вышел из машины и открыл дверь. Мужчина решительно залез внутрь салона бизнес-класса и уселся на сиденье рядом с Томасом Райтом. Тот важно восседал с видом человека, весьма заинтригованного сложившейся ситуацией. Круз окинул взглядом конкурента, отметив про себя, что время изрядно потрепало мужчину. Глубокие морщины и седые волосы трудно было не заметить. Впрочем, Круз понимал, что и сам выглядел далеко не юнцом. Время беспощадно прошлось по ним обоим.

– И бывает же праздник на улице с таким размахом! Сам Кру-у-уз молит меня о встрече! – затянул Райт.

Мужчина смерил Томаса гневным взглядом. За все время, что они знакомы (а точнее, целую жизнь), их взаимная неприязнь обязывала вести себя соответственно. Они беспощадно гнобили и унижали друг друга при малейшей возможности. И в основном преимущество было у Круза. Он всегда побеждал, но только не сегодня.

– Не радуйся преждевременно! Сначала выслушай, потом посмотрим, кто кому останется должен, – уверенно сказал Круз.

Райт нахмурил лицо и криво усмехнулся, как делал это в молодости перед дракой со своим обидчиком. Круз вспомнил те времена не без удовольствия. Сколько раз они дрались на заднем дворе семейного особняка Крузов? Даже сосчитать сложно. Постоянно выясняли, кто круче. В юности Райт был выше, с крепкой сильной фигурой, широкоплечий. Конечно же, вспыльчивым и с бешеным нравом. Круз же уступал ему в весе, но был проворней и настойчивей. Причем с возрастом между ними ничего не изменилось.

– Ты уже разозлил меня одним только предположением. Говори, чего хотел, я не намерен тратить свое время впустую, – сказал Томас.

Круз подумал: «Какая ирония? Столько лет войны, а теперь придется мириться».

– Да я и сам занят. Наверное, уже слышал о моих проблемах?

– Немного наслышан, не без этого. Потому и приехал к тебе сам. При других обстоятельствах не стал бы колесить к тебе ранним утром через весь город.

– И правильно сделал, что приехал поддержать меня в трудную минуту.

Райт лишь упрямо поджал губы, сдерживая едкий ответ.

– Итак, я слушаю тебя.

– Ты удивишься сейчас, я знаю. В этой сложной ситуации, Томас, мы с тобой оказались в одной упряжке.

Райт непонимающе скривился и уставился на Круза.

– Довольно намеков! Говори открыто.

– Ты знаешь, где сейчас твоя дочь Кира? – задал неожиданный вопрос Круз.

Томас нервно выдохнул и коротко ответил:

– Да.

– Ну и где же?

– К чему ты допрашиваешь? – вышел из себя Райт, подозревая неладное.

– Она сейчас в полицейском участке по подозрению в убийстве Аманды Фиверли, – отрезал Круз, надеясь, что до Райта наконец дойдет, что нужно внимательно слушать, а не пререкаться.

Райт стал белым как мел. Его ошеломила услышанная новость.

– Ты что говоришь такое? – запаниковал тот. – По моим последним данным, она проживала в Мертл-Бич. Каким боком она снова в Нью-Йорке оказалась? – настаивал Томас.