Невеста дьявола - Стефани Лоуренс

Уэйн отрицательно покачал головой.

— Об этом не заходила речь. Но я был бы удивлен, увидев их там до Рождества. Думаю, они останутся здесь.

— Неужели? Значит, Сильвестр намерен быть главой семьи во всех отношениях?

Уэйн холодно взглянул на него.

— Так было и раньше.

Чарльз кивнул и неопределенно заметил:

— Верно… совершенно верно.

Много лет спустя, вспоминая первые месяцы своего замужества, Онория поражалась благосклонности судьбы. Ведь они назначили свадьбу на первое декабря. Лучшего времени и придумать было невозможно. В январе и феврале холодно, часто идет снег и светская жизнь замирает. Рождественская неделя, когда все семейство Кинстеров собралось вместе прошла прекрасно. Эти тихие зимние месяцы дали Онории возможность привыкнуть к своему новому положению, ощутить себя герцогиней Сент-Ивз и обдумать, что делать дальше.

Вести хозяйство оказалось совсем несложно. Слуги были отлично вышколены и вели себя дружелюбно. В этом Онория почти не сталкивалась с трудностями. И тем не менее ей приходилось заниматься самыми разными проблемами: коровами, клумбами, вареньем и скатертями. Проблемы эти возникали не только в Сомершем-Плейс, но и в трех других поместьях мужа.

Организационная работа — дело увлекательное. Кинстеры требовали, чтобы Онория взяла на себя роль главы семейства, требующую усилий, но и приносящую удовлетворение.

Все это обрушилось на нее в декабре и январе, но самым важным все-таки оставались их с Девилом отношения.

Онория и сама не знала, сбылись ли ее ожидания. Выходя замуж, она не знала, чего хочет. У нее были весьма туманные представления об обязанностях жены и матери. Поэтому и ей, и ему предстояло решить немало вопросов.

В повседневной жизни между ними время от времени происходили столкновения. И по глазам мужа Онория видела, как он изучает ее, что-то подсчитывает и взвешивает. В ее глазах, очевидно, отражалось то же самое.

Онории ко многому пришлось привыкать. Она училась выкраивать время, чтобы побыть одной, училась чувствовать себя легко в компании других людей, обсуждать сотни мелких происшествий и проблем, влияющих на их совместную жизнь. При этом надо было учитывать их с Девилом характеры и искать компромисса. В некоторых случаях подладиться друг к другу было легко, а иногда это требовало больших уступок с обеих сторон.

Только в постели все было давно решено, там роли уже распределились. Желание не убывало, оно продолжало гореть ровным неугасимым пламенем, но с каждой ночью их близость становилась все глубже, значительнее, а это ко многому обязывало.

В конце января они оба почувствовали, что их отношения не только изменились — в них появилось нечто новое. За это время они создали вокруг себя особое пространство и теперь жили словно в коконе. Об этом никогда не заходила речь, но Онория ощущала невидимую паутинку каждую минуту и не сомневалась, что то же самое происходит и с Девилом.

— Я собираюсь покататься.

Онория, сидевшая за столом с кипой счетов от торговца свечами, посмотрела на мужа.

— Дороги сейчас плохие — ехать придется медленно. Может, присоединишься ко мне?

Последние несколько недель прогулки верхом приходилось отменять из-за скверной погоды и наледей. Но сегодня вовсю сияло солнце, а с Девилом всегда можно чувствовать себя в безопасности.

— Мне нужно переодеться. — Онория отложила счета в сторону, мило улыбнувшись мужу. Девил ухмыльнулся.

— Я подведу лошадей к боковой двери.

Они выехали через десять минут, выбрав кружной путь — через поля и холм. В деревне Онория и Девил остановились поболтать с мистером Постлтуэйтом, который, как всегда, копался в своем саду. Оттуда дорога шла через лес.

Они молча поднялись на холм, переведя лошадей с рыси на шаг, и вскоре приблизились к тому месту, где застрелили Толли.

Девил взглянул на Онорию и натянул поводья, а потом, не говоря ни слова, направил Сулеймана по узкой тропке.

Зимой и домик лесника, и поляна производили совсем другое впечатление. Подлесок был по-прежнему густой, почти непроходимый, но деревья стояли голые. Толстый ковер опавших коричневатых листьев заглушал стук копыт. Домик казался аккуратнее и уютнее; каменный порожек был вычищен; из трубы вился дымок.

— Кеннан в своей резиденции. — Девил спешился, привязал свою лошадь к дереву и подошел к Онории.

Когда он помогал ей спуститься, она вспомнила, какое испытала смущение, первый раз побывав в его объятиях. Теперь она наслаждалась теплом знакомых рук.

— Он дома?

— Вряд ли. Днем Кеннан обычно бывает в деревне.

Они направились к домику.

— Может, неудобно входить без спроса? — заметила Онория.

Девил покачал головой.

— У Кеннана, в сущности, нет дома. Он живет то там, то здесь и содержит в порядке мои леса.

Открыв дверь, он вошел внутрь. Онория последовала за ним. Девил быстро пересек маленькую комнатушку и замедлил шаги возле кровати, на которой умирал Толли. У изножья Девил остановился, глядя на простое серое одеяло. Его лицо окаменело.

Онория давно не видела его таким. Последнее время муж редко скрывал от нее свои чувства. Поколебавшись, она шагнула вперед и встала рядом с ним. Здесь ее место. Но иногда Девилу приходится об этом напоминать. Она коснулась его руки. Сначала он стоял не шевелясь, потом сильные пальцы крепко сжали ее руку.

Девил еще долго смотрел на кровать, видимо, вспоминая происшедшее. Онория прислонилась к нему; он оглянулся, нерешительно протянул руку и привлек ее к себе.

— Прошло уже шесть месяцев, а убийца не пойман, — мрачно изрек Девил.

Онория положила голову на плечо мужа.

— По-моему, «коллегия» Кинстеров не терпит поражений.

— Никогда.

— Вот и хорошо. — Онория подняла глаза и увидела, что Девил помрачнел еще больше.

— Я что-то забыл, — сказал он. Видно было, что что-то мучает его. — Это касается того, как умер Толли. Я должен был это помнить. — Девил опять посмотрел на кровать. — И все еще надеюсь вспомнить.

Онория поняла, что обычные слова утешения тут не помогут. Они помолчали. Через минуту она услышала тяжкий вздох. Девил крепко прижал ее к себе, потом, указав на дверь, предложил:

— Поедем домой.

Они медленно двинулись в обратный путь. Уже сгущались сумерки. Девил больше ни слова не сказал об убийце Толли. В холле супруги расстались: Девил пошел в библиотеку, а Онория отправилась наверх, намереваясь принять ванну перед ужином.

Тонко чувствуя настроение мужа, она знала, что рано или поздно он вернется к этой болезненной теме.

Вечером они отдыхали в библиотеке. Девил сидел в мягком кресле, Онория — на кушетке, с рукоделием на коленях. В камине ярко горел огонь, наполняя комнату теплом и уютом. Занавески уже были задернуты. Уэбстер принес хозяину бокал бренди и удалился. Вдовствующая герцогиня отправилась спать раньше, чем обычно.