Форгс. Портрет из гвоздей - Виолетта Олеговна Кошлец

      Он не появлялся несколько дней, и я уже испугалась, что своим поведением отбила у него всякий интерес проводить со мной время. Может, Кельвин решил, что зря возится со мной, что он мне не нравится. Словом, три дня, которые мы не виделись, я была очень озабочена. Это замечали мои родные, которые не переставали спрашивать, что у меня случилось. Я молча отводила глаза или с фальшивым спокойствием говорила, что просто болит голова.

      В воскресенье тетя Лора и тетя Рейчел решили заняться шоппингом, пригласив меня и Лину. Мы с радостью согласились. Дядя Коннор отвез нас на центральную улицу, и мы начали без устали тратить деньги, бегая из одного бутика в другой. Столько покупок я не делала никогда! Я безумно устала, поэтому, когда Каролина потянула нас в очередной магазин аксессуаров, я, отрицательно покачав головой, осталось их ждать на лавочке, возле фонтана. И тут, конечно же, как из ниоткуда, появился Кельвин с букетом белых лилий в руках.

– Прости, что не предупредил, мне нужно было уехать из города, а номера твоего телефона у меня нет, – сказал он, вручив мне цветы. – Ты ведь не решила, что Бог над тобой смилостивился, и я от тебя отстал? – хитро улыбнулся он.

Кельвин не надел снова свою выгоревшую на солнце футболку «Газпром» и шляпу, а был совершенно в обычной одежде, даже брутальной, я бы сказала. Вы же знаете, что он старше меня на шесть лет? Рядом с ними я чувствовала себя маленькой девочкой, хотя он не считал меня такой. Кельвин вел себя обходительно и уважительно, при этом стоял на своем и не поддавался никаким моим ухищрениям. Я совершенно его не знала, он часто вел себя странно, но – о боже! – мне это нравилось, его загадочность и непредсказуемость.

– Хочу тебя шокировать, но мне тебя не хватало, я соскучилась по твоей глупой физиономии, – мило улыбнулась я.

– Что ж, – двузначно протянул Кельвин, – ты сейчас в компании родных, я приду вечером, – сказал он и просто взял и ушел, даже не попрощавшись, не сказав, куда именно он придет вечером и куда поведет меня.

      Я не узнавала саму себя. Никогда раньше я не была зависима от какого-то человека, а тут меня словно подменили. Я сидела у окна, как прокаженная, и ждала Кельвина, вздрагивая от каждого силуэта, каждого шага. Я ждала его, как великого праздника, будто с его приходом я стану в сто раз счастливее, а дыхание так и спирало от мысли о нем. Да, любовь сводит с ума!

      И вот он, наконец, пришел, естественно, не с пустыми руками. Он подарил мне маленького белого котенка.

– Это наш первый ребенок, – сказал он. – Назовем ее Робин.

– Робин? Но она же девочка, – возразила я.

– Мне нравится это имя. Оно отлично подходит и для девочки. Робин Диллон Паркер. Хорошо звучит?

– Хорошо, – кивнула я.

Вдруг он поцеловал меня. Это случилось так неожиданно, что я даже не успела сообразит что к чему. Но этот поцелуй оказался просто прекрасным, и я пожалела в тот момент только о том, что он не случился раньше. Мы целовались под большой желтой луной, придавив телами котенка. Меня переполняло такое счастье, что не передать словами. Голова закружилась, коленки дрогнули, и я потерялась во времени. Я пыталась обнять Кельвина, как можно сильнее, чтобы никогда его не потерять. Я действительно верила, что он моя первая, единственная и последняя любовь. Как бы горько не звучало, пусть моя любовь к нему уже прошла, но так все и случилось. Он был моим первым и единственным.

Так вот, мы слились в поцелуе, не думая ни о чем. Но тут мое блаженство рассеялось, ведь во двор вышел дядя Коннор и окликнул меня:

– Стей! – укоризненно, но с долей понимания и участия, воскликнул он. – Кто вы, молодой человек? И что вы делаете на моем газоне в обнимку с моей племянницей?

– Здравствуйте, мистер…

– Пакенсон.

– Мистер Пакенсона. Извините за поздний визит и вторжение, но ваша племянница того стоит, – произнес он с улыбкой.

      Мне нравилось, как он правильно говорил и вел себя старше своих лет. В его глазах не читалось ни капли ребячества. Он считал себя взрослым и самостоятельным человеком, наверное, таким и являлся. Мне сложно было привыкнуть к тому, что ему было почти двадцать три года. Я не знала, как к этому отнесутся родные. Понятное дело, они сразу начнут намекать, что шестнадцатилетней девочке нечего делать с уже, можно сказать, мужчиной, у которого есть естественные физические потребности, которые не должен удовлетворять подросток, как минимум по закону. Заходя с ним в дом по приглашению дяди, я думала об этом, но еще наткнулась на мысль, что для меня он незнакомец и решила попытаться узнать о нем больше, раз наша спонтанная дружба переросла в нечто подобное. Главное, чтобы Кельвин не оказался врагом общества или человеком с криминальным прошлым, – думала я, – с горькой улыбкой говорила Анастейша.

      Вся семья собралась за столом, чтобы познакомиться с Кельвином. Самыми одушевленными были дядя Коннор и Лина, которая покоя мне не давала, шепча на ухо вопрос за вопросом.

– Чем ты занимаешься? – естественно спросил дядя за чаем. Услышав вопрос, я навострила уши, в ожидании ответа Кельвина.

– О, возможно вы решите, что я лгу, но я писатель, – самодовольно ответил он, и мои глаза удивленно расширились. Так вот почему он с причудами, – наивно решила я.

– Писатель? Интересно. Какому жанру придерживаешься? Это приносит денег? – спросила тетя Лора.

– Я пишу криминальные детективы. Я могу сутками описывать жизнь серийного убийцы, даже стать им самим, чтобы написать книгу. В голове, конечно, – ответил он. – А еще я работаю в конторе.

– Очень необычно, но впечатляет, – кивнул дядя. – Ты один живешь в Бротфорде?

– Я тут лишь остановился. Я много где жил и никогда не задерживаюсь на месте, – вежливо ответил Кельвин.

Эти слова меня немного напугали. Конечно, я здраво смотрю на вещи, поэтому не думала о том, что мы женимся и умрем в один день. Но остаться использованной с разбитым сердцем к концу лета, не входило в мои планы, ведь я только в тот момент подумала о том, что не он один может уехать, но и мне самой осенью придется вернуться в Форгс. Кельвин заметил, как я напряглась, и несильно сжал мою