Роботер - Алекс Лэмб

Тут из-за двери выскочили двое крепких землян и схватили Айру за плечи.

– Что, я испортил вам сеанс добычи фактов? – осведомился Айра.

Его вывели из комнаты и втолкнули в отдельную камеру. По пути Айра выждал удобного момента и попытался стряхнуть полицейских, но был ещё слишком слаб. Земляне почти не заметили его усилий и без труда выпихнули капитана за порог. Айра грохнулся на пол. Дверь хлопнула за спиной.

Вот теперь капитан потерял и корабль, и команду. Но Айра отказался отчаиваться. Он вцепился в пол и постарался думать о другом. Тут же на ум пришла мысль о мести тому, по чьей милости оказался он в полном дерьме. Месть – скверный выход. С неё нет проку. Но пока мысли о ней лучше всего помогали не раскиснуть, хранить рассудок здравым.

Итак, кто же предал? Подозреваемые: Уилл, Рэйчел, Хьюго и сопротивление. Рэйчел можно сразу выбросить из списка. Хьюго подстрелили – и за то он ничего не получил. Если не считать всё его неуравновешенное поведение актёрством, вряд ли предатель – физик.

Сопротивление могло сдать галатеанцев. Но каковы мотивы? Судя по словам Рэйчел, сопротивление очень рисковало, помогая союзникам.

Но лучше уж считать виновными их, чем Уилла. В конце концов, роботер – товарищ. Член команды. Айра ответственен за него. Очень не хочется терять ещё одного роботера.

Но, к сожалению, всё указывает на Уилла, или на чужого в его голове. Возможно, Преобразившиеся отомстили за решение Айры удалить микромашины. Или посчитали, что человечество недостойно спасения. Или просто преследовали свои невразумительные цели. Так или иначе, Уиллу больше нельзя верить. А значит, придётся свыкнуться с гадкой и холодной мыслью: если удастся сбежать отсюда, надо немедля принять меры.

Уилл должен умереть.

Пока корабль тормозил для входа в систему, Густав читал отчёт властей Нью-Анджелеса. Как же не терпится скорее приступить! Наконец-то враг почти в руках! Хотя это «почти» не такое и маленькое. Придётся улаживать дела с оккупационными властями, попутно спасать свой проект и выигрывать войну.

Немедленно по прибытии Густав наладил связь с орбитальной станцией, где содержали пленных. Как обычно, при разговоре присутствовал Родригес.

После двух недель крайне неприятного общения с Тангом Густав уже не пытался избавиться от невыносимого послушника. Напротив, Густав предпочитал видеть его рядом. Когда святоша на виду, он не плетёт интриги за спиной. Слишком уж часто Густав заставал новоявленного помощника за интимными беседами с Тангом. А так не худо было бы гнусному коротышке увидеть, что генерал Улану уже покончил с полосой невезения.

На станции ожидал координатор Энрике Хопра, встретивший генерала широкой улыбкой и заспешивший навстречу с протянутой рукой, как только Густав вышел из лифта.

– Генерал, добро пожаловать! – с энтузиазмом объявил Энрике.

Генерал холодно глядел на руку до тех пор, пока координатор не спрятал её за спину. Густав уже получил известия о том, что Хопра живо интересовался причинами захвата «Ариэля» и постарался всеми силами влезть в дело. Но если Хопра рассчитывает, что может говорить с генералом Улану на равных, торгуясь за интересы своей подсекты, то он очень ошибается. Лучше дать ему понять это прямо сейчас.

Однако вывести координатора из себя оказалось непросто.

– Генерал, мы все слышали новости о той чести, что вам оказали! Поздравляю!

– Спасибо, – холодно сказал Густав. – Позвольте представить вам моего ассистента, послушника Иисуса Родригеса.

Тот с неподдельным энтузиазмом пожал полицейскому руку.

– Гражданский координатор, позвольте поздравить вас с блестящей операцией по захвату! Великолепная полицейская работа!

– О, святой отец, вы мне льстите, – ликуя, сообщил Хопра.

Густав решил вернуть разговор под свой контроль, пока святой отец не обзавёлся ещё одним союзником по заговорам.

– Я хочу допросить пленных, – сказал Густав.

– Лично? – удивился Хопра.

– По-вашему, зачем я здесь? Чтобы смотреть записи? Пожалуйста, отведите меня к человеку, которого идентифицируют как Уилл Куно-Моне.

– К безумцу?

Профессионально равнодушное лицо координатора на мгновение выдало жгучее любопытство.

– Сэр, я полагал, вы захотите побеседовать с капитаном.

Хопра явно закидывал удочку, пытаясь разговорить. Из отчёта следовало, что он в точности следовал букве приказа. Якобы люди Хопра не пытались допрашивать галатеанцев, не исследовали ни информацию, ни устройство корабля. Само собой, отчёт лжив. Но, по крайней мере, местные попытались скрыть ложь. Генерал был готов к тому, что координатор объявит о своём знании про Реликвию и начнёт вымогать плату за молчание. С другой стороны, Сыны Мао славились искусством дипломатии и хитростью.

– Вы сообщили, что состояние капитана стабильное, – указал Густав. – Следовательно, он может и подождать. Я хотел бы видеть того, кого вы зовёте безумцем.

– Генерал, как пожелаете, – поклонившись, сказал Хопра, забормотал в микрофон на лацкане, а затем одарил Густава ещё одной обворожительной улыбкой. – Пожалуйста, следуйте за мной.

Согласно докладу Хопра, Моне разговаривал сам с собой. Он требовал помощи от существ, которых называл «Преобразившимися». Прочитав это, Густав похолодел. Что-то похожее на это слово одиннадцать раз распознали в запутанных посланиях Реликвии.

Хопра определил Моне как играющего роль так называемого «роботера» на галатеанском корабле. То есть Моне вывели для того, чтобы он думал с аутистической ясностью машины и мог подключиться к роботам в качестве человеческого СОПа. Сама мысль об этом наполняла Густава отвращением, но он понимал потенциал такого применения человеческого мозга. Если Моне – частично машина, возможно, Реликвия повлияла на него так же, как и на компьютеры базы? Так или иначе, ясно, что Моне вовлечён в диверсию с потоком данных от Реликвии.

Когда Густав узнал об очевидном предательстве Моне, подозрения укрепились. Несомненно, в разуме роботера функционирует нечто с целями, отличающимися от галатеанских. Если Моне и в самом деле так умственно нестабилен, как описывает Хопра, возможно, удастся манипулировать роботером.

Координатор подошёл к стене, полной экранов. Они показывали с разных ракурсов сидящего на стуле молодого человека – сгорбившегося, вялого.

– Я хочу поговорить с ним наедине и без свидетелей, – пожелал Густав.

– Генерал, с какой стати? – холодно осведомился послушник.

Очевидно, он больше не нуждался в том, чтобы разыгрывать из себя помощника, даже перед верхушкой других подсект.

– Вы же не хотите создать впечатление, что заключаете сделки с пленными, которые может не одобрить пророк? – указал Родригес.