Женщины Цезаря - Колин Маккалоу

Тит Лабиен. Жестокий и бесчеловечный. Высокий, мускулистый, курчавый, нос крючком, цепкий взгляд черных глаз. Отличный наездник. Вопрос о том, кем же был его дальний предок, сбивал с толку всех римлян, не только Цезаря. Слышали даже, как Помпей рассказывал, будто Мормолика выкрала новорожденного ребенка из колыбели и заменила его одним из своих детей, чтобы дьяволенка воспитали как наследника Тита Лабиена. Лабиен сообщил Помпею, как хорошо он ладил с Цезарем в те давние дни. Интересно, что он рассказал об этом. Впрочем, это было правдой. Два прирожденных наездника, они часто ездили верхом в окрестностях Тарса и вели бесконечные беседы о тактике кавалерии в бою. Но Цезарь не мог заставить себя почувствовать к нему симпатию, несмотря на неоспоримый ум этого человека. Лабиена можно было использовать, но доверять ему — никогда.

Цезарь хорошо понимал, почему Помпей беспокоился о судьбе Лабиена. Настолько беспокоился, что записал Цезаря в список своих сторонников. Новая коллегия трибунов представляла собой странную смесь независимых индивидуумов. Вероятно, каждый начнет тянуть в свою сторону и накладывать вето на мнение другого. Хотя в одном отношении Помпей ошибался. Если бы Цезарь планировал создать собственный ассортимент ручных плебейских трибунов, то Лабиена лучше было бы оставить на тот год, когда Помпей поднимет вопрос о землях для своих солдат. Все известное Цезарю о Метелле Непоте говорило о том, что тот — слишком Цецилий, в нем нет необходимого стального стержня. Вряд ли он справится с вопросом о солдатской земле. А вот вспыльчивый пиценец — пусть без предков, без состояния, — добился бы больших результатов в подобном деле.

Муция Терция. Вдова Мария-младшего, жена Помпея Великого, мать детей Помпея, мальчика, девочки и еще мальчика. Почему Цезарь до сих пор не соблазнил ее? Вероятно, потому, что он все еще относился к ней так, как к жене Бибула, Домиции. Перспектива наставить рога Помпею была так соблазнительна, что он все время откладывал это событие. Домиция (кузина зятя Катона, Агенобарба) осталась уже в прошлом, хотя Бибул еще не знал об этом. Но узнает! Вот забавно! Только… действительно ли хотел Цезарь подложить свинью Помпею? Цезарь знал, что тот никогда ему не простит подобного предательства. Помпей может понадобиться Цезарю, как и он может понадобиться Помпею. Жаль. Из всех женщин, попавших в его список, Цезарь больше всех думал о Муции Терции. И то, что он нравится ей, он знал уже много лет. Сейчас… стоит ли? Вероятно, нет. Вероятно, нет. С большим сожалением Цезарь мысленно вычеркнул имя Муции Терции из своего списка.

И оказалось, что хорошо сделал. Когда год уже подходил к концу, Лабиен возвратился из своих поместий в Пицене и переехал в очень скромный дом, который недавно купил на Палатине. И на следующий же день кинулся к Цезарю — достаточно поздно, чтобы кто-нибудь оставшийся в квартире Аврелии мог вообразить, будто он — клиент Цезаря.

— Давай не будем разговаривать здесь, Тит Лабиен, — предложил Цезарь и повел его обратно к выходу. — У меня есть своя квартирка на этой же улице.

— А здесь неплохо, — похвалил Лабиен, усаживаясь в удобное кресло рядом со столиком, где стояло разбавленное водой вино.

— Намного тише, — ответил Цезарь, сидя в другом кресле.

Стола между ними не было. Цезарь не хотел, чтобы у этого человека создалось впечатление, будто они ведут чисто деловой разговор.

— Интересно, — заметил Цезарь, отпив воды, — почему Помпей не захотел, чтобы ты баллотировался через год?

— Потому что он не ожидал, что так долго пробудет на Востоке, — пояснил Лабиен. — Он действительно думал, что вернется домой к следующей весне, но потом решил, что не может покинуть Сирию до тех пор, пока не решен вопрос с евреями. Разве он не сообщил тебе об этом в письме?

Значит, Лабиену известно о письме! Цезарь усмехнулся.

— Ты знаешь его по крайней мере так же хорошо, как я, Лабиен. Он просит меня оказать тебе любую помощь, какую смогу. И он также рассказывает мне о трудностях с евреями. А вот чего он не сообщил, — что планирует вернуться раньше, чем говорил мне.

Черные глаза блеснули, но не от смеха. Лабиен не понимал шуток.

— Так вот в чем дело! Значит, вместо блестящего плебейского трибуната мне лишь предстоит в законодательном порядке позволить Магну носить полные триумфальные регалии на играх.

— С киноварью на лице или без нее?

Это вызвало короткий смех.

— Ты же знаешь Магна, Цезарь! Он не измажет лица даже на своем собственном триумфе!

Постепенно Цезарь начинал лучше понимать ситуацию.

— Ты — клиент Магна? — спросил он.

— О да. Кто в Пицене не его клиент?

— Но все-таки ты не пошел с ним на Восток.

— Он не взял с собой Афрания и Петрейю, когда отправлялся очищать моря от пиратов. Но прихватил их, уходя воевать с царями. И еще Лоллия Паликана и Авла Габиния. Заметь, у меня нет сенаторского ценза, поэтому я не мог баллотироваться на должность квестора. Единственный путь в Сенат для бедного человека — стать плебейским трибуном, а потом попытаться накопить достаточно денег, чтобы новые цензоры позволили ему остаться в Сенате, — резко проговорил Лабиен.

— Я всегда думал, что Магн очень щедр. Разве он не предлагал тебе помощь?

— Он бережет свою щедрость для тех, кто может помочь ему в чем-либо по-крупному. Сначала он и мне обещал помощь.

— Но теперь, когда триумфальные регалии — это все, что ему нужно от трибуната, его обещания превратились в пустые слова.

— Именно.

Цезарь вздохнул, вытянул ноги.

— Я так понимаю, — сказал он, — что ты хочешь остаться в памяти Рима и после того, как твой год в коллегии трибунов закончится.

— Да, это так.

— Прошло много времени с тех пор, как мы оба были младшими военными трибунами у Ватии Исаврийского, и мне жаль, что минувшие годы плохо обошлись с тобой. К сожалению, мои собственные финансы не позволяют мне давать в долг даже мелкие суммы. И я понимаю, что не могу быть твоим патроном. Однако, Тит Лабиен, через четыре года я стану консулом, а это значит, что через пять лет уеду в провинцию. Я не намерен быть ручным губернатором в ручной провинции. Куда бы я ни пошел, везде найдется много дела для солдат. Мне понадобятся отличные люди на должность легатов. В частности, один легат со статусом пропретора, которому я мог бы доверять в кампании. Как в моем присутствии, так и без меня. Я помню, что у тебя есть военная жилка. Я заключу с тобой соглашение. Здесь и сейчас. Первое. Я подыщу для тебя какое-нибудь дело, пока ты будешь плебейским трибуном, и год твоего трибуната хорошо запомнят. И второе. Когда я поеду в свою провинцию проконсулом, я возьму тебя с собой как моего старшего легата со статусом пропретора, — сказал Цезарь.

Лабиен глубоко вдохнул.

— Я помню, Цезарь, что ты отличный воин. Как странно! Муция говорит, что ты заслуживаешь внимания. Она отзывается о тебе с большим уважением, чем о Магне.