Повелитель сновидений - Cи Джей Брайтли

Ханна вздохнула, размышляя об этом последнем письме. Ей тоже было одиноко. Теперь она жила в Вашингтоне и большую часть работы выполняла дистанционно, чтоб иметь хоть какую-то прибавку к мизерной зарплате в фотомастерской. В прошлом году девушка подала документы и теперь открыла собственное дело, где занималась в основном свадьбами и помолвками и, разделяя радость этих личных моментов, не так остро чувствовала свое одиночество.

Иногда она задумывалась, чего ей не хватает, почему ее свидания за чашечкой кофе никогда не переходят в серьезные отношения.

В этом году впервые в жизни она не отмечала Рождество с родителями. На тридцатую годовщину свадьбы они решили отправиться в круиз, и Ханна с улыбкой представляла их танцующими каждый вечер и купающимися в лучах карибского солнца.

Она проглотила ком в горле, ощущая себя слишком взрослой, чтобы в свои двадцать семь лет тосковать по родителям, но это чувство не покидало ее. Рождество не казалось праздником без семьи. Ее неженатые друзья собирались кататься на лыжах. Девушка решила не присоединяться к ним: дела шли пока недостаточно хорошо, особенно после покупки маленького домика. В Вашингтоне было сложно прожить, имея всего один доход. А потому ей предстояло провести неделю в пустом офисе перед Рождеством и несколько одиноких выходных.

Ханна перевернула страницу и озадаченно уставилась на изображение белого филина, взгляд которого пронзал ее с обескураживающей реалистичностью. Неужели это и есть Кара? Большинство рисунков Кадеирна были выполнены чернилами, лишь иногда подчеркнутыми насыщенными или нежными мазками акварелью. Глаза птицы сверкали оранжевым золотом, и девушка преисполнилась уверенности, что именно ее видела за окном.

Ханна улыбнулась, любуясь его рисунками. Кадеирн мог бы стать художником либо концепт-дизайнером для какой-нибудь киностудии. Бальный зал заполняли изящные фигуры, стройные, блистательно великолепные в нарядах, усыпанных драгоценными камнями. На лицах танцующих красовались странные маски: некоторые изображали ужасных гоблинов, другие напоминали настоящих животных, хищных птиц, оленей, лисиц и даже рыб. Фонари висели в воздухе без каких-либо цепей или веревок. Она взглянула на следующую страницу и ахнула. На нее смотрела маска филина, изогнутый клюв которой был затенен так, словно выступал за края страницы. Каждое перышко было тщательно прорисовано и раскрашено с невероятной реалистичностью. Из-под маски блестели лазурные глаза, зрачки которых пронзали чернотой на фоне необычайной синевы. Под рисунком Кадеирн написал свое имя.

Сложив листки, Ханна тяжело вздохнула. Она расправила плечи, с рисунками в руках побрела в гостиную, где в простых черных рамках висели ранние изображения, и заменила три старых наброска новыми.

Канун Рождества. Устав смотреть на экран компьютера и заниматься никогда не заканчивавшейся работой, девушка плюхнулась на диван и включила телевизор, нашла знакомый фильм и улыбнулась, вспоминая, как смотрела его вместе с родителями. Однако сегодня его просмотр вызывал лишь пустоту, а потому Ханна выключила экран, погрузив комнату в тишину, а потом поплелась на кухню и включила чайник, чтобы нагреть воду для горячего шоколада.

«Надо сделать что-нибудь праздничное. Полагаю, горячий шоколад вполне подойдет».

Снег, который обещали всю неделю, наконец пошел, заметая ее маленькую машинку и искрясь на сухой траве небольшого дворика.

Натянув пальто и выйдя на улицу, девушка почувствовала, как от холодного воздуха перехватывает дыхание, затем сделала несколько шагов по подъездной дорожке и повернулась, чтобы посмотреть на потемневшее небо.

«Желаю, чтобы мне не пришлось доедать остатки мексиканской еды в рождественский сочельник. Желаю, чтобы горели огни. Желаю, чтобы мне не надо было включать телевизор, чтоб услышать человеческий голос. Желаю…» – у нее перехватило дыхание, и она подавила рыдание, издав лишь безропотный вздох.

– Желаю, чтоб я не чувствовала себя ребенком из-за одиночества.

Еле слышный шорох возле двери заставил ее обернуться.

– Приношу свои глубочайшие извинения. Наверно, я не должен был слышать последнюю фразу. – Казалось, в голосе смешалось множество оттенков: под невинностью и чувственностью можно было различить легкое смущение.

Темная фигура шагнула на свет из тени, и Ханна ахнула.

Перед ней стоял король. В этом не было никаких сомнений. Король, который вел себя непринужденно, но все равно оставался аристократом до мозга костей. На незнакомце красовались темные облегающие бриджи из какой-то неизвестной ткани, заправленные в сапоги до колен. Длинный темно-зеленый камзол, сшитый из богатой ткани, облегал фигуру и был украшен такой тонкой вышивкой, что ее можно было различить в царящих сумерках. Под распахнутыми полами камзола виднелась белоснежная рубашка, расстегнутая на одну пуговицу и приоткрывающая треугольник гладкой кожи. Темные волосы мужчины растрепались и торчали в разные стороны.

Фонарь за его спиной освещал лишь угловатую линию скул и подбородка, слишком резких и бледных для обычного человека. Среди теней на лице Ханна заметила блеск сверкающих глаз, устремленных на нее.

– Я… ты… ты. – У нее перехватило дыхание. – Я не думала… но ты. Как ты… но почему… и… действительно? Это ты? – Она закрыла глаза на мгновение, морщась от внезапной неспособности подобрать слова.

Он отступил от двери, и свет упал на его лицо.

– Я не хотел напугать тебя. – Этот голос! Он был настолько глубоким, что девушка почувствовала невольный трепет.