Золото Монтесумы - Икста Майя Мюррей

— Мануэль говорил мне про вас что-то… довольно настораживающее… Как будто вы не совсем в себе и что мы конфликтовали с вашими родственниками. Еще что вы вроде бы соблазнили нашу дочь, потом увезли ее сюда, в Италию… буквально накануне ее свадьбы. Кстати, теперь до нее остается всего неделя! Если все это так, то мне следовало бы задать вам хорошую взбучку! Но сейчас, когда я вас увидела, вы вовсе не кажетесь мне злодеем, а скорее очень несчастным человеком.

— Это сын полковника Морено, — пояснила своим низким голосом Иоланда.

И без того большие, чуть выпуклые глаза моего приемного отца Мануэля стали еще больше, а обрамляющие его блестящую лысину легкие пряди волос взлетели, словно наэлектризованные, и сухощавое же тело словно съежилось.

— Если мы правильно понимаем, говоря о полковнике Морено, ты имеешь в виду того отвратительного и вздорного…

— Именно его, — кивнула Иоланда.

— Здравствуйте! — прервал ее Марко и протянул руку. — Сеньор Мануэль Альварес, куратор музеев Гватемалы. И профессор Хуана Санчес, знаменитый археолог, нашедший «Королеву нефритов»! Рад с вами познакомиться.

Мать, в замешательстве пожимая протянутую руку, заметила:

— Гм-м… Привет. Вы очень любезны, молодой человек. Но, Иоланда, разве он не опасен?

— Конечно, — отвечала Иоланда. — Я же вам говорила.

— Он… это… как его… Словом, больше он не опасен, — поспешила я успокоить родителей.

— Ах вот как!

— Д-да, у меня нечто вроде простоя, — удивленный моим порывом, пояснил Марко. — Сейчас я просто слоняюсь без дела.

Мать внимательно посмотрела на него.

— Ну, выглядите вы ужасно. Так вы не собираетесь никого убивать или калечить?

— Нет, нет!

— Рада это слышать. Потому что, имейте в виду, — она вдруг повысила голос, — я из тех мамаш, которые защищают своего ребенка, как разъяренная медведица! Поняли? И могу быть очень и очень опасной: я способна застрелить или пырнуть человека ножом, если он только тронет мое дитя.

— Я вас понял.

— Ну и отлично.

— Мам, успокойся!

— Нет, Хуана, не слушай ее, — возразила Иоланда.

— Иоланда, я сама знаю, когда мне волноваться, а когда нет! Я достаточно пожила на белом свете, чтобы знать, что даже с опасным врагом можно вполне цивилизованно посидеть за одним столом. А иначе разве мои раскопки в джунглях закончились бы благополучно? Смогла бы я стать деканом факультета? Пережить Томаса? — кричала она. — Слушайте и не пренебрегайте житейским опытом и мудростью такой фантастически старой ведьмы, как я.

— Хорошо, — усмехнулся Марко.

— Ну и ладно. Теперь, когда нас представили друг другу, должна вам сказать, что все вы выглядите полумертвыми. Но слава Богу, теперь я с вами.

— Только давай проясним один момент, Лола, — сказала моя сестра. — На самом деле ты не знаешь, что это за человек.

— Не что, а кто, — уточнила я.

Она отмахнулась от меня.

— Дело в том, что я не могу об этом забыть. Видишь ли, Хуана, он говорит, что знает, где похоронен Томас.

— И я действительно это знаю, — небрежно подтвердил Марко.

Мама отодвинула свой бокал.

— Вот это да! Я вижу, ты продолжаешь мучить себя тщетными надеждами. Дорогая, Томас умер, и никакие разговоры не вернут его…

Отец взял мою руку, которой я прикрыла глаза во время этого разговора.

— Я так рад, дорогая, снова тебя видеть!

— Папа!

Он пристально взглянул на меня, затем обнял меня своими худыми руками.

— Я так за тебя боялся! — Он крепко сжал меня. — Как только я услышал по телефону твой взволнованный голос, я не знал ни минуты покоя, пока не прилетел сюда, чтобы помочь тебе…

— Спасибо, папа…

— И конечно, чтобы вовремя привезти тебя домой к свадьбе, уже стоившей нам чертову уйму денег. Ведь осталось всего семь дней! И ты пропустила прием гостей со свадебными подарками! Хотя правильнее было бы назвать этот прием какой-то вакханалией, во время которой пьяные девицы в разной степени обнаженности плясали и оглушительно орали какие-то разнузданные песни… Впрочем, я захватил с собой фотографии, чтобы показать тебе…

— Извини, папа, и не волнуйся. Я сама собираюсь увезти Эрика домой.

Отец несколько раз клюнул меня в щеку своим острым носом.

— Хорошо, договорились. Ну что ж, а теперь расскажи, чем закончилась ваша поездка, предпринятая с целью установить, почему Антонио погиб во время сражения между защитниками Сиены и флорентийцами, и посетили ту долину, где происходило сражение? Вы занялись этим, наверное, сразу после того, как попали на страницы всех газет за порчу бесценной мозаики в Дуомо? Иоланда нашла и блог, описавший данные события, причем в этом преступлении винили каких-то невменяемых южноамериканских метисов или отчаявшихся сицилийских сепаратистов. Мы решили, что это были именно вы.

— Сиена… э-э… да… гм-м…

— Я слушаю.

— Ну, вообще-то это было нечто! Ты же читал книгу «Господь любит Могущество», где Альбертини рассказывает, как Антонио разделался со своими же…

— Господи, конечно! Каким-то взрывчатым веществом. Он сделал это по ошибке, да? Из-за тумана…

— Нет, папа, никакой ошибки не было. Мы туда ездили, в Марчиано-делла-Чьяна. И было холодно, а вовсе не тепло, как писал Альбертини про день сражения…

— Произошедшего в начале августа.

— Да. Но воздух был совершенно прозрачным и ясным. Ни тумана, ни облаков. Я считаю, что Антонио отлично видел, что он делает, то есть знал, что убивает своих же сторонников.

В черных глазах отца сверкнул огонек заинтересованности.

— Любопытно!

— Мне нужно, чтобы ты помог мне уяснить, почему он это сделал.

— Но сначала вы должны показать нам свои находки. — Мама взмахнула рукой. — Ты достаточно говорила о них по телефону, но, как известно, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! Доставай их.

Марко удивленно поднял брови. Он еще не слышал о других ключах. И хотя я не слишком хорошо его знала, я была уверена, что если он найдет золото раньше нас, то захватит его себе.

— Ну, Лола? — спросил он. — Мы ждем.

— Не бойся, я за ним присмотрю, — заявила Иоланда, прищурив глаза на Марко. — Мне это по силам, тебе ли не знать!

— Хорошо.

Достав из рюкзака дневник Софии и два медальона, я положила их матери на ладонь. Тем временем Иоланда торопливо рассказывала, как мы обнаружили третий медальон в запертой витрине сокровищницы в соборе Святого Петра, опустив при этом подробности того, как мы с Эриком задохнулись и едва не погибли в подземельях Остия-Антики.