1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных - Роберт Кершоу

Данные радиоперехвата и попавшие к немцам документы Красной Армии объясняют причины столь жестокого обращения с пленными. Это и ненависть к врагу, и фанатизм, и неожиданная смена обстановки, и отсутствие транспорта для отправки пленных в тыл, да и отсутствие самого тыла. Иногда пленного могли расстрелять за отказ предоставить сведения секретного характера или же в назидание другим, предпочитавшим отмалчиваться на допросах. Или же в качестве ответной меры на творимые вермахтом жестокости (стоит вспомнить хотя бы печально известный «приказ о комиссарах»). Сюда же следует добавить и острую нехватку провианта даже для регулярных частей, не говоря уже о пленных. Один из документов советской 5-й армии от 30 июня гласит:

«Нередко отмечаются случаи, когда красноармейцы, возмущенные творимыми фашистскими бандитами на нашей земле зверствами… не берут немецких солдат в плен, а расстреливают их на месте».

Подобную практику в Красной Армии осуждали, считая ее недальновидной. Генерал-майор Потапов, командующий советской 5-й армией, отдал распоряжение провести среди солдат разъяснительную работу о том, что «расстрелы пленных противоречат нашим интересам», подчеркивая, что, напротив, с немецкими пленными надлежит обращаться гуманно. «Категорически запрещаю расстрелы по собственной инициативе» — так гласил приказ командующего армией. Еще один захваченный документ советского 31-го корпуса от 14 июля 1941 г., подписанный начальником политуправления корпуса, гласит, что «пленных вешают или же закалывают штыками». Далее в документе сказано: «подобное отношение к военнопленным наносит политический ущерб Красной Армии и лишь подталкивает врага к еще более ожесточенному сопротивлению… Немецкий солдат с момента захвата его в плен перестает быть врагом», — гласил приказ. И задача состоит в том, чтобы «принимать все необходимые меры для захвата солдат и, в особенности, офицеров».

Однако на практике и русские, и немцы в запале боя давали волю окопной ожесточенности, — идеологический характер столкновения между Россией и Германией было не так-то легко вытравить, да и никто этого делать не собирался. В ходе проводившегося вермахтом расследования касательно вопросов обращения с военнопленными в июле 1941 года под Кременцом выяснилось, что:

«Общего приказа о расстреле всех немецких офицеров, унтер-офицеров и солдат, оказавшихся в плену, не существовало. Все случаи издевательств и казней пленных, согласно показаниям захваченных в плен советских солдат, политработников, офицеров и военврачей, осуществлялись в рамках отданных по личной инициативе приказов командиров разного уровня, комиссаров или же и тех и других. Согласно показаниям одного политработника младшего ранга, подобные распоряжения отдавались на батальонном и полковом уровне командирами указанных частей и подразделений, которым подчинялись упомянутые командиры разного уровня».

Все сомнения относительно того, что ждет попавшего в плен к русским немца, рассеялись, когда части 1-й горнопехотной дивизии вошли в оставленный Красной Армией Львов 30 июня 1941 года. В догоравшем здании Бригидской тюрьмы (ранее военная тюрьма Самарстинов) (так в тексте. — Прим. перев.) НКВД приступил к уничтожению содержавшихся там заключенных — представителей украинской интеллигенции на первый или второй день после начала войны. Затем, по инициативе и при непосредственном участии местных жителей — украинцев и поляков, — последовали еврейские погромы. СС и СД внесли свой вклад в мрачную статистику: еще 38 представителей польской профессуры и, как минимум, 7000 евреев. Естественно, что в первую очередь все внимание немецкой пропаганды было сосредоточено на преступных деяниях русских энкаведистов.

Муж Марии Сенива (так в тексте. — Прим. перев.)был арестован и помещен в тюрьму НКВД. Вот что она рассказывает:

«По радио немцы передали сообщение: «Жены, матери, братья, сестры, собирайтесь возле тюрьмы». Я подошла к выходу, не помню точно у к какому. У ворот было полно людей. Я увидела у как через ворота выносили тела убитых и рядами складывали. Я стала обходить ряды и заметила тело, прикрытое одеялом. Подняв одеяло, я увидела его. Вот так я его нашла (женщина плачет). Не знаю, что и как произошло, но все его лицо было в синяках. Ему вырвали глаза и отрезали нос».

Ярослав Хаврыч обнаружил среди казненных НКВД своего шурина. Он лежал «среди сотен и тысяч» убитых, вынесенных во двор.

«Я бы не узнал его, он был раздет почти догола. Все тело покрывали раны, лицо посинело и опухло от побоев. Он был убит выстрелом в голову, а руки связаны веревкой. Я его узнал по носкам. На одной ноге у него был носок в характерную полоску. Это еще моя мать ему связала».

Ефрейтор медслужбы из 125-й пехотной дивизии писал домой о «злодеяниях большевиков и евреев, которые и представить себе трудно»:

«Вчера мы шли по этому огромному городу и случайно оказались у тюрьмы. Издали чувствовался смрад от разлагавшихся трупов. Там было 8000 трупов, все гражданские, их даже не расстреливали, а забивали до смерти — резня, устроенная большевиками перед тем, как удрать».

Солдаты не могли не оказаться под влиянием увиденного, это не могло не повлиять на их боевой дух. «Если Советы идут на то, чтобы тысячами убивать своих же безоружных сограждан, украинцев, — писал один унтер-офицер, — убивать зверски — что же тогда ожидает нас, немцев?» И продолжает размышлять: «И если это зверье, с которым мы сейчас воюем, явится в Германию, то устроит там такую резню, какой не видел мир».

Львовские бесчинства, широко освещавшиеся германскими средствами массовой информации, в частности, кинохроникой «Дойче вохеншау», еще более усугубили и без того крайне негативное отношение к России и русским, а также к войне на Востоке. И, в свою очередь, страхи родственников и близких через письма передавались фронтовым солдатам, что, конечно же, не способствовало оптимизму и высокому боевому духу, а, напротив, углубляло чувство изолированности солдат. Одна домохозяйка из Дюссельдорфа исповедовалась своему супругу:

«Мы примерно можем себе представить из кадров «Вохеншау», что происходит в России, и, поверь, когда на экране шли эти кадры, мы предпочитали зажмуриться, чтобы не видеть всех этих ужасов. А что же приходится испытывать тебе? Мы и не беремся вообразить».

Согласно секретным отчетам службы СС массовые убийства украинцев во Львове «произвели глубокое впечатление и вызвали бурю возмущения» среди немцев в середине июля месяца. «Мы часто задаем себе вопрос, что ожидает наших солдат в плену и как следует поступать нам с большевиками, которых людьми считать никак нельзя?»

«Это война, а не детский сад». Военнопленные и партизаны

Под восторженные комментарии на экранах кинотеатров рейха мелькали кадры кинохроники, на которых тянулись колонны русских военнопленных. Впоследствии из каждых 100 человек, попавших в немецкий плен, выживут лишь трое.

В плен, как известно, попадают те, кто выжил. Однако интенсивность боев нередко такова, что исключает возможность выживания, следовательно, и пленения. Последствиями проигранного танкистами боя, как правило, была гибель экипажа. Унтер-офицер противотанкового подразделения Курт Майснер свидетельствует: