Ночь – не искушение - Альмира Рай

– Я люблю тебя, – шепнул Юла. – И ты нужна мне больше жизни.

– Сэм сказал, что заберет меня? Потому ты такой добренький?

– Да, Сэм сказал, что заберет тебя. Но ты не уйдешь. У тебе теперь ребенок!

– Я не уйду, – согласилась я. – Потому что мое сердце там, где ты, дурачок.

Я зарылась пальцами в его рыжую шевелюру и поцеловала каждую веснушку.

– Рок! Санни! Пора домой! – женский крик прозвучал из соседнего дома, и я повернула голову. Мальчишки оставили мяч парням и побежали к маме. Лидия немного изменилась. Перекрасилась в блондинку и отстригла волосы. Ее муж вышел на крыльцо, приобняв и поцеловав. Они встретили своих сыновей и направились внутрь. Но перед этим ее взгляд встретился с моим. На мгновение мне показалось, в нем промелькнуло узнавание. Но затем она грустно улыбнулась и махнула мне рукой. Я тоже махнула ей.

– Она не забыла тебя, – заверил Юла. – Не дает себе забыть.

– Главное, чтобы не узнала. Мне было пять, и мои волосы не были синими. – Я посмотрела на самого красивого охотника в мире и поняла, что влюбилась в него еще сильнее только что. – Спасибо. Что нашел ее. И что снял дом рядом. Теперь я знаю, что она так же счастлива, как и я. И ей есть ради чего жить. Так же, как и мне.

Юла кивнул.

– Мне жаль, что мы не сможем остаться. Придется вернуться в логово.

– А мне не жаль! – совершенно честно произнесла я. – Вообще-то, я не могу дождаться, когда мы приступим к делу.

– Да хоть сейчас, сладкая, – похвастался Юла, намекая на свое вечно готовое состояние.

Я хихикнула и уточнила:

– Я про тренировки и спасение человечества от нечисти. Но мы можем чередовать одно дело другим.

Мы закрепили сделку поцелуем, но были беспардонно прерваны.

– Кхм! – подал звук Блеф. Он спустился по ступенькам с рюкзаком на плече. – Мне пора. Я должен убраться до приезда Сэма. Его распоряжение.

– Да, – с грустью согласился Юла, помог мне слезть с него и встал, чтобы подать брату руку.

– А как же Ти? – удивилась я.

– А что я? – спросила она, появившись на пороге. – Я иду купаться. Кто со мной?

Она нарочито безразлично прошла мимо Блефа, позвала с собой Шварца и, сняв сарафан, побежала в море.

– Мне пора, – процедил Блеф, сжимая челюсти.

Он махнул мне и ушел, даже не попрощавшись с парнями. Я все еще недоуменно смотрела ему вслед, а затем глянула на Юлу и развела руками.

– Но… Он и Ти?

– Ставлю двадцатку на то, что он примчит через день, – протянул Юла, смотря другу вслед с насмешкой. – Максимум два.

Кажется, я поняла. Блеф весь такой сильный и независимый охотник с черствым сердцем. А тут, понимаешь ли, какая-то ведьма, укравшая его! Ну, уж он-то докажет всем, что охотники не способны любить!

– Принимаю. Ставлю на две недели.

Юла фыркнул.

– Поверь, упрямцам нужно намного больше времени, чтобы принять свои чувства, – проговорила я, послав ему многозначительный взгляд.

– Ну, у меня с упрямицами разговор короткий, – пригрозил рыжик и взвалил меня на плечо. Я захохотала, когда он шлепнул меня по мягкому месту и побежал к морю, где уже плескались остальные. Мини Бес лаял на берегу, зазывая нас вернуться. А мы дурачились, наслаждаясь вечером, жизнью и чудесным закатом на черногорском побережье. Наше место силы. Дом. Ну, может, для Ашанти временный дом. Поглядим, поглядим…

БЛЕФ

Не помню, когда мне было так страшно. Я знал только, что эту ночь, вероятно, мы с матерью не переживем. Я читал прощание по ее глазам.

– Слушай внимательно, сынок, – зашептала она, поглаживая мое лицо. Ее шепот практические не был слышен из-за грома, барабанящих капель дождя и копыт лошадей. – Прошу, сделай, как я говорю. Я спрячу тебя, скажу, что ты убежал в лес. Они, скорее всего, подожгут дом. Но под половицами есть тоннель. Двигайся к печи и оттуда выскользнешь к сараю. Спрячься в дупле под старой ивой у озера и сиди там до тех пор, пока они не уйдут.

– Но мама!

– Нет, – оборвала я, начиная снимать гнилые доски с пола. – Слушай меня. Чтобы ты здесь ни услышал, как бы громко я ни кричала, не смей идти ко мне. От этого толку никакого не будет. Ясно? Никакого. Они убьют и тебя, и меня. А если ты исчезнешь, будет шанс, что они заберут меня на допрос. Понимаешь? Ты спасешь меня, если спрячешься.

– Но я могу защитить тебя! – заверил я, сжимая дрожащие пальцы в кулак.

– Мой смелый храбрый мальчик, – проговорила она сквозь рыдания. – Однажды ты станешь невероятно сильным, я знаю. Но сейчас рано в одиночку бороться с армией. Тебе лишь тринадцать лет отроду. И это не твоя вина, а лишь моя, что я родила тебя вне брака, что забеременела от графа, которому вовсе не нужны бастарды. Я лишь хочу, чтобы ты знал, кто твои родители. Знал и помнил, кому отомстить. Твой отец был против твоего рождения и это он устроил на нас охоту. Но мы ему такой радости не подарим. Ты выживешь! Любой ценой. Я люблю тебя. Люблю больше жизни. Никогда не забывай.

– Они здесь! – послышались крики снаружи, и входная дверь загрохотала. Мама столкнула меня вниз и закрыла досками.

– Молчи! – приказала она.

Ее перекошенное от ужаса лицо было последним, что я увидел в тусклом свете свечи. Грохот повторился. Я помнил, что должен двигаться, но застыл от сущего страха.

– Где он? – послышался грубый незнакомый голос.

– Вам его не найти! – мамин голос дрожал, но звучал не менее громко. Казалось, она нарочито начала шуметь, стуча посудой, чтобы не было слышно моих движений. Она давала мне шанс спастись. Хотя это я должен был защищать ее прямо сейчас.

– Я спрятала его в лесу, а вас повела по ложному следу. Он уже далеко! И вам никогда его не найти! А еще у него перстень графа, который я украла. И когда-нибудь он вернется, чтобы заявить свои права на наследство.

Злобный рев и целая череда ударов раздались прямо надо мной, и я едва не задохнулся от собственного застрявшего в горле крика и пыли, что сыпалась на меня с их сапог. Их там было много. Десяток мужчин, не меньше.

– Она блефует! – заорал один. – Убить эту дрянь. Поджечь дом. Если выродок прячется, то сгорит со всем этим дерьмом.

Огонь. Так много огня повсюду. Жар, от которого схватило легкие, обожгло горло.

– Нет… Нет…

– Блеф? Эй! Проснись! Это сон. Только сон.

Ее голос ворвался в едкие воспоминания, но страх и боль в груди никуда не делись, даже когда я сел и убедился, что в другом месте. В двадцать первом веке. Больше даже не человек.

– Ты в порядке? – спросила Ашанти, аккуратно положив свою крохотную руку на мое плечо. Мне не нужна была ее жалость. И ее помощь.