Кризис и Власть. Том I. Лестница в небо - Михаил Леонидович Хазин

хорошо известны и публично декларируются «новыми финансистами». Еще в 1990 году Жак Аттали[359] изложил их программу в своей книге «Линии горизонта»: тотальный контроль над всеми гражданами, «планетарная политическая власть», «демократия» и «закон Денег». С середины 1980-х эта же программа воплощалась в жизнь международными финансовыми организациями[360] в виде Вашингтонского консенсуса: либерализация внешней и внутренней торговли, сокращение роли государства в регулировании экономики и увеличение его роли в социальных программах (образование, здравоохранение, пособия по безработице). Нетрудно заметить, что это та же самая политика, которая проводилась в странах «золотого миллиарда»: государства обеспечивают приемлемый уровень жизни населения, купленные тем самым избиратели голосуют за на «демократических выборах», а олигархи снимают сливки с финансовых оборотов.

Либеральные ценности («соблюдай закон и делай что хочешь») в настоящее время глубоко проникли в мировую правящую элиту.

К «новым финансистам» относятся и публичные политики, заработавшие популярность пропагандой либеральных взглядов («новые левые», куда входят представители и американской демократической, и практически всех европейских партий), и финансисты, сколотившие состояния на ипотечном, потребительском и международном кредитовании. Всем, что у них есть, они обязаны либеральной идеологии (прежде всего, конечно, правилу «делай что хочешь», но и правилу «соблюдай Закон» тоже, особенно в формулировке «не пойман — не вор»). Эти новые представители элиты (возглавившие уже властные группировки высших уровней) будут до последнего отстаивать породившую их экономическую модель. Например, наращивать государственные долги, увеличивать пособия, поднимать налоги — сначала с малого и среднего бизнеса, а потом могут дойти и до крупнейших корпораций, принадлежащих старой элите. В политической сфере они будут последовательно выступать за власть закона, понимая под ней тотальный внешний контроль над действиями и мыслями каждого человека при одновременном разрушении всех его внутренних ограничений. Старой элите, привыкшей вести дела с людьми, имеющими хоть какие-то ценности, будет непросто справиться с этой молодой порослью.

Практик. Тем более непонятно, как возвращать консервативные ценности. Обращаться к церкви в этой ситуации нельзя, потому что современное либеральное государство на протяжении последних десятилетий очень активно с церковью воевало — да и как иначе, с церковной-то неприязнью к ссудному проценту. А в результате что происходит? Социальная стабильность в рамках среднего класса начинает разрушаться, альтернативной нет. А люди, «новые бедные», у которых есть ощущение, будто у них должны быть квартира, машина и так далее, понимают, что они нищие навсегда, и становятся очень мощным инструментом дестабилизации. Хотя в Западной Европе эти люди никогда на улицы не пойдут, но пассивно поддерживать тех, кто отстаивает справедливость, они готовы уже сейчас.

А какие есть механизмы восстановления справедливости? Они бывают трех видов: 1) националистические — и мы видим возрождение национализма в Европе; 2) религиозные — вот вам исламские революции и ИГИЛ[361]; 3) социалистические — и вот в США чуть не становится человеком года Сандерс, выступающий за социалистическую революцию. Социализм теперь не самый худший вариант, с СССР можно было договариваться, а как договариваться с ИГИЛ?

Теоретик. Результатом «конца истории» стала ситуация, когда проблем у правящей мировой группировки стало еще больше, чем раньше. Изнутри ее раздирают фундаментальные противоречия между консервативными олигархическими ценностями («есть мы, и есть все остальные») и выпущенным из бутылки джинном либерализма («закон один для всех»). Снаружи ей бросают вызов намного более сплоченные элиты третьего мира — такие как китайская и исламская. И в довершение всех бед мировой экономический кризис вовсе не закончился в 2010 году, пирамида долгов (теперь уже государственных) продолжает расти и грозит обрушиться в любую минуту.

Такой представляется нам сегодняшняя позиция на «глобальной шахматной доске». Согласитесь, она мало похожа на окончательную победу единой мировой олигархии; куда больше все это напоминает ситуацию перед Великой депрессией, когда неспособность «банкиров» к управлению мировой экономикой стала очевидна всему свету. Как мы и обещали в начале нашей книги, все выглядит так, как будто мы на пороге очередной смены мировой элиты; и мы приглашаем вас, уважаемый читатель, принять в ней посильное участие.

Читатель. Я тогда подумал, что вы шутите…

Теоретик. Как видите, нам не до шуток. Все предельно серьезно, просто мало кто представляет себе масштаб проблем, с которыми столкнулась нынешняя мировая элита. Скажем больше: мало кто и в самой элите осознает, с кризисом какого масштаба им приходится иметь дело.

Читатель. Гибрис-синдром?

Теоретик. Он самый. Когда вы вслед за своими отцом и дедом уже полвека правите миром, невозможно поверить, что эта власть может неожиданно кончиться. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! Поэтому мы и обращаемся с нашей книгой не к настоящей, а будущей элите. К читателям, не получившим Власть по наследству, но готовым сделать в ней правильную карьеру и со временем сыграть свою партию на мировой шахматной доске.

Теперь, когда мы описали (в самых общих чертах) историю Власти, можно сказать несколько слов о ее современном устройстве. На самом высшем уровне любая устойчивая[362] Власть является родо-племенной. Цена ошибки на этом уровне очень высока, и потому во властные группировки принимают только гарантированно своих людей. Чаще всего ими становятся кровные родственники участников властных группировок, их знакомые с детских лет и люди из своего круга[363] или мужья и зятья. Другой способ пополнения элиты — кооптация наиболее выдающихся вассалов[364]; при этом от вассала требуется искренняя приверженность ценностям правящей элиты. Потенциальным кандидатам дают возможность получить отличное образование и проявить себя в любом деле; но лишь те из них, кто сами выберут правильные ценности, получают приглашение в «племя». По оценкам Миллса, соотношение «родных» и «привлеченных» в американском правящем классе составляет примерно 2:1[365]. Благодаря регулярному пополнению правящие элиты избегают вырождения, а чрезвычайно жесткий отбор новичков (несколько человек на тысячу) обеспечивает стабильность консенсуса элит.

Читатель. Не так уж и обеспечивает, раз в нынешнюю элиту проникли «новые финансисты»!

Теоретик. Они проникли в элиту в исключительных обстоятельствах, ведь в холодной войне вопрос стоял о самом существовании мировой капиталистической элиты[366]. В таких условиях фильтры ослабевают: к рычагам Власти приходится допускать людей с низким потенциальным, но высоким профессиональным рейтингом. Либералы рейгановского призыва победили СССР и спасли мировую элиту, так что они вполне заслуженно занимают свое место во Власти. Но их идеология (Закон вместо Традиции, Деньги вместо Семьи) подрывает основы основ высшего уровня Власти: его родо-племенное устройство. В ее рамках основанное на многолетних отношениях доверие подменяется внешним тотальным контролем, создающим иллюзию надежности любых отношений. На наш взгляд, реорганизация мировой элиты на подобной основе может ослабить ее вплоть до полной