Воин-любовник - Кристен Кайл

– Спасибо. – Все еще испытывая беспокойство, Мег все же решила, что будет выглядеть очень странно, если попросит, разыскать порванное, письмо. Есть ли смысл искать обрывки? Даже упоминать об этом глупо.

– Вы не поедите, мисс Меган?

– Попытаюсь, – ответила Меган, равнодушно глядя на еду.

– Вам надо поддержать силы, вы же сами знаете… И мы все так думаем.

– Скажи слугам, что я очень ценю вашу заботу, – сказала растроганная Меган.

– Прислать кого-нибудь, мэм?

– Нет, спасибо.

Девушка повернулась, чтобы уйти.

– Сюзанна, – позвала ее Мег. – Капитан Тальберт не приходил?

– Как же, мэм, приходил. Он был здесь после обеда.

– Почему же мне не сказали? – В волнении Меган стала комкать угол подушки.

– Вы спали, выпив того лимонаду, что дал вам мистер Эдвардс. Но вы не беспокойтесь, мэм. Мы выполнили все, как вы приказывали. И Роберт передал ваше послание капитану.

– Какое послание? – прошептала Меган, лишившись голоса от дурного предчувствия.

– Ну, что ему не позволено появляться здесь. Ни шага через порог… И об этом ужасном мистере Эдвардсе тоже не переживайте. – Тут Сюзанна хмыкнула. – Роберт постарался, чтобы этот человек – совести у него нет, чтобы так вести себя с вами, – тоже ушел прочь.

– Еще раз спасибо, Сюзанна, – устало проговорила Мег. Итак, следуя ее указаниям, сделанным в запале, слуга выгнали Джейка вон из дома и еще небось добавили, что она никогда больше не станет встречаться с ним.

Сможет ли после этого Джейк простить ее?

Служанка, уходя, ободряюще улыбнулась, глазами указывая на тарелки с едой, на которую Мег не хотела даже смотреть.

Наступила полная тишина и бессонная ночь – время для раздумий и горького раскаяния. Она вспомнила предсмертные слова отца: Эти мечи… Я обманом вытянул их у Чэня Ли.

В нападениях на отца людей Чэня Ли не было с самого начала ничего случайного или загадочного. Желая любыми путями заполучить клинки, и не заботясь о последствиях, ее отец сам запустил кровавую машину мести, а истинную причину покушений держал в секрете от нее. И хотя Дуглас заплатил за свою ошибку сверхвысокую цену, он поставил на край опасности и других людей, ничего не подозревавших, абсолютно невиновных.

Это не значило, что она стала меньше любить отца и не так остро переживать его потерю. Страшная боль, когда отец угасал у нее на руках, не затихала. Ей нужен был твердый и сильный человек, который бы помог пережить отчаяние и сознание ее собственной вины, – ведь теперь она поняла, что сама обрекла отца на смерть. Она отвлекла от него Джейка в ту роковую ночь. А обвинила во всем его!

Как она была несправедлива к нему!

И Мег решила этим же утром повидать Джейка, наступить на свое самолюбие и вымолить у него прощение. Она сама загнала его в ситуацию, откуда не было выхода: сделала единственным барьером между Дугласом и Чэнем Ли – безжалостным и беспощадным человеком, которого ничто не могло остановить, пока он вновь не получит мечи. Джейк должен знать: ему она доверяет больше, чем кому-то из людей, что, пройдя через отчаяние, приступ истерики, она сохранила и укрепила в себе эту веру.

Прижимая к себе подушку, Мег с трепетом подумала о главном: открыв сердце Джейку, она должна быть готова, что он отвергнет ее. Ну и пусть! Даже если он не ответит на ее чувства, она не отпустит его, не рассказав, как сильна ее любовь.

Джейк стоял, облокотясь на поручни, ограждавшие палубу «Синидзиро», и, не мигая, смотрел на город, раскинувшийся на другой стороне бухты. Из-за холмов Сан-Франциско поднималось зарево, светлыми полосами перечеркнувшее безоблачное небо, – наступал новый день. Своим золотистым оттенком свечение напомнило Джейку цвет волос Меган, и ему вдруг до боли захотелось еще раз ощутить их шелк под своими пальцами.

Но и безмерная глубина неба, и сокровища сердца любимой были для него одинаково недостижимы.

Ее окончательный отказ видеть его говорил об этом яснее ясного.

Попутный ветер дразнил плотно свернутые паруса «Синидзиро», звал распустить белые полотнища и наполнить их силой, вывести судно во влекущие просторы Тихого океана. Первый помощник Генри Дженнингс отдавал команды экипажу. Знакомые звуки, сопровождавшие подготовку к выходу в морс, почти не доходили до сознания Джейка. Невеселые думы мрачным роем закручивали пружину беспокойства где-то в глубине сознания.

У него теперь было все, что позволяло ему с триумфом возвратиться в Японию: мечи аккуратно упакованы, и честь его будет восстановлена, как только они прибудут по назначению.

Но для него все это вдруг утратило всякий смысл.

Его душа стала похожа на пустую пещеру, где лишь гулким эхом отдавалась боль. Япония уже не сможет заполнить эту пустоту. Это могла сделать только Меган.

Взгляд Джейка то и дело непроизвольно обращался в сторону Ринкон-Хилла. До него вдруг дошло, что цель, которая владела им шестнадцать лет, – не что иное, как суета, и жить надо совсем ради другого.

Нет, он должен увидеть Меган. Должен получить от нее прощение.

– Ты не волнуйся, Акира-сан, – сказал он, не оборачиваясь. – Я решил задержаться в Сан-Франциско.

– Надолго? – коротко спросил Акира. Легко и бесшумно он поднялся на палубу. Джейк догадался о его приближении лишь по шелесту широких штанин его хакама, раздуваемых ветром.

– Не знаю. Может быть, на несколько недель… может быть, на несколько часов. Все зависят от Меган и от того, сможет ли она выносить мое присутствие. – Он невесело засмеялся. – Возможно, это будет самый короткий мой выход на берег.

– Не теряй веры, Такеру-сан.

– И все же мне не хотелось бы откладывать возвращение мечей. Не проследишь ли ты, чтобы они побыстрее прибыли в семью Мацуды?

– Ты окажешь мне высокую честь, Такеру-сан, доверив отвезти меча в Японию, – отвечал Акира, сопровождая свою тираду глубоким поклоном.

Глядя в темно-карие, светящиеся умом глаза Акиры, Джейк почувствовал на сердце тяжесть. Ему будет очень не хватать этого человека. Они не расстаются уже шестнадцать лет, всегда рядом в самых рискованных переделках. Комацу Акиру никем и никогда не заменишь – веселый приятель и мудрый учитель в одном лице.

– Может пройти немало времени, пока мы снова увидимся, Акира-сан, – сказал Джейк, крепко сжимая плечи пожилого японца. – Желаю тебе попутного ветра.

– Три или четыре месяца – это еще не срок. Вряд ли «Синидзиро» понадобится больше времени, чтобы доставить меня обратно в Сан-Франциско.

– Но… я думал… – Застигнутый врасплох, Джейк с трудом находил слова. – Зачем тебе возвращаться в Америку? У тебя наконец появилась возможность поселиться на родине. Ведь ради этого мы скитались по миру. Там твой дом, Акира-сан, – с ударением на последнем слове закончил он, тряся японца за плечи.