Обитаемый остров - Борис Стругацкий

Он с неудовольствием отметил про себя, что в суматохе забылоб этом человеке, которому по плану была отведена немаловажная роль. Тутгрянули гвардейские автоматы, по броне с мяукающим визгом запрыгали пули, ипришлось согнуться и бежать опрометью. Забежав за крайний танк, Максимостановился.

– Слушай мою команду, – сказал он. – Крючок, заводи.Зеф, в башню. Гай, проверь нижние люки… да тщательно проверь, голову сниму!

Он пошел вокруг танка, осматривая траки. Вокруг стреляли,орали, монотонно бубнили репродукторы, но он дал себе слово не отвлекаться и неотвлекался, только отметил про себя: репродукторы – Гай – не забыть. Траки былив сносном состоянии, но ведущие колеса внушали опасение. Ничего, сойдет, мне нанем не долго ездить… Из-под танка ловко выполз Гай, уже грязный, с ободраннымируками.

– Приржавели люки! – прокричал он. – Я их не закрыл,пусть будут открыты, правильно?

«Там, за гребнем лощины, коварный враг! – вещалмагнитофонный голос. – Только вперед. Только вперед. Рычаги на себя…»

Максим поймал Гая за воротник и притянул к себе.

– Ты меня любишь? – сказал он, уставясь в расширенныеглаза. – Веришь мне?

– Да! – выдохнул Гай.

– Только меня слушай. Больше никого не слушай. Всеостальное – вранье. Я твой друг, только я, больше никто. Я твой начальник.Запоминай. Я приказываю: запоминай.

Обалдевший Гай быстро-быстро кивал, неслышно повторяя: «Да,да. Да. Только ты. Больше никто…»

– Мак! – заорал кто-то прямо в ухо. Максим обернулся.Перед ним стоял тот странно знакомый штатский в длинном плаще, но уже безшляпы. Массаракш… Квадратное шелушащееся лицо, красные отечные глаза… Это жеФанк! На щеке кровавая царапина, губа разбита…

– Массаракш! – орал Фанк, стараясь перекричать шум. –Вы оглохли, что ли? Узнаете меня?

– Фанк! – сказал Максим. – Откуда вы здесь?

Фанк вытер с губы кровь.

– Пошли! – прокричал он. – Быстрей!

– Куда?

– К черту отсюда! Пошли!

Он схватил Максима за комбинезон и потащил. Максим отбросилего руку.

– Нас убьют! – крикнул он. – Гвардейцы!

Фанк замотал головой.

– Пошли! У меня на вас пропуск! – и, видя, что Максимне двигается: – Я ищу вас по всей стране! Еле нашел! Пошли немедленно!

– Я не один! – крикнул Максим.

– Не понимаю!

– Я не один! – гаркнул Максим. – Нас трое! Один я непойду!

– Вздор! Не говорите глупостей! Что за дурацкоеблагородство? Жить надоело? – Фанк поперхнулся от крика и зашелся кашлем.

Максим огляделся. Бледный Гай с дрожащими губами смотрел нанего, держал его за рукав – конечно, все слышал. В соседний танк двоегвардейцев забивали прикладами окровавленного штрафника.

– Один пропуск! – проорал Фанк сорванным голосом. –Один! – Он показал палец.

Максим замотал головой.

– Нас трое! – Он показал три пальца. – Я никуда без нихне пойду!

Из бокового люка высунулась веником рыжая бородища Зефа.Фанк облизал губы, он явно не знал, что делать.

– Кто вы такой? – крикнул Максим. – Зачем я вам нужен?

Фанк мельком взглянул на него и стал смотреть на Гая.

– Этот с вами? – крикнул он.

– Да! И этот тоже!

Глаза у Фанка стали дикими. Он сунул руку под плащ, вытащилпистолет и направил ствол на Гая. Максим изо всех сил ударил его по руке снизувверх, и пистолет взлетел высоко в воздух. Максим, сам еще не совсем поняв, чтопроизошло, задумчиво проводил его взглядом. Фанк согнулся, сунув поврежденнуюруку под мышку. Гай коротко и точно, как на занятиях, ударил его по шее, и онповалился ничком. Рядом вдруг возникли гвардейцы, ощеренные, потные послеработы, осунувшиеся от бешенства.

– В машину! – рявкнул Максим Гаю, наклонился иподхватил Фанка под мышки, Фанк был грузен и с трудом пролез в люк. Максимнырнул следом, получив на прощание удар прикладом по задней части. В танке былотемно и холодно, как в склепе, густо воняло соляркой. Зеф оттащил Фанка от люкаи уложил на пол.

– Кто такой? – гаркнул он.

Максим не успел ответить. Крючок, долго и безуспешно терзавшийстартер, наконец завел машину. Все вокруг затряслось и загремело. Максим махнулрукой, пролез в башню и высунулся наружу. Между танками уже не было никого,кроме гвардейцев. Все двигатели работали, стоял адский рев, густое душноеоблако выхлопов заволакивало склон. Некоторые танки двигались, кое-где из башенторчали головы, штрафник, высунувшийся из соседней машины, делал Максимукакие-то знаки, кривил распухшую, в синяках физиономию. Вдруг он исчез,двигатели взревели с удвоенной силой, и все танки с лязгом и дребезжаньемодновременно рванулись вперед и вверх по склону.

Максим почувствовал, что его схватили поперек туловища итянут вниз. Он нагнулся и увидел вытаращенные, ставшие идиотскими глаза Гая.Как тогда, в бомбовозе, Гай хватал Максима руками, беспрерывно бормотал что-то,лицо его стало отвратительным, не было в нем больше ни мальчишества, ни наивноймужественности, – сплошное бессмыслие и готовность стать убийцей. Началось,подумал Максим, брезгливо пытаясь отстранить несчастного парня. Началось,началось… Включили излучатели, началось…

Танк, содрогаясь, карабкался на гребень, клочья дерна летелииз под гусениц. Позади ничего уже не было видно за сизым дымом, а впереди вдруграспахнулась серая глинистая равнина, и замаячили в дали плоские холмы нахонтийской стороне, и танковая лавина, не сбавляя хода, повалила туда. Рядовбольше не было, все машины мчались на перегонки, задевая друг друга,бессмысленно ворочая башнями… У одного танка на полном ходу слетела гусеница,он волчком завертелся на месте, перевернулся, вторая гусеница сорвалась итяжелой блестящей змеей взлетела в небо, ведущие колеса продолжали бешенокрутиться, а из нижних люков выскочили два человечка в сером, спрыгнули наземлю и, размахивая руками, побежали вперед, вперед, только вперед, наковарного врага… Блеснул огонь, сквозь лязг и рев звонким треском прорвалсяпушечный выстрел, и сразу все танки принялись палить, длинные красные языкивылетали из пушек, танки приседали, подпрыгивали, окутывались густым чернымдымом нечистого пороха, и через минуту все затянуло черно-желтой тучей, аМаксим все смотрел, не в силах оторвать глаз от этого грандиозного в своейпреступной нелепости зрелища, терпеливо отдирая от себя цепкие руки Гая,который тащил, звал, умолял, жаждал прикрыть своей грудью от всех опасностей…Люди, заводные куклы, звери… Люди.

Потом Максим опомнился. Пора было отбирать управление. Онспустился вниз, мимоходом похлопал Гая по плечу – тот забился в восторженнойистерике – цепляясь за какие-то металлические скобы, огляделся в тесномшатающемся ящике, чуть не задохнулся от газолинового смрада, разгляделмертвенно-бледное лицо Фанка с закаченными глазами, Зефа, скорчившегося подснарядным ящиком, оттолкнул преданно жмущегося Гая и пролез к водителю.