Чаша Торна - Дмитрий Воронин

— Ну… да. Именно так. Нам предстоит встретиться не с обычным врагом. Нам противостоит некромант — и, если я правильно понял то, что великий дракон говорил о слиянии разумов, — он очень сильный волшебник. Он ведет армию нежити, в рукаве у него наверняка есть еще неизвестные нам козыри. Может, нам и удастся помешать ему захватить Чашу, но насчет шансов выжить…

— Рон, к чему ты клонишь?

— Я… ну… в общем, я пришел к выводу, что брать на это дело юношу… да что там, почти подростка… несколько…

— Ты хочешь меня прогнать, командир? — В голосе Брика появились доселе не слышанные Роком злые нотки. — Я тебя правильно понял?

— Ну… я бы не стал говорить так… резко, но…

— Значит, я тебя понял правильно.

Брик замолчал, остальные тоже не произнесли ни слова. Тишина, повисшая над поляной, постепенно становилась угрожающей, но никто не решался первым подать голос.

Прошло довольно много времени, прежде чем Брик, кашлянув, начал говорить: медленно, тихо, спокойным тоном, как о чем-то само собой разумеющемся. Правда, то, что он говорил, с каждым словом все меньше и меньше нравилось Рону.

— Итак, я здесь не нужен. Ты, командир, и Тьюрин поднаторели в умении махать сталью. Сания… я не хочу заострять внимание на том, что она лишь немногим старше меня, это к делу не относится… Так вот, Айрин у нас волшебница, главный и, возможно, единственный противник некроманта. А я, стало быть, бесполезен. Мечом владею так себе, лекарским искусством — ненамного лучше. Мышцы мои с вашими не сравнить… По всему получается, что в отряде я лишний, можно сказать, только под ногами путаюсь.

Командира это самобичевание ни на секунду не обмануло. Он уже знал, что Брик скажет дальше… Чар подери этого пацана, да и он на его месте сказал бы то же самое. Он же задел самое дорогое — честь, гордость юноши. Теперь рыцарь жалел, что вообще начал этот разговор — мог бы и предположить, чем все закончится. Рассчитывал на поддержку Айрин и гнома… Проклятие, даже с их поддержкой ничего не выйдет. Да и что там говорить, они наверняка выскажутся в пользу юноши. Ох, не стоило трогать эту тему, не стоило…

Брик тем временем продолжал развивать свою мысль:

— А раз я, по твоему мнению, лишний, значит, мне следует уйти… чтобы не мешать вам, верно? И чтобы не свернуть себе шею, ведь я еще так молод, и у меня, как говорится, все еще впереди. Спасти, так сказать, свою шкуру, пока не поздно. Зато потом, на ваших… гм… похоронах, я смогу каждому подобрать подходящую эпитафию.

Юноша смотрел на Рона, ожидая встречной реплики, но рыцарь молчал. Он уже сдался заранее, потому что сейчас Брик скажет то, что задумал, и дальнейшие споры просто станут бессмысленными. А раз они заведомо ни к чему не приведут, то и нечего языком молоть.

— Да, именно на это ты, командир, и рассчитывал. Только я бы хотел напомнить, что я первым был приглашен в отряд Драйгара, а ты, Черный Барс, заставил себя поуговаривать. Я пришел к Лорду Драйгару потому, что стремился к этому, а вас, Айрин-сан, и вас, почтенный Тьюрин, привели туда золотые монеты… ну, волшебницу-то точно, насчет гнома у меня уверенности нет, может, у него были еще и другие причины… Так вот, вы можете меня изгнать из отряда… Прости, Рон, но надо называть вещи своими именами… Можете, но я обещаю… нет, даже не обещаю, я просто говорю, что я все равно пойду туда же, куда и вы, даже если мне придется держаться в отдалении. Если я сломаю ногу где-нибудь в горах и стану добычей стервятников лишь потому, что вынужден буду идти один, — что ж, такова судьба. Но если этого не произойдет, я дойду. И не надейтесь, что сможете отделаться от меня, может, мои познания в магии и не слишком обширны, но взять след я смогу наверняка…

— Ну что ж, — прервал его Рон. — Я понял тебя… И я хотел бы взять свои слова назад, возможно, я недостаточно хорошо все обдумал. Думаю, вчетвером мы сильнее, чем втроем… и не стоит больше это обсуждать. Я… я прошу у тебя прощения, Брик.

Айрин вытаращила глаза от удивления, и даже у гнома, как показалось Рону, слегка отвисла челюсть. Они, вероятно, и сами не раз задумывались об этой проблеме и никак не ожидали, что командир сдастся вот так, сразу и безоговорочно.

Да и Брик, похоже, не ждал столь легкой победы. Он был готов к длительным увещеваниям, готов был пойти на любые уступки, начиная от обещания (которое он, конечно, не собирался выполнять) не лезть на рожон и стараться не перебегать дорогу опытным воинам, и кончая клятвой (пришлось бы стать клятвопреступником, но это не так уж важно) вообще не принимать участия в схватке, буде она состоится, и остаться в стороне в качестве пассивного наблюдателя. Он и в самом деле собирался, если не будет иного выхода, следовать за отрядом на почтительном расстоянии, чтобы присоединиться к ним в решающий момент.

Разумеется, он не был слишком высокого мнения о своих способностях. После дневного перехода Рон выглядит свежим, а он в буквальном смысле слова валится с коня и мечтает об одном — поскорее закрыть глаза. Даже Айрин, пожалуй, владеет мечом лучше, чем он. Не говоря уж о магии. Но им предстоит битва, а не честный поединок. Если его тело примет удар, предназначенный кому-то из друзей, значит, все это было не зря. И отступать он был не намерен.

И вдруг Рон сдается сам, без боя… Невероятно.

* * *

Гном придирчиво осматривал подвесной мост, хмурясь и цокая языком с явным пренебрежением.

Сейчас его слово значило гораздо больше, чем мнение остальных, — гномы прирожденные строители, а уж в возведении мостов, крепостей и подземных укрытий им вообще не было равных. Несмотря на то что гномы к людям относились в общем-то без особого тепла, но золото не раз способствовало сотрудничеству. И немало находилось вождей, не жалевших денег на наем гномов для строительства своих цитаделей. Впоследствии обычно, они об этом не жалели. Гномы есть гномы, и золото, сэкономленное сегодня, могло быть из-за этой экономии потеряно завтра, а вместе с ним — и все остальное богатство.

Конечно, у тех были свои секреты, которые ни в коем случае не следовало сообщать посторонним, а уж людям тем более. И все же вряд ли нашелся бы хоть один специалист, не признающий очевидного факта: крепости, построенные под руководством гномов, были куда надежнее обычных. Люди пытались копировать стиль подземных жителей, но не преуспели в этом так же, как и в оружейном или ювелирном деле.

Вообще говоря, люди ни в чем толком не преуспели. Гномы оказались лучшими кузнецами и архитекторами, эльфы были непревзойденными знатоками всего, что касалось живой природы, — начиная от простейшего выращивания плодов и злаков и заканчивая выведением новых, никому до того не известных растений. Как правило, приносящих немалую пользу. Даже первейшим людским магам никогда не удавалось достичь того, что было по силам самому заурядному из элементалей, а в искусстве махать мечами ни один человек не сравнился бы с нагой, даже если бы посвятил тренировкам всю свою жизнь.

И все же люди с упорством, достойным лучшего применения, пытались совершенствоваться в искусствах, давно досконально постигнутых другими народами. К удивлению этих самых народов, они оказались более приспособленными к выживанию — и прежде всего потому, что с готовностью хватались за любое дело, не соглашаясь признавать свое невежество. Они строили — пусть плохо, но их жалкие крепости были надежнее эльфийских лесных застав; они выращивали зерно, собирая по одному урожаю там, где эльфы получили бы пять, но им хватало — в отличие от гномов, вечно зависящих от покупки продовольствия, даже и не мысливших себя в роли фермеров. Последний тролль, безусловно, мог легко размазать по камням воина-человека, но люди наступали стройными рядами закованных в сталь когорт, а из-за спин латников летели стрелы, и тролли отступали, как отступали все — даже вампиры, привыкшие не бояться никого и ничего. Люди упрямо изучали магию, никогда не подымаясь в этом деле выше посредственности, но они умели применять любую магию, в отличие от всех остальных народов, которым было дано совершенство, но обычно в весьма узкой области. Люди ковали оружие и обрабатывали драгоценные камни, и пусть высокомерные гномы считали это лишь пустой тратой материала, но поделки эти всегда находили спрос, в отличие от безупречных, но непомерно дорогих изделий подгорных мастеров.