Небо цвета крови - Виктор Точинов

Рассвело час назад. Генерал-майор с адъютантом стояли на палубе «Цесаревны», наблюдая, как десантники выносят сюда термостаты, пакуют в контейнеры.

Звягинцев обиженно замолчал. И к лучшему, пусть не задает лишних вопросов. Надо отослать его на берег, чтобы не удивился появлению другой партии тех же контейнеров, значительно большей числом, – их сейчас в глубине судна бойцы фон Корфа набивают, чем подвернется под руку, исключительно для веса…

Вскоре за контейнерами, как и планировалось, должен прибыть малый транспортный корабль… План, разумеется, предусматривал совсем иной результат экспедиции. Но барону – он покинул «Цесаревну» и островок, едва рассвело, и забрал с собой Долинского, – пришла идея, как переиначить план для новых обстоятельств.

Вот какой разговор состоялся у них перед отлетом фон Корфа:

– Завезу в Новотроицк спецов Долинского и немедленно возвращаюсь на орбиту, – сказал барон.

– Я тоже здесь не задержусь, нет смысла. Вылечу через четверть часа после вас, Николай Оттович.

– Не спешите, есть у меня одна идея…

Фон Корф сделал приглашающий жест рукой – отойдем, дескать в сторону, поговорим без шлемов, чтобы не слышали адъютанты.

Отошли.

– Надо использовать шанс, – быстро сказал барон, выглядевший весьма возбужденно.

– Каким образом? – не понял Несвицкий.

– Простите за дурной каламбур, но надо использовать корабль мертвецов в качестве живца.

– А именно?

– Я отошлю сообщение Мезенцеву. Пси-связью. Понимаете? Из-за запрета Горчакова еще никто во всей системе – ни в Новотроицке, ни на Новом Петербурге, нигде – не знает, что мы здесь нашли. И что не нашли.

– Вы хотите сообщить, что генохранилище найдено? – догадался вице-губернатор. – Целиком, а не малая его часть?

– Да! Найдено, и первая партия находок отправляется в Новотроицк! Этот чертов невидимка – пятно на чести космофлота, и мы попытаемся заставить его вылезти из невидимости! Флот перегруппирует силы так, чтобы быстро взять в железные клещи любой участок траектории, соединяющей остров с Новотроицком! Этим займусь я. А вы здесь подготовите наживку. Большой и яркий фантик от конфеты с куском la merde[4] внутри! У вас ведь достаточно пустых контейнеров, приготовленных для перевозки термостатов?

– Достаточно, – подтвердил Несвицкий.

Защитные контейнеры в сложенном виде много места не занимали, и на суборбитальнике их привезли достаточно, чтобы полностью загрузить трюм МТК.

План фон Корфа выглядел авантюрой и толком не проработанным экспромтом. И, возможно, именно оттого понравился Несвицкому. У него не раз возникало чувство, что планы продуманные и тщательно проработанные неведомый противник узнает задолго до их воплощения… На стадии проработки и согласования.

И вице-губернатор дал согласие на предложенный план… Не иначе как заразился авантюризмом от Владислава Долинского.

Напоследок барон сказал:

– Едва ли наши невидимки сунутся сюда, под прицел всех дивизионов и истребителей прикрытия… Но если вдруг сунутся, здесь станет жарко, и я бы посоветовал… Хотя нет. Сделаем лучше. Я оставлю вам свой «сапсан». С пилотом-трезианином. Поверьте, эта машина в бою будет стоить эскадрильи стратосферников с обычными пилотами, и даже больше…

– Я знаю, барон. Имею личный опыт, – сказал Несвицкий, вспомнив свой прилет на «Святую Ольгу» – пилот-трезианин чуть не угробил перегрузками тогда еще полковника, но прорвался-таки сквозь самый натуральный ад.

– Замечательно. Считайте, что он на ближайшие сутки ваш личный пилот и лично отвечает за вашу безопасность… Но есть один нюанс: это создание, Ю-семь, ни слова не знает по-русски.

– Хм… Я, знаете ли, с трезианским не в ладах… Рад бы, но устройство гортани не позволяет.

– Не беспокойтесь, он отлично владеет французским, болтает практически без их змеиного шипения… Его нашли в джунглях Александры студенты-практиканты НПИУ и сочли, что трезианин, говорящий по-французски, станет отличной шуткой… Вот и шутим до сих пор: русский он учить не желает, раз его и так понимают.

– Тогда не страшно, как-нибудь объяснимся.

С тем барон и распрощался.

…Снизу доложили: контейнеры-фальшивки готовы, можно выносить на палубу.

Несвицкий повернулся к адъютанту, собираясь отправить того на берег: пора, дескать, начинать готовить дивизионы к сворачиванию, чтобы не задерживаться здесь после отбытия транспортника…

И в этот момент началось.

Резко потемнело.

Словно на светило наползла неожиданно грозовая туча, хотя по светло-розовому небу ползли лишь редкие белые облака. Впрочем… Впрочем, светло-розовым небо уже не было – окрасилось темным оттенком венозной крови.

Вновь, как вчера, взвыл сигнал общей тревоги.

Звук аларма показался Несвицкому странно искаженным, слишком низким, басовитым… Шлем немедленно оказался на голове вице-губернатора, коммутатор его автоматически переключился на аварийную частоту, и тут же, с полуслова, послышался встревоженный голос радиста: «…аше превосходительство, потеряна свя…», – и так же на полуслове оборвался.

В наушниках осталась лишь тишина, девственная, не нарушаемая даже помехами. Легкими движениями подбородка Несвицкий переключался с канала на канал – везде одно и то же. Встроенный в шлем экранчик визора мерцал мертвым голубым пятном. Местной связи не было. Дальней, судя по всему, тоже.

А больше ничего угрожающего не происходило. Пока не происходило…

Пилоты корабля-невидимки – если все происходившее было делом их рук, или лап, или щупальцев, или ложноножек – словно бы забавлялись: отключили людям связь и с любопытством наблюдали, как те будут выкручиваться.

Несвицкий стянул бесполезный шлем. Звягинцев сделал то же самое, задрал голову, напряженно всматривался в небо. Самолетов прикрытия не было видно, не было видно вообще ничего: ни солнца, ни облаков. Казалось, темно-багровая пелена становится абсолютно непрозрачной на высоте в несколько сотен метров. Видимость по горизонтали тоже весьма ограничилась: островок еще можно было разглядеть, но море за ним тонуло в багровом тумане.

На острове царила суета, встревоженные люди со всех ног спешили к своим боевым постам. Башни зенитных установок вращались, слепо уставясь стволами, ракетами и эмиттерами в небо, ставшее чужим и непонятным. Десантники столь же бессмысленно направляли в разные стороны свои УОКи. Никто не понимал, откуда и какая грозит опасность и как с ней придется бороться.

Дальнейшее произошло буднично.

Штаб-ротмистр рухнул на палубу. Несвицкий метнулся было к нему – подхватить, помочь – и почувствовал, что мышцы отказали. Вернее, вообще не почувствовал своего тела: ни рук, ни ног, ничего… Мгновение спустя генерал-майор рухнул рядом со своим адъютантом. Хотел крикнуть, позвать на помощь – ничего не получилось. Десантники, остававшиеся на судне, не поспешили к упавшему начальству, похоже накрыло всех.