Гадюка в сиропе - Дарья Донцова

Раиса пробегала строчки глазами и складывалапослания в коробочку. При всем своем желании она не могла выполнить просьбысына. Количество посылок было строго регламентировано. Может, можно было,приехав в колонию, найти какие-то ходы, упросить принять лишнюю пачку чая илисигарет. Но Рая не могла поехать на свидание. Не с кем было оставить Виктора.Освобождение пришло в 1984 году. Утром седьмого февраля Раиса, как всегда,хотела вымыть мужа и сменить тому постельное белье. Спали они теперь в разныхкомнатах. Она вошла к супругу и ахнула. Виктор лежал на боку. Сам онповернуться не мог вот уже четыре года. «Неужели выздоравливает?» – молниеймелькнула мысль. Она бросилась к мужу, схватила за плечо и отдернула руку.Сквозь тонкую пижаму Рая почувствовала холод. Виктор скончался. Как онухитрился перед кончиной повернуться на бок, никто не понимал.

Похоронив мужа и отплакав на могиле,учительница стала собираться в дорогу. Она четыре года не видела сына и теперьхотела задать тому несколько вопросов. Неделя ушла на сборы, а накануне отъездапришло письмо, другое, чем раньше, в казенном конверте.

На колени выпал листок – «Главное управлениелагерей извещает…». В ушах у Раи застучало, кровь бросилась к вискам, с трудомона сообразила, что Степан умер и похоронен за казенный счет в далеком,неизвестном городке со смешным названием Козлятинск. По жуткому совпадению,дата смерти Степана и Виктора была одна – седьмое февраля.

– Как? – закричала я, вскакивая состула. – Это невероятно! Он должен быть жив!

Раиса Андреевна глубоко вздохнула:

– Да, он должен быть жив, но умер ввозрасте двадцати пяти лет. Я долго плакала, потому что так и не узнала правду,так и не задала ему основные, мучившие меня вопросы. Теперь вот надеюсь, что натом свете встретимся.

Она замолчала, я тоже не произнесла ни слова.Напряженную тишину прерывало только громкое тиканье большого темно-синегобудильника. Внезапно Разина прошептала:

– Знаете, я поверила в бога, соблюдаютеперь посты, в церковь хожу и однажды рассказала батюшке всю историю, а он мнестранную вещь поведал.

– Какую?

– Не надо плакать о смерти сына, она воблаго…

– Во благо чего?

– И я так же удивилась, а батюшкапояснил. Иногда, говорит, родители ропщут, когда господь забирает у нихребенка, но зря они это делают, следует радоваться.

– Да почему? В чем же радость?

– Бог всеведущ и переполнен любовью клюдям. Забирая к себе на небеса раньше срока душу, он уберегает ее от дурныхпоступков, прячет под крылом своей любви, от преступлений, которые обязательнобы совершил человек, оставшийся в живых.

– Что-то я плохо понимаю, –пробормотала я.

– Когда Степан сидел в тюрьме в ожиданиисуда, – сказала Раиса Андреевна, – я познакомилась с одной женщиной,у нее сын обвинялся в краже. Так вот эта мать мне рассказывала, что в три годамальчик заразился менингитом, и врачи сказали – никакой надежды.

В полном отчаянии несчастная женщина кинуласьв церковь, упала на колени перед иконой Казанской Божьей Матери и сталамолиться, истово, со слезами отбивая земные поклоны. Постепенно бедолага впалав странное состояние, что-то типа транса, стены церкви расступились, Богородицаласково взглянула на мать, и в мозгу молящейся прозвучал голос:

– Будь по-твоему. Но только не жалейпотом о содеянном.

Наутро ребенок неожиданно пошел на поправку,врачи лишь качали головами – чудо, да и только. Счастливая мать бросиласьставить свечи в церковь. Но, наверное, это были ее последние радостные минуты,потому что выздоровевший мальчик начал вести себя отвратительно. Про таких внароде говорят: «Черт в душу вселился». От мелких детских шалостей он перешел коткрытому непослушанию, потом к пакостям. К семнадцати годам он превратился врослого, здорового парня, колотившего мать, когда та не давала ему денег навыпивку. В конце концов он связался с дурной компанией и оказался замешанным вкраже.

Больше всего удрученная женщина бояласьтеперь, что сына отпустят на свободу и он примется за старое. А следователь,как назло, успокаивал ее, приговаривая:

– Ну вашему скорей всего удастся условнымсроком отделаться. Главное, следите, чтобы опять в дурную компанию не попал.

Накануне суда мать вновь отправилась вцерковь. И снова упала на колени перед Казанской Божьей Матерью. Опятьрасступились стены, и Богородица печально сказала:

– Будет по-твоему, но помни, что никогданельзя идти против воли господа. Судьба твоего ребенка была стать ангелом у егопрестола, но ты вымолила ему жизнь. Теперь он уйдет на небо с грехом на душе.Но хорошо, что ты одумалась и не дала ему совершить худшего.

Наутро женщина узнала, что сын, абсолютноздоровый юноша, умер во сне. У парня просто остановилась сердце.

Прикрывая лицо рукой от колючего, противногоснега, несущегося вдоль набережной, я побрела к «Киевской». К сожалению, яатеистка. Верующему человеку жить легче. Но мне всегда казалось, что, если бытот свет существовал, люди могли изыскать способ сообщить своим близким о том,как хорошо в раю. Мой папа уж обязательно. Еще меньше я верю в гадания,экстрасенсов, колдунов и магов, более чем скептически отношусь к медиумам испиритам. И уж совершенно точно не стала бы просить о смерти своего ребенка,даже преступника.

Снег забивался за шиворот, валился комьями нашапочку и воротник. Зайдя в вестибюль метро, я отряхнулась, словно мокраясобака. Все. Поиски завершены, лопнула такая отличная версия.

Домой я вползла, устав, словно верблюд, весьдень таскавший мешки с цементом. Хотя, наверное, это милое животное в основномносит соль. Лизы не было. На столе лежала записка: «Уехала гулять в парк сРамиком». Я глянула в окно. Редкие хлопья снега превратились в метель, на улиценачинался буран. Небось хорошо в такую погоду на природе! Рамик, вероятно, «ввосторге». Больше всего щенок любит спать на диване, укутавшись с головой вплед. Представляю его «радость». Выволокли из теплой норки на ледяную улицу и началишвырять грязные палки с криком: «Рамик, апорт!»

Нет, не зря у англичан существует мудраяпословица: «Если бы собаки заговорили, люди потеряли бы последних друзей».

Ну представьте картину. Тащите к двери своюболонку, а та заходится в крике: «Эй, хозяин, сдурел? Сам босыми ногами полужам шлепай!»

Или еще лучше. Подносите ко рту кусочексочного бифштекса, а сидящий рядом кот страдальческим тоном ноет: «Лучше меняугости, ну зачем тебе ужин? И так сто кило набрал! Дай, дай, дай…»