Демон Господа - Уэйн Барлоу

Элигор послал сигнал Барбатосу на противоположную сторону купола, одновременно интересуясь, справились ли его демоны лучше. Он отцепился от купола, оттолкнулся, расправив крылья, и полетел вниз, почти падая сквозь красновато-кровавое облако. Скрипнув когтями по мощеной поверхности двора, капитан увидел, что последние из его летунов исчезают в отведенном для них здании. Увидел он и три распростертые на камнях фигуры — они лежали изломанные, вывернутые крылья торчали вверх. К ним уже приближалась, поскрипывая колесами, костяная тачка.

С усилием переставляя затекшие после тренировки, дрожащие от напряжения ноги, Элигор поднялся по дворцовой лестнице и вступил в пустынный приемный зал. Обычно вошедшего после кровавого дождя тут же встречали прислужники с полотенцами, но сейчас было не до таких деталей дворцового обхождения.

Металлический привкус и стягивающее ощущение от засыхающей кровавой пленки только усилили растущее чувство тревоги. Теперь удалить пятна могла очищенная, но все равно едко-соленая вода Ахерона, а этот ритуал Элигора совсем не прельщал, он и так вымотался.

Светильники почему-то горели через один, и затененные участки, через которые шагал капитан, казались ему зловещими озерами тьмы. Навстречу попадались лишь редкие чиновники да нагруженные кирпичами рабочие души. С уже привычной печалью он замечал, что все внутреннее строение огромного здания полностью преобразилось. Выламывание всех душекирпичей, которое еще продолжалось, повлекло целую цепь изменений. Кое-где конструкции проседали, повсюду зияли огромные дыры, неуклюжие подпорки держали готовые обрушиться потолки и грозящие упасть стены. Пыль разрушения лежала повсюду. Кое-где ее взметал ветер.

Но даже в таком состоянии дворец сохранял отзвук прежнего величия, особенно это чувствовалось по мере приближения к аудиенц-залу. Элигор свернул к лестнице, ведущей в его покой, но по пути всмотрелся в колонны аркады, в огромное пространство по другую ее сторону, и взглянул на вершину пирамидального возвышения, как будто ожидая, что увидит Саргатана на троне. Но капитана встречали только пустота и мрак — даже красное пятно от проникающих сквозь Небесное Око лучей Алголя исчезло из-за разыгравшейся снаружи бури. Элигор сделал усилие, чтобы не принять это за дурное предзнаменование. И подумал, что Саргатан сейчас в своем святилище, а может, в своих покоях, с Лилит. От этой мысли он еще больше погрузился в мрачную меланхолию: их общее время подходит к концу, неважно, осуществится ли потом мечта государя, или он погибнет.

И только тогда он вдруг все понял. Впервые он осознал, как тяжело ему будет без Саргатана. С тех пор как началось восстание, каждое действие, каждое слово были посвящены обсуждению Вельзевула — его обороне, армиям, городам, тактике войны. Заботы не давали возможности остановиться и оглядеться, и он еще никогда не представлял себе этот мир без своего господина. Мир без учителя и образца для подражания, без наставника. И только сейчас капитан увидел словно отражение того, на что этот мир станет похож. И почувствовал его пустоту.

Он продолжил путь к своим покоям — по длинной изогнутой лестнице и долгому прямому коридору, мимо запечатанных комнат Валефара.

Войдя к себе, он бросил в жаровни горсть глифов и остановился, раздумывая, стоит ли мечта Саргатана всех жертв, которых она требует. Если восстание потерпит неудачу, не станет ли тогда величайшим эгоизмом то, что лорд втянул в эту войну их всех? Вопрос повис в воздухе. Элигор окунул мягкий капиллярный узел из Пустошей в воду и принялся счищать с себя успевшую запечься кровь. Тупое жжение влаги Ахерона даже принесло ему некоторое успокоение и смягчило чувство вины перед Саргатаном, вызванное сомнением в правоте учителя.

* * *

Они покинули святилище. Вместе. В последний раз. Лилит так и не поняла, не привел ли ее Саргатан сюда, чтобы попытаться изменить ее решение. Вот он закрыл тяжелую дверь, повернулся к ней. И ее подозрения подтвердились.

— Ты можешь еще передумать, Лилит. Если я вернусь, значит, откроется путь и для остальных. Ты можешь…

Она молча поднесла палец к его губам.

— Любовь моя, не будем противиться неизбежному. Как бы больно нам ни было.

Он кивнул, и тут же тело его стало покрываться новой броней, как это происходит у ангелов и демонов. Броня как будто извергалась потоком из кожи, белая магма тут же разглаживалась и застывала по форме тела. Он покачал головой и взял ее ладони.

— К чему мне рваться в Небо, если я держу его в руках?

— Потому что Небо, к которому ты стремишься, даст тебе то, что ты желаешь. Возвышенный покой. Красоту. Такое я не в силах тебе предложить.

Лилит внимательно следила за ним. Белая броня нарастала теперь на его голове и плечах. Он ничего не ответил, только посмотрел ей в глаза. И в его взгляде читалось смятение. Она чувствовала, что, возможно, сейчас — одно-единственное ее слово, и он изменит решение, откажется от похода на Дис и останется в своем городе. Останется в Аду. Но Лилит не произнесла его.

— Ты серафим, Саргатан, — сказала она. — Ангел из ангелов. И как бы ты ни выглядел, где бы ни был, останешься серафимом. И не будет тебе покоя, пока не вернешься туда, где твое место.

Он выпустил ее руки, и она поняла, что возврата к прежнему для него теперь нет.

Новая броня почти застыла, ее затвердевающая поверхность прекращала двигаться, сливаясь в единый покров без единого шва, и постепенно разглаживалась. Лилит отступила на шаг и увидела перед собой воплощение силы и глубины, воплощение мужества. Только лицо оставалось прежним. Над грудью Саргатана, по бокам отверстия, где было сердце, засветились боевые эмблемы, они пронзили своими лучами дрожащий в глубине жар.

— Пора, — уронил Саргатан. — Зорай ждет ритуала Повышения. А потом… — Он смолк, и Лилит попыталась не думать о грядущем.

— Да… — выдохнула она.

Они направились по темным коридорам к залу Ритуалов. Лилит чувствовала, что, несмотря на все переживания, не хочет пропустить такого редкого события, как возведение в ранг архидемона. Своего рода отражение принятого на Небесах ангельского Возвышения, этот ритуал был не самым обычным зрелищем, Лилит никогда не была ему свидетелем и не слышала, чтобы он когда-нибудь проводился в Дисе или Адамантинарксе. А Саргатан оставлял Зорая управлять городом и потому хотел, чтобы тот приступил к новым обязанностям во всеоружии авторитета. Лилит чувствовала облегчение от того, что Саргатан не поручил эту деятельность ей, она ощущала, что смогла бы им управлять, но эту задачу лучше было поручить кому-нибудь жившему в городе с его основания. Командующим гарнизоном Адамантинаркса оставался лорд Андромалий.

Лорд Зорай, как и сказал Саргатан, ожидал их прибытия, одетый в символический наряд с шестью крыльями, окруженный своим штабом. Некоторым из его помощников теперь тоже предстояло подняться по иерархической лестнице на следующие ступени, и они от волнения постоянно трансформировались. Волнение же Зорая было видно сразу, и, когда правитель Адамантинаркса вышел вперед, будущий архидемон пал перед ним на колени. Это был последний проводимый Саргатаном ритуал.