1937. Большая чистка. НКВД против ЧК - Александр Папчинский

Оперативные донесения с мест, шедшие в адрес Евдокимова и Дыбенко, были краткими, но говорили о многом: «Идем через пустыню по сыпучим барханам… Эскадроны ищут следы басмачей руками на ощупь… Колодцы засыпаны… Отрываем по два колодца на эскадрон… На коня и всадника приходится по полведра воды… По ночам холодно, днем зной…».

13 сентября 1931 года в бою у колодца Чатыл погибли помощник начальника УПО и войск ПП ОГПУ по Средней Азии И.И. Ламанов, преподаватель тактики (в начале 20-х гг. командующий Закаспийским фронтом) Объединенной среднеазиатской военной школы имени В.И. Ленина А.П. Соколов и другие. 17 сентября 1931 года в бою близ колодца Дажлы отряды иомудо-казахской группировки были окончательно разбиты. Бой продолжался 10 часов. Активное участие в перестрелках принимали жены и дети басмачей. После значительных потерь и полного исхода боеприпасов всадники иомудо-казахской группировки были разбиты и рассеяны по пустыне[462].

Тогда же ожесточенные стычки шли и в бывшем Ташаузском округе. В сентябре 1931 года здесь произошло более 26 боестолкновений отрядов РККА и ОГПУ с басмаческими шайками. К началу октября 1931 года были разгромлены и рассеяны басмаческие отряды Язан-Укуза, Ораз-Бали, Анна-Кули, Ахмет-бека и других.

Во время осенней кампании 1931 года по приказу Евдокимова аппарат ГПУ Туркмении активизировал оперативную работу: засылалась агентура в басмаческие отряды, для своевременного и точного получения сведений, из числа сдавшихся «джигитов-басмачей» формировались отряды и группы, специализирующиеся на уничтожении отдельных главарей шаек, устраивались выводы басмаческих отрядов на чекистские засады. В результате чекистских операций был уничтожен отряд «хана Тедженского района» Ораз-Гельды Канджика (сам главарь был убит), разгромлены шайки Хан-Мурада, Мешед-Кули, Рахман-хана и других.

Второй этап операции характеризовался «ликвидацией оставшихся и рассеянных по пустыне басмаческих отрядов, недопущением их прорыва за границу и повсеместным изъятием оружия у местного населения». В начале октября 1931 года Евдокимов докладывал в Москву: «Разгром крупных басмаческих отрядов ускорил процесс разложения басмаческих шаек, вследствие чего началась сдача не только рядовых басмачей, но и главарей, а слухи о разгроме басмаческих шаек уже более усилили разложение и добровольную сдачу басмачей».

К середине октября 1931 года 1043 басмача добровольно сдались в плен (среди них 17 курбаши), 84 басмача были убиты. В туркменских и казахских аулах было изъято более 4 тысяч винтовок и револьверов, 137 единиц холодного оружия и 3529 патронов[463].

Вернувшись в Ташкент, после командировки в Туркмению Евдокимов занялся обновлением аппарата полпредства. Он решительно избавлялся от чекистов, кто «не соответствовал требованиям реальной обстановки» в регионе. В число таких «счастливцев» попал председатель ГПУ Таджикистана И.А. Дорофеев. По распоряжению Евдокимова начальник СОУ ПП Н.М. Райский составил на него обстоятельную характеристику. Выяснилось, что Дорофеев «…как оперативный руководитель авторитетом не пользуется… работоспособность недостаточная. Состояние работы исполнения заданий ПП весьма низкого качества… Аппаратом руководит в недостаточной мере. Личным примером работоспособность не поднимает. Приучил аппарат к бесконтрольности, не знает важнейших дел ГПУ Таджикистана… Проглядел неправильные и незаконные методы и формы ведения следствия, несмотря на многократные предупреждения ПП. Не вникает в состояние работы в районах, ни разу не обследовал таковые, даже ближайшие, несмотря на то, что в них бывал по многим делам (охота, прогулки в выходные дни)… Должности председателя ГПУ… и вообще самостоятельной работе не соответствует»[464].

Ознакомившись с документом, Евдокимов наложил резолюцию: «Должности не соответствует». По мнению полпреда Дорофеева, можно было назначить лишь «на маленький оперсектор в центральном ПП и в несложной (политической, национальной и т. п.) обстановке». Тот остался недоволен столь резкой оценкой своей деятельности и как мог пытался защититься. Он заявил, что вел серьезную оперативную работу и результаты были неплохими. При этом председатель ГПУ попытался опереться на авторитет бывшего полпреда ОГПУ по Средней Азии Вельского, от которого он якобы неоднократно слышал одобрение своей работы. Но это никоим образом не повлияло на окончательное решение Евдокимова. Дорофеев, проработавший в Средней Азии более девяти лет (с 1922 года), покинул Душанбе и уехал в Чебоксары, где возглавил работу Чувашского облотдела ОГПУ[465]. В том же 1932 году оставил свой пост и председатель ГПУ Каракалпакской АССР Н.Н. Лопухов, его спешно перевели на Украину, в Кременчугский горотдел ГПУ.

В августе 1932 года было полностью сменено руководство органов ГПУ в Ферганской долине. Евдокимов, находясь в служебной командировке в этом районе, обнаружил большие просчеты в работе местных чекистов. Одним из выдвиженцев Евдокимова, занявшим пост начальника Ферганского горрайотделения ГПУ, стал С.В. Калмыков (бывший начальник отдела по борьбе с бандитизмом Грозненского окротдела ГПУ). В Средней Азии Калмыков обосновался еще в 1923 году[466].

Его переезд был связан с одним из «темных» дел — убийством бывшего визиря Северо-Кавказского эмирства князя Дышнинского (он же Иналук Арсанукаев). Этот бывший тифлисский пристав, в 1919 году вернулся на родину в Чечню. Привез с собой якобы грамоту турецкого султана, заявляя, что он теперь будет представлять интересы турков в Чечне и Ингушетии. Вскоре Арсанукаев занял ряд высших постов в Северо-Кавказском эмирстве — стал премьер-министром (визирем), главнокомандующим, министром иностранных дел, юстиции, народного просвещения, вакуфных дел и имущества — и даже придумал себе громкое воинское звание — воен-юрид-академ-ротмистр.

Дышинский попытался прибрать к своим рукам всю власть в эмирстве, благо, что дряхлеющий глава государства Узун-хаджи (старцу было 110 лет) не мог препятствовать амбициям молодого «воен-юрид-академ-ротмистра». Но его намерения пересеклись с интересами большевиков, которые также имели своих влиятельных представителей в эмирстве. Под давлением «красных» министров Хабила Бесланеева и Маздака Ушаева Дышинский был отстранен от должности великого визиря[467].

После развала эмирства он не бежал в горы, а спокойно продолжал проживать в Грозном. В 1921 году тело бывшего визиря было найдено на одной из улиц чеченской столицы. Вначале это убийство свалили на местных бандитов, но со временем выяснилась причастность к этому сотрудников Грозненской ЧК. Но дело раздувать не стали, а что называется, спустили на тормозах, ведь убили хотя и бывшего союзника, но все-таки противника большевиков, а потому дело свалили на проделки местных бандитов.