Покрась в черное - Михаил Март

— Конечно. Ты же женщина богатая. Шикарная квартира, новая машина, одета от лучших кутюрье. Почему бы тебя не подоить. Сыщик предлагает кучу снимков с негативами, и ты их покупаешь за бешеные деньги. Идешь за ним следом и убиваешь его..

— Как?

— Завтра из сводок происшествий мы узнаем о смерти одного из сыщиков этого бюро. Конечно, он никогда тебя в глаза не видел. Вопрос в другом — следствию он ничего уже не расскажет. Трупы не болтливы.

— Это точно. Но ведь работа сыщика должна быть подтверждена. Допустим, Трифонов приходит в это самое бюро и спрашивает, чем занимался господин N в такой-то день, а ему говорят: «Он ездил в отпуск на Красное море с женой и детьми, а в тот день, когда убили Зибирова или Рамазанова в Питере, сыщик Петров следил за женой банкира, которая занималась любовью со своим приятелем в пансионате на Клязьминском водохранилище.

— Черт, а ведь ты права. Далеко смотришь. Сыщика наняли в тот же день, когда передали тебе схему Охлобыстина. Ему давали пустяковые задания, но он должен был находиться неподалеку от тебя. Ты в Питер, и он в Питер, ты в Москву, и он сюда же. Думаю, в доме покойного найдут даже билеты на поезд. Они же нужны для отчета и возврата затраченных денег. Таким образом, по ним выстроят все маршруты передвижения следопыта, и они будут в точности совпадать по срокам и месту с убийствами. В итоге ты у нас становишься маньяком-одиночкой, а он, поплатившись жизнью, шантажистом. Остается один-единственный «икс». Неизвестный. Тот, кто нанял сыщика следить за тобой, а когда ты его убила, «икс» убивает тебя. «Икс» — твой враг и мстит маньяку за чью-то смерть. Пусть ищут ветра в поле.

Наташа перебрала еще раз фотографии, потом взяла в руки ножницы и обрезала одну из них. Получилось что-то непонятное. Мужские ботинки, висящие в воздухе на фоне окна, и фрагмент плеча на уровне подошв.

— Что это?

— Точно такой же снимок, но увеличенный в несколько раз, я видела на столе генерала Колычева. Это фрагмент полного снимка, по которому ничего понять невозможно.

Борис внимательно рассмотрел обрезанную фотографию.

— Если дать этот фрагмент человеку с улицы, он ничего не поймет, а опытный следователь увидит многое. Это ботинки повешенного, они болтаются в воздухе на уровне середины окна. Чье-то плечо. Пока не понятно, женское или мужское, но этот человек находился в комнате рядом с повешенным до приезда милиции. По уровню плеча по отношению к ботинкам и окну можно с точностью определить рост человека, чье плечо мы видим.

— Таким образом, посылаемые следователю фрагменты наведут его на подозреваемого. Ребус, из фрагментов которого сложится фотография целиком.

— Может и так, — задумался Борис. — Тогда ребус должен быть разгадан только после твоей смерти. Тогда тебя уже не смогут допросить, получат на руки бессловесный труп. Так планировал Толстиков. Он прав. На этом дело можно считать закрытым. Боюсь, Наташа, с твоей трудовой деятельностью в прокуратуре пора кончать.

— Глупости. Чему быть, того не миновать. Мы еще не закончили нашу работу, и я не намерена уходить в подполье. Давай поищем здесь еще.

Они нашли в ящике стола точно такой же револьвер, какой Толстиков подарил Наташе.

— Руками не трогать, — остановил Наташу Борис. — Эта штука попасть сюда случайно не могла. Тот же самый ребус.

Он надел перчатки, взял оружие за ствол и осмотрел его.

— «Рибли-скот» со спиленными номерами, копия того, что лежит в твоей сумочке.

— Из револьвера стреляли. Порохом несет. Я возьму его с собой и проверю. Дай мне целлофановый пакет.

— Я уже догадалась.

— Догадалась?

— На нем должны быть мои отпечатки пальцев. Это и есть тот револьвер, что мне подарил Толстиков. Потом он его выкрал и подложил такой же, но с холостыми патронами, а из этого убил сыщика. Я плохо разбираюсь в оружии, разве я смогла бы узнать о подмене. Оба револьвера как близнецы.

— С логикой у тебя все в порядке. Почему бы нам не сунуть этот ствол в карман Толстикова, перед тем как выкинуть труп на свалку? Твои отпечатки мы сотрем, а его поставим.

— Идея мне нравится. Через пару часов приступим.

11

Новый день начался удачно. Курьер принес почту за полчаса до прихода генерала, Наташа отобрала четыре конверта, прощупала их и просмотрела на свет. В итоге остался один, который она рискнула распечатать. Раньше она не интересовалась почтой, сама мысль о том, чтобы заглянуть в секретные материалы, показалась бы ей кощунством. Но сейчас вопрос стоял ребром. Ее деятельность, а то и сама жизнь были поставлены на карту.

Чутье ее не подвело. В конверте лежала фотография. Четкий репортерский снимок мог бы стать украшением любого криминального издания. Все же не зря Толстикова держали в редакции, чему-то он научился. Наташа на фотографии была в полный рост, рядом с ней в плетеном кресле сидел перепуганный насмерть Рамазанов, фоном служило дерево со свисающей с нижнего сука веревкой с кошмарной, леденящей душу петлей. Она вспомнила, как тогда её внимание привлек хруст веток кустарника, и, оглянувшись, она увидела Толстикова, идущего к ней со стороны калитки.

В коридоре послышались шаги. Наташа тут же убрала фотографию в стол. Кто-то прошел мимо приемной. Она переложила снимок и конверт в свою сумочку, после чего позвонила дежурному.

— Подготовьте, пожалуйста, для Геннадия Алексеевича сводку происшествий по городу и области за вчерашний день и пришлите в приемную с курьером.

Сводку доставили через час, когда у Колычева проходила пятиминутка.

Наташа просмотрела материалы и нашла подтверждение вчерашним выводам, к которым они с Борисом пришли.

«В лифте дома номер семь по улице Солянка жильцами был обнаружен труп Власова Егора Васильевича, сорока двух лет, живущего в тридцать второй квартире. Рядом с трупом лежал расстегнутый пустой портфель. Смерть наступила от огнестрельного ранения в область сердца. На место происшествия выехала шестая бригада МУРа».

Портфель мог означать инсценированное ограбление. А что из него могли украсть? Деньги, выколоченные путем шантажа в обмен на фотографии с негативами.

Как это могло происходить, Наташа догадывалась. Толстиков приехал вместе с сыщиком к нему домой. Возможно, они собирались отметить окончание работы агента, который занимался какойто ерундой. В лифте Гриша его пристрелил и удрал, подбросив пустой портфель. Револьвер он подложил Наташе в квартиру, а потом направился в трансформаторную, чтобы подстрелить и ее.

Толстиков допустил грубейшую ошибку. Сыщик никогда бы не сел в один лифт с убийцей, которого он снимал. Ясное дело, что она пришла отнять у него свои деньги, а его убить. Следила за ним. Он входит в свой подъезд, она следом, вот тут и надо стрелять, а не ждать лифта. И потом, сыщик не может быть совсем уж глупым простачком. Оказавшись с убийцей в одном лифте, не позволил бы выстрелить в упор. Тем более женщине. Вряд ли Трифонов поверил бы в такую инсценировку, зная, кому сыщик продал фотографии.