Колизей. «Идущие на смерть» - Александр Гарда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Запросто! – ухмыльнулась Луция, поправляя поножи. – Прикончим псов и устроим оргию. Кстати, я бы не отказалась пригласить на нее Каризиана! Харон еще устанет нас ждать…
Они прошли ближе к тому месту, откуда должны были выскочить разозленные бестиариями гигантские псы, и встали спина к спине, ощерившись в разные стороны остриями копий. Слуги и распорядитель торопливо покинули арену. Девушки чувствовали, как у них в груди бухает сердце, подкатываясь к горлу.
Взревели трубы, давая сигнал невидимым рабочим сцены.
– Мама, что это? – выдохнула Корнелия, глядя широко открытыми глазами на раскрывшиеся ворота, откуда с жутким воем стали выбегать… Нет, это были не собаки. Таких псов не бывает в природе. К ним мчались огромные зверюги, которые могли привидеться только в ночном кошмаре.
– Семнадцать. По одному на каждую, – прошептала Свами, вставая в стойку, – и три тем, кто останется в живых.
– Это британские волкодавы, – только и успела пробормотать дрогнувшим голосом всезнающая Луция, потому что очухавшиеся на свету голодные гиганты, которых только что били и дразнили бестиарии, с жутким рычанием бросились на дрожащих женщин. Глаза их горели бешенством, из раскрытых пастей текла слюна.
Напряженно следивший за развитием событий Федрина схватился за голову и застонал от досады, потому что стоявшая позади пара девушек при виде псов кинулась бежать в разные стороны, побросав оружие. Их примеру последовала еще одна трусиха из третьей четверки, да еще две, из той же команды, стояли столбом, покорно ожидая смерти, вместо того чтобы приготовиться к обороне. Издали было видно, что их предводительница что-то кричит, но она уже ничего не могла поделать и была обречена на растерзание своими сдавшимися подругами.
– Ни с места, – рявкнула Свами, целясь острием копья в грудь приближающейся смерти. – Спина к спине! Прикройте Корнелию!
Но ее указания были лишними, потому что Луция с Ахиллой уже ждали нападения, приподняв венабулы и прикрывая спины друг друга.
Ураган из мощных тел и могучих челюстей налетел вихрем. Девушек спасло только то, что вожак стаи в первую очередь кинулся на более легкую добычу. Истошные женские вопли боли и отчаяния, рычание обезумевших от крови собак и рев трибун слились в нечто не поддающееся описанию и вдруг ушли на задний план, перестав восприниматься как нечто отвлекающее.
Чвак! И венабул Свами вошел в грудь первому из нападавших монстров. Под напором зверя девушка пошатнулась и чуть не упала, но Ахилла добила его ударом в бок, в свою очередь едва увернувшись от щелкнувших рядом зубов промахнувшегося волкодава. Краем глаза она увидела, как замахивается Луция и безвольно стоит Корнелия, а потом ей стало не до созерцательности, потому что кругом замелькали окровавленные пасти, и она едва успевала отражать нападение псов.
В какой-то момент она пропустила атаку и почувствовала страшную боль, потому что зубы зверя вцепились ей в незащищенное бедро, вырывая кусок мяса, но тут краем глаза она увидела движение, и кинжал Луции вошел в горло пса. Кое-как держась на здоровой ноге, она едва успела проткнуть впившегося в плечо Корнелии серого гиганта, рухнувшего ей под ноги вместе со своей жертвой.
Следующий зверь, которого скифянка неудачно ранила копьем, шарахнулся в сторону, вырвав оружие из рук. Девушка едва успела выхватить кинжал, как перед ее лицом мелькнула оскаленная пасть, и она ударила не целясь, словно ее тело решало само, что делать в тот или иной момент.
Воздух с хрипом вырывался из горла гладиатриссы, и девушка чувствовала, что вот-вот свалится на распростертое у ее ног тело подруги, но вдруг атака зверей начала стихать, и она смогла опустить кинжал.
Не веря тому, что осталась жива, Ахилла огляделась по сторонам. Рядом с почерневшими глазами стояла, покачиваясь, Луция, лицо которой представляло собой сплошную кровавую маску. Позади в рваной тунике склонилась над Корнелией Свами, пытаясь спихнуть с ее тела убитого пса. Чуть подальше над растерзанной Примой стояли, понурив головы, Видана с Германикой. Встретив вопросительный взгляд, они кивнули ей головой, показывая, что живы, но одна их подруга сильно ранена, а вторая мертва.
Остальные девушки не подавали признаков жизни. На арене осталось еще три пса, которые, не подходя к живым, ожесточенно рвали тела погибших.
Луция устало оглядела десяток собачьих трупов, валяющихся на арене, и четверых волкодавов, раненных или бьющихся в агонии.
– Почему не дают сигнал к окончанию этого ужаса? Они что, хотят, чтобы мы теперь бегали за оставшимися зверюгами по всей арене? Если да, то не дождутся. Пусть меня пристрелят, я с места не тронусь. Девушки, вы как?
Свами с беспокойством посмотрела на истекавшую кровью Ахиллу и Корнелию, медленно поднимающуюся с песка:
– Девочка моя, ты ранена?
Та подняла огромные синие глаза, в которых не было никакого выражения.
– Похоже, у нее шок. А ты как, Ахилла?
– Почти хорошо, – пробормотала скифянка, стараясь не наступать на ногу, по которой текла ручейком кровь. – Слегка прикусили, но все обошлось, спасибо Немезиде, Марсу и Луции.
– Не кощунствуй, – устало ухмыльнулась римлянка, вытирая с лица пот и кровь. – Боги не любят нахалок, пусть даже и кое-чего сделавших в этой жизни.
По команде распорядителя игр на краях арены появились лучники, и оставшиеся в живых собаки покатились по арене, пронзенные стрелами. При виде этого зрелища Корнелия, словно пробудившись ото сна, вдруг тихо всхлипнула, и из ее испуганных глаз хлынули потоком слезы.
– Ты что? – не поняла ее Луция. – Чего сейчас реветь-то?
– Собачек жалко, – всхлипнула девушка. Присев около ближайшей из убитых зверюг, она погладила ей морду, на которой застыло выражение ярости и какого-то детского удивления.
Свами и Луция недоуменно поглядели друг на друга и вдруг громко расхохотались. Они буквально давились от хохота, который, превращаясь в истерику, снимал нечеловеческое напряжение последних часов.
– Чего ржете-то? – хмуро поинтересовалась Ахилла, пряча глаза. – Мне, кстати, тоже их жалко. Бедняги не виноваты, что их не кормили и довели до такого состояния… Пусть меня лучше распнут, но я больше ни одной животины не убью, клянусь Немезидой!
– Ладно, кончай скулить! – с трудом подавив истерику, хлопнула ее по плечу Луция. – Ну что, устраиваем оргию или как?
– Подожди радоваться, – осадила ее Свами, поглядывая на императорскую ложу. – Принцепс еще не сказал своего слова. Кстати, нас, кажется, зовут. Вон, эдитор руками машет, докричаться не может.
Действительно, Рутилий, стоял, подняв руки, призывая своих сограждан к спокойствию, но разгоряченная публика продолжала неистовствовать, требуя свободы оставшимся в живых. На арену дождем сыпались монеты и украшения, попадая то на песок, то на растерзанные трупы женщин и собак, и Ахиллу передернуло от этого зрелища.
– Гадость какая, – процедила она сквозь зубы.