Ангелотворец - Ник Харкуэй

его дома отсюда около мили, до гаража – чуть меньше. Интересно, за ними следят? В окнах при желании можно сейчас разглядеть лица следящих? Толстого и тонкого, быть может? Однако спуска к воде там нет, если не считать ливневого стока викторианских времен под цоколем, откуда вода сбрасывается прямо в реку. Но вряд ли дело настолько не терпит отлагательств, что они захотят поплавать. Кроме того, они, по идее, должны думать, что Джо, как разумный и послушный мальчик, прячется сейчас в Малиновой гостиной «Ноблуайта и Крейдла». Так почему же он не прячется?

Джо вырубает мотор, и вельбот подносит к берегу. Джо передает румпель Полли.

– Справишься?

– Да.

– Пусть лодку немного отнесет волной от берега. Дай мне пару минут, потом заводи мотор – вот этой красной кнопкой, знаю, ты в курсе, – и забирай меня. Если мотор не заглушить, нас могут услышать.

Надо же, он говорит со своей подругой. Соратницей. Сообщницей. Иисусе. Я в бегах. Я скрываюсь от Закона.

Мгновением позже Джо выбирается на склизкую нижнюю ступеньку гаража и открывает дверь. Находит сумку с пластинками, золотую пчелу и загадочные инструменты, жалея, что нельзя захватить портативный граммофон, и собирается уходить. Тут он замечает, как сверху что-то падает на ступени. Сперва он принимает это за мертвую ворону или мешок с мусором, скинутый кем-то сверху. Потом оно вдруг раздается в ширину, увеличивается в размерах и выпрямляется.

В дверном проеме возникает безликая фигура, с ног до головы закутанная в черный лен.

Ведьма. Вампир. Прокаженный.

Джо открывает рот, чтобы заговорить. Безликий перешагивает порог, пристально глядя на него. По крайней мере, так кажется: оно медленно склоняет голову на один бок, потом на другой. А потом, словно не заметив его, направляется к полкам.

Господи. Оно слепое.

Нет, конечно, это не так. Плавно, шатко оно обходит Джо и кучу барахла на полу.

Рескианцу просто нет до него никакого дела.

Джо стоит неподвижно посреди крошечного гаража, раздумывая, что делать дальше. Затем очень осторожно начинает продвигаться к выходу.

Рескианец тут же бросается в атаку, выпростав из-под мантии прямые руки. Черная материя при этом громко щелкает. Джо отшатывается в сторону, но руки – костлявые, лишенные плоти руки в длинных черных перчатках – тянутся к его рукам, норовя пригвоздить его к стене, и они на удивление сильные. Тонкие пальцы стискивают его запястья подобно кандалам, не давая сдвинуться с места. Лицо рескианца полностью лишено черт – наверное, под вуалью на нем еще и маска. Он прижимается твердым лбом к его лбу. Джо пытается замахнуться: бесполезно. Пытается развести руки в стороны. Затянутое материей лицо вновь стремительно несется к его лицу. Джо увертывается от удара и слышит, как рот противника захлопывается, точно клюв, норовя укусить. Лязг – будто хлопнула дверца солидного авто. Зубы острые. Господи. Джо надеется, что сиплый свист, доносящийся из-под черных покровов, – дыхание. Глубоко внутри возникает и быстро растет могучий страх, что это не человек.

Бей. Беги. Выживай.

Вся его жизнь столь давно сводится к последнему – бегству, – что инстинкты, позволяющие бить, практически атрофировались. Однако здесь, в тесном пространстве, между рекой с одной стороны и темными подворотнями лондонского прошлого с другой, бежать некуда. Чудище близко, путь к отступлению отрезан. Джо кое-как, неуклюже собирается с силами и бросается на врага. Это… на удивление легко. Он силен. Сильнее, чем привык думать. В то же время его не покидает ощущение, что рескианец скорее пытался его удержать, чем убить. Возможно, у них особый приказ насчет Джо Спорка.

Впрочем, разницы никакой.

Он поднимает рескианца в воздух и вместе с ним со всего духу врезается в стену: тело врага служит ему подушкой, смягчая удар. Рескианец не издает ни звука. Даже не охает. Джо повторяет прием и чувствует, как давление железных пальцев на правую руку слегка ослабевает. Он вновь поднимает рескианца и впечатывает его в стену. Еще. И еще. Они схватываются, кружа на месте. Джо встает вплотную к противнику, локтем упирается ему в подбородок, чтобы не кусался, а плечом с силой въезжает подмышку, отключая одну руку. Все это время черная голова норовит добраться до него, совершая стремительные, змеиные рывки вперед – отнюдь не человеческие и очень жуткие. Джо орет что-то нечленораздельное, означающее «Отстань!», и со всего маху отталкивает врага. Кажется, все тело пробивает взрывная волна: начинаясь от пяток, она поднимается сквозь бедра и выходит через руки. Всю силу мышц, весь свой вес он переносит на грудь противника.

Рескианец отлетает на старые железные полки и зависает в воздухе, суча конечностями и свистя. Джо обходит противника сбоку и заглядывает ему за спину.

Один из раскосов отошел от стены и от полки. Острая железяка вонзилась ему в плечо, и теперь он висит на ней, как пригвожденная булавкой бабочка. Изо рта исходит глухое свистящее шипение. Мгновением позже он начинает потихоньку сползать с кола.

Джо Спорк разворачивается, выбегает за дверь и захлопывает ее за собой. Полли Крейдл как раз подводит вельбот к ступеням.

– Валим на хер! – орет ей Джо, а потом, смутившись, добавляет вежливое «пожалуйста». Полли, которая к тому моменту уже развернула вельбот, врубает полный газ, и лодка едва не встает на попа.

– Ты как?! – кричит она сквозь рев мотора.

– Нормально, – отзывается Джо, но потом вспоминает, что насадил рескианца на металлический кол, и добавляет: – Нет. Я причинил вред живому человеку. Не знаю, что об этом думать.

– Что он не причинил вреда тебе, – решительно отвечает Полли и тянется к нему: хочет убедиться, что он цел.

Они возвращают вельбот Гриффу Уотсону и просят свозить семью на долгие каникулы во Францию. Грифф пытается объяснить, что у них нет такой возможности, но Полли Крейдл заверяет его, что сегодня же на его счету появится сумма, которая с лихвой покроет все расходы. Это просто перестраховка, поясняет она, к тому же она знает чудесный отельчик, где их забалуют до неприличия. По возвращении и ему, и Эбби готовы предоставить работу – если они захотят, и такую, какую они захотят. Расходы на образование детей будут полностью компенсированы, и нет, Уотсоны ни при каких условиях не окажутся в плену системы. Отныне над ними всегда будет раскрыт надежный зонт «Крейдла».

Джо Спорк с восторгом наблюдает, как она ловко идет по лезвию между благотворительностью и откровенным подкупом, умудряясь не гладить Гриффа против шерсти. Джо молча восхищается ее мастерством и боится влезать своими грубыми грязными сапожищами в их разговор. Затем они прыгают в машину и уносятся прочь от дебаркадера на просторы Хакни, где дорога вьется вдоль противоестественно идиллической сельской местности с коровами и сиреневым закатом.

– Я так не смог бы, – сообщает он