Горячие ветры Севера. Книга 1. Рассветный шквал - Владислав Русанов

Лемак привык понимать своего хозяина и благодетеля с полуслова. Раскрытая ладонь вместо лохматого затылка опустилась на плечо простолюдина. Жестом почти дружеским. Так мог бы поддержать в трудную минуту равный равного.

— Давай, парень, не томи. Видишь, господин барон не гневается.

— Там… это… — продолжал заикаться поселянин. — Это… значит… люди в лесу. Вот.

— Разбойники? — деланно равнодушно поинтересовался барон. — Лесные молодцы?

Не единожды уже до него доносились слухи о разгулявшихся шайках. Если удастся прижать и хорошенько потрепать, а лучше совсем изничтожить одну из таких банд, остальные хоть на время должны присмиреть. А то уж очень вольготно чувствуют в лесах Восточной марки и дезертиры, так и не вернувшиеся к мирной жизни после войны с перворожденными, и просто возжелавшие легкого хлеба местные жители или соседние арданы. Маркграф сложившейся ситуацией был очень недоволен. А думать о том, что случится, если слухи о беспорядках дойдут до самого Витгольда, короля больного, но сурового, не хотелось вовсе.

Сейчас с Доргом были два десятка дружинников. Все на справных конях, хорошо вооруженные. Сила достаточная, чтобы стереть средних размеров шайку в порошок.

— Не-а, ваша милость. — Поселянин чуток осмелел — ведь никто его не бил, не порол, не резал каленым железом. — Не разбойники…

— Точно? Не путаешь? — Лемак нахмурился.

— Дык, я… это… что ж… того… лесных молодцев не видал… того… этого…

— Вона как! И часто ты их видишь? — Голос десятника стал въедливым, как ржа вблизи морской воды.

— Перестань. — Барона сейчас не интересовало, поддерживают ли селяне разбойников харчами или нет. Ему хотелось знать, кого же он встретит в лесу около неприметной деревеньки и во что это может стать небольшому отряду бойцов. — Говори внятно, кого видел?

— Ну, дык… это… похоже, южане…

— Какие южане?

— Дык, знамо какие… такие… это… — Словарного запаса земледельцу явно не хватало.

— Какие «такие»? — нахмурился Лемак. — Буровишь невесть что… Имперцы?

— А? Чего?

— Караванщики из Империи? Торгаши?

— Не-а… Купцов я видал… — протянул селянин. — Эти такие… чернявые, во!

Теперь настал черед хмуриться Доргу. Неужели пригоряне-наемники?

Беспощадные и умелые воины с далекого юга. Они населяли бесплодные земли там, где изобильные долины Приозерной империи начинают подниматься вначале холмами, а потом вновь спускаются скалистым нагорьем в преддверии высочайших гор Крыша Мира. Суровая земля вскармливала суровых сынов. Вся жизнь пригорян была сплошной бесконечной войной. И не просто войной, каких немало и в жизни прочих племен, а Войной. Мальчик получал к пятилетию первый меч в подарок от отца и с тех пор свершал воинское служение. Мало кто из них доживал до тридцати лет, возраста создания семьи. Еще меньше в Пригорье видели убеленных сединами стариков.

Воины-пригоряне шутя управлялись с любым видом оружия, умели сражаться в конном и пешем строю, были непревзойденными разведчиками. То, что северные народы называли высшей воинской доблестью, считалось у них нормой жизни. К счастью для окружающего мира, эти великие бойцы последний раз объединялись почти пятьсот лет назад, доставив немало хлопот имперским легионам. С бесшабашной удалью, сами того, казалось, не замечая, немногочисленные дружины докатились до самой Вальоны, осадив город-на-Озере, захватить который им помешала самоотверженность части местных жителей, уничтоживших проложенный на сваях мост. Жрецы-чародеи, не любившие применять волшебство в мирских и, в особенности, военных целях, уже приготовили отряд, оснащенный амулетами, заряженными огненной и воздушной магией. Но, Хвала Сущему, вмешательства Храма не потребовалось. Так же быстро, сохраняя идеальный порядок марша, пригоряне отошли назад, оставив в недоумении приготовившихся к наихудшему исходу легатов. Просто среди старейшин кланов снова возник спор о том, чей военный вождь должен вести дружины в бой. Этот спор завершился кровавой резней, перешедшей в вялотекущую с той поры междоусобицу.

С годами пригоряне устали рвать друг другу глотки. А может, сообразили, что уничтожают свой народ на корню? Конечно, споры и стычки не исчезли сами по себе, продолжая изредка вспыхивать, радуя сердца и души привычных к такому образу жизни стариков. Но большинство пригорян сумели найти другие занятия. Они нанимались в армии королей и вождей, благо стычки не прекращались по всему широкому миру. Одно присутствие отряда наемников на поле боя зачастую решало исход сражения. Вступали в охрану караванов, движущихся сухим или водным путем; сколачивали вольные отряды, которые, заключив договор с правителем той или иной территории, запросто могли очистить леса от разбойников, а воды от пиратов; могли взять на себя усмирение крестьянской войны, восстания рабов или баронского бунта. За единственную службу они не брались никогда. Никто не слыхал, чтобы пригорские воины нанимались в телохранители.

Кстати, в отличие от своего ближайшего северного соседа — Приозерной империи — пригоряне не признавали рабства. Свободный народ не считал достойным пользоваться подобным достижением цивилизации. Но это не мешало извлекать из него немалые выгоды, снабжая дешевыми рабами виллы и мануфактуры озерников. Промысел работорговли оказался даже выгоднее военного ремесла потому, что пользовался постоянным спросом.

Вот и забирались отряды пригорян в прилегающие к Империи земли. В хляби Великого болота и засушливые степи к востоку от Озера, в края, подчиняющиеся вольному городу Йолю, и в Белые холмы. Добирались они до укрепленных городищ поморян, в Повесье и Трегетрен, и даже в дальний Ард'э'Клуэн. Восточной марке Трегетрена от работорговцев доставалось поболее, чем другим краям. Причиной тому было: во-первых, удаленность ее от столицы королевства и, следовательно, от гвардии и регулярной армии Витгольда, во-вторых, непосредственная близость Приозерной империи и ее главной транспортной артерии — Ауд Мора.

Вот потому-то и несли пограничную стражу немногочисленные баронские дружины. В строгой очередности, установленной приказом маркграфа Торкена Третьего Залесского. И никто не думал увиливать. Крестьяне, хоть и всего-навсего рабочий скот, но бароны понимали, что без них быстренько околеют с голоду. Потому и о бунтах в Восточной марке не помышляли. Постоянных стычек вдоль южной границы хватало, чтоб охладить самые горячие головы и вволю намахаться железом.

Для отряда Дорга, насчитывающего каких-то два десятка дружинников, включая самого барона, сцепиться с караваном пригорян означало верную смерть. Каждый южанин в драке стоил трех, а то и четырех его воинов. Пожалуй, из всех лишь Лемак да Дорг могли на равных поспорить с работорговцами.

— Чернявые, говоришь? — задумчиво протянул барон. — Скрытно идут?

— А? Чего? — стушевался селянин.

— Прячутся или по дороге едут? — растолковал вопрос командира Курощуп.