Зимняя роза - Дженнифер Доннелли

– Угадала. Только это не авантюра, а разумное вложение. Возможно, оно обеспечит меня деньгами до конца дней.

– Это я уже слышала.

– Да будет тебе. Неужели у тебя нет ни капли любопытства?

– У меня есть, – сказала Элла.

Индия улыбнулась. Она видела, как брата распирает от желания рассказать про свою новую затею.

– Удовлетвори любопытство Эллы.

– Все началось, когда я был в Сан-Франциско. Я обедал с одним местным адвокатом. Он-то и навел меня на эту блестящую мысль. От него я узнал об изумительном месте на берегу, к северу от города. Называется это место Пойнт-Рейес. – Уиш подался вперед; его глаза возбужденно сверкали. – Скажу без преувеличения: я нашел рай земной. Такого вы еще не видели. Добраться туда легко. Доезжаете поездом до станции Пойнт-Рейес, а дальше – к берегу. Я нанял повозку и поехал мимо невообразимо зеленых холмов, скотоводческих ранчо, отвесных утесов и заливчиков с водой небесно-голубого цвета. Наконец вы прибываете к заливу Дрейка и оказываетесь на самом краю Америки. Впереди – только море и небо. Возникает ощущение, будто ты достиг конца мира… Нет, я ошибся. Наоборот, начала мира. Это как первый день творения, и ты первый человек в этом мире, где нет ни мерзостей, ни зла. Пока нет. Вокруг – сплошная красота.

Индия откинулась на спинку стула:

– Надо же! Я еще не слышала от тебя таких речей. Столько вдохновения. Так ты уже купил участок?

– В общем… хм… нет. Не совсем.

– А почему? Чего ты ждешь?

– Нужно набрать денег. Сейчас у меня с ними туговато. Все, что было, вложил в «Юнайтед стейтс стил» и «Даймлер». И вдруг появляется это чудо.

– Уиш, даже не думай об этом.

– А разве я что-то сказал? – невинным тоном спросил он.

– Спроси Мод. Или Бинга.

– Я спрашивал. Они сказали «нет».

– Что вы собираетесь делать с тем участком? – спросила Элла.

– Я собираюсь построить фешенебельный отель, каких еще никто не строил. Я назову его «Утес». Он станет конкурентом всех отелей по всему миру, включая Ньюпорт, Бат и даже Ривьеру. Вначале я, естественно, куплю сам участок. Потом создам компанию, после чего начну выпуск акций, чтобы собрать деньги, необходимые для строительства. Я уже нашел тех, кто будет строить отель. Еще каких-нибудь три… от силы четыре года, и «Утес» откроется. Я стану миллионером.

– Потрясающе! – воскликнула Элла, захваченная его энтузиазмом.

– Вы уверены, что у вас нет еврейских корней? Может, прадедушка с прежней родины? Или дядя? – спросила миссис Московиц, неся к соседнему столу тарелку с брискетом.

Элла застонала.

– Алоизиус Селвин Джонс, познакомьтесь с моей мамой Сарой Московиц. Уши у нее как у крольчихи.

– У вас замечательная деловая хватка. Из вас получится замечательный муж, – сказала миссис Московиц, выразительно поглядев на Эллу.

– Мама, генуг шойн![15] – упрекнула ее дочь.

Миссис Московиц молча удалилась на кухню.

– Уиш, расскажите нам еще про Калифорнию, – попросила Элла.

– Не могу. Слова не способны передать тех красот. Если хотите узнать, что́ она из себя представляет, там нужно побывать. Приглашаю обеих. Через несколько недель я туда возвращаюсь. Поехали со мной.

– Не можем, глупыш. Или ты забыл, что у нас работа? И я слишком бедна для таких путешествий. Мне бы и на пароход не хватило, не говоря уже о поездке через всю Америку.

– Так ты продолжаешь жить на проценты с тех денег? – нахмурился Уиш.

Индия кивнула. Дотронувшись до руки Уиша, она сказала Элле:

– Уиш помог мне окончить медицинскую школу. По сути, он помогал, когда мне было неоткуда ждать помощи. Я стала врачом только благодаря ему.

– Чепуха! – смутился Уиш. – Я за тебя на занятия не ходил.

Индии пришлось рассказать Элле, что она порвала с родителями и была вынуждена сама платить за обучение. Она продала драгоценности, оставленные ей бабушкой, и картину Гейнсборо, перешедшую к ней от тетки. Так у нее появилось более пяти тысяч фунтов. Часть денег она потратила на переезд в Лондон, наем жилья и плату за первый год учебы. Затем Уиш, узнав, как она обращается с деньгами, отругал ее.

– Не смей транжирить основную сумму! – кричал он тогда.

Оставшиеся деньги Индии Уиш поместил в свой банк на счет, отличавшийся надежностью и гарантировавший небольшие, но стабильные проценты. Индии приходилось на всем экономить, но проценты более или менее покрывали ее расходы.

– И какова твоя финансовая картина сейчас? – спросил Уиш. – Сколько ты получаешь?

– Пять процентов.

– Боже милостивый, ты живешь на двести пятьдесят фунтов в год?! – воскликнул он.

– Тише ты! – шикнула Индия, памятуя, что посетители ресторана жили на куда более скромные деньги.

– Прости, – прошептал он. – Но как ты?

– Туго. Правда, теперь станет полегче. Мне уже не надо платить за учебу.

– А твое докторское жалованье?

– Те деньги я не трогаю. Я их откладываю. На больницу. Мы с Эллой хотим открыть больницу в Уайтчепеле.

Уиш посмотрел на Индию, потом на Эллу и расхохотался:

– Вы собираетесь открыть больницу на свое жалованье? И когда вы рассчитываете это сделать? Когда вам будет по девяносто? Такие деньги по крупицам не собирают. Леди, вам нужна финансовая поддержка. У вас должны быть инвесторы. Нужно выпустить акции больницы. Установить плату за лечение и другие услуги. Это позволит вам выплачивать акционерам дивиденды. Медицина тоже требует делового подхода. И нечего смущаться.

– Мы собираемся делать прямо противоположное тому, что ты сказал, – заявила Индия, сердито глядя на брата. – Мы хотим бесплатно лечить бедняков. Никто из здешних детей не должен страдать только потому, что их матерям не наскрести шиллинг на врача.

– Ммм… – промычал Уиш, хрустнув огурчиком. – Тогда вам понадобится сонм ангелов.

– Можно без насмешек?

– Я не насмехаюсь. Я говорю о благотворителях. О меценатах.

– Махэрс[16], – сказала миссис Московиц, принесшая гостям дочери аппетитные вареники, золотистые котлеты по-киевски и жареную картошку с луком.

– Совершенно верно, – подхватил Уиш. – Посидите с нами, миссис Московиц. Выпейте вина.

– Спасибо, дорогой, но меня стряпня на кухне ждет.

– И ушки на макушке, – добавила Элла.

– Откуда нам взять этих благотворителей и меценатов? – спросила Индия.