Волки Аракана. Книга 3. Пираты Марокко - Юрий Волошин

– Ох, Пьер! Чует мое сердце, что это не доведет до добра.

– Мне самому не нравится это, но что делать, ты так и не ответил.

– Не знаю, Пьер. Не могу советовать. У меня самого сердце разрывается на части, когда слушаю тебя. И лишь понимание, что ты тут пятое колесо в телеге, останавливает меня от непоправимого. Совета от меня не жди. Сам выкручивайся.

Арман замолчал, а Пьер погрузился в тяжелые раздумья. Они были ох как нерадостны. Злость наплывала на него, он понимал, что оказался игрушкой порочной сильной бабы и что один Господь знает выход из создавшегося положения. Мысли его метались, не находя нужного решения. Он хотел было обратиться за помощью к Аммару, но мужское самолюбие остановило его.

Он обратился мыслями к Ивонне и сыну с дочерью, потом опустился на колени и вознес молитву Господу и Деве Марии.

После продолжительной молитвы, слов которой он потом не мог вспомнить, ему стало легче. Постепенно Пьер сумел отвлечь себя от мрачных мыслей, занявшись с воинами совершенствованием приемов огневого боя.

Появился Шамси и стал наблюдать за ходом занятий. Пьер тоже поглядывал незаметно на бербера и терялся в догадках. Терпение его было на пределе. Пришлось напрягать себя, чтобы не вскипеть и не высказать всего накопившегося.

– Руми, – вдруг прервал молчание Шамси, – я долго наблюдаю за тобой. Ты очень добросовестно относишься к своим обязанностям. С чего бы это?

– Раис, а почему мне не помочь людям, которые ко мне относятся хорошо? Это же так просто понять.

– И все же ты не ответил мне, руми.

– Мне нечего тебе ответить, раис. Ничего другого просто нет в моей душе.

– Это отлично, руми, коли ты не обманываешь. Отец верит тебе. Он считает тебя порядочным человеком. Так ли это?

– Всякое мнение о человеке нуждается в проверке. Хозяин, видимо, достаточно проверил меня в бою.

– Но ты мечтаешь вырваться отсюда, это верно?

– Конечно, раис. Я сразу заявил хозяину об этом, и он согласился со мной. А разве это не естественно в моем положении?

– Возможно, руми, – сказав это, Шамси покинул площадку бастиона и, мягко ступая сандалиями, удалился по лестнице вниз.

Вечером, огни едва мерцали в тигремте, Пьера вдруг схватили сильные руки, зажали рот, связали проворно и крепко и поволокли куда-то в темноту. Все это происходило в полнейшей тишине. Он решил, что сопротивление бесполезно, и отдался на волю судьбы.

Мысли быстро сменяли друг друга. Пьеру было показалось, что он схвачен по приказу Шамси, но потом он решил, что тому нет никакого смысла поступать так. И вдруг он часто задышал – ему вспомнились угрозы евнуха и стало не по себе от мысли, что его тащат на женскую половину.

Так оно и получилось. Опасения Пьера подтвердились, когда он услышал женские голоса, смех и ругань, что безошибочно свидетельствовало о том, что он уже на месте.

Его грубо поставили на ноги, развязали руки и вынули кляп изо рта.

Он находился в полутемной комнате без окон, освещенной единственной свечой, торчащей в настенном держаке. Схватившие его люди исчезли, и их шаги даже не были слышны за притворенной дверью.

Пьер растирал онемевшие руки, когда дверь отворилась и закутанная в покрывало женщина, хихикнув тихонько, взяла его за руку и повела за собой в темный коридор, едва заметный свет в который проникал через узкие окна-амбразуры без стекол. Холодный ветер задувал в них.

Женщина открыла узкую дверь и подтолкнула Пьера внутрь. Он оказался в уютной небольшой комнате, освещенной свечками в канделябре и двумя фонариками, наподобие китайских.

На софе полулежала, опираясь на шелковые подушки, женщина в легком платье с украшениями на шее и в волосах. Кругом виднелись ковры, занавески и подушки.

Голос женщины прозвучал так ласково и нежно, что Пьер вздрогнул, уставившись на нее расширенными глазами. Он ее никогда не видел, но тотчас узнал по рассказам Армана. Это была Захра – одна из жен Аммара.

– Что же ты, руми, так плохо воспитан? А еще француз. Я слыхала, что ваш народ чтит женщин и исполняет любые их капризы. – Ее арабский был не вполне правильным, но выговор так приятно ласкал слух, что Пьер поневоле заслушался. – Что же ты молчишь? Ответь мне.

– Госпожа, мне нечего ответить. Я не достоин находиться рядом с тобой. Мне неловко, и я не понимаю, зачем я тебе понадобился, уж прости.

– Прощать тебя я не намерена, руми. Ты меня сильно оскорбил и должен заплатить за это. Ты хоть понимаешь это?

– Но, госпожа, я был занят обучением воинов.

– Это не оправдание. Я сердита на тебя и требую большой дани.

– О какой дани ты говоришь, госпожа? У меня ничего нет. Я нищ и живу лишь добротой хозяина.

– Да ты еще смеешься надо мной! Неужто ты настолько смел, что можешь позволить себе такую вольность? Однако мы отвлеклись. Ты говоришь, что тебе нечем платить дань. Однако ты показал себя мужчиной мудрым и храбрым. Твой господин чтит тебя, так что не притворяйся глупым, руми.

– Я слушаю тебя, госпожа, – смиренно ответил Пьер, рассматривая ее.

Это была довольно высокая женщина с очень правильной фигурой. Ее коричневое лицо было правильной формы и довольно красиво. Небольшой прямой нос и чувственные губы были безукоризненны, глаза выдавали ее внутреннее состояние. Они горели неудержимым желанием и страстью. Это было сразу же заметно, и Пьер не избежал этих чар.

Сердце яростно колотилось в груди, дыхание стало стесненным и бурным. Даже любовь к Ивонне не смогла заглушить его желание. Слишком длительное отсутствие женщин в его жизни давало о себе знать. Его тело запылало, лицо покраснело, а глаза непроизвольно шарили по ее телу.

С трудом Пьер опустил взгляд, пытаясь справиться с волнением. Это не могло укрыться от Захры. Она усмехнулась, повела жеманно плечами и сказала:

– Пытаешься уйти от ответа, руми. Тебя, кажется, Пьером зовут? Чудное имя у тебя, странное.

– Это не мое настоящее имя, госпожа, оно просто так произносится по-французски. Но это неважно.

– Да, я слышала, что ты не настоящий француз, то есть руми, как мы говорим. Это тоже толкнуло меня на встречу с тобой.

Пьер молчал, не находя слов для продолжения разговора. Он поглядывал на Захру, пытаясь понять, кто она по происхождению. Судя по всему, она не настоящая туземка. Уж слишком много в ее внешности европейского. И вдруг он сказал:

– Госпожа, мне кажется, что кто-то из твоих предков был из наших краев.

– Ты проницателен, Пьер. Мой отец действительно португалец.

– Да, госпожа. Таких, как ты, много появилось на свет после захвата португальцами прибрежных мест.

– Это так, но мы отвлеклись, руми. Арман много рассказывал о тебе, и теперь я полна любопытства, и твой долг гостя удовлетворить его, ты понимаешь? – И она сделала грациозное кокетливое движение. Оно получилось таким непринужденным, что Пьер залюбовался ею.