Крестики # нолики - Татьяна Снежная

-- Еще раз меня так назовешь, и…

Давление на хорошо выпирающий кадык увеличилось.

— Не утомляй меня, голова и так трещит, — крепче сжимает кисть, и Алекс замолкает. Знает, что если не заткнется — на коже могут остаться синяки от сильных пальцев. Синяки на шее это же блин ... ни в какие ворота.

-- Никуда она не поедет. Ни в какую Москву! -- шипит через сдавленный вздох.

-- Какой грозный...Запрешь двери? -- усмехается Ветров. -- Не будь клоуном.

Отпустив противника, Тимур просто и бесстрашно поворачивается к нему спиной. Не боится, гад, бессмертный что-ли? Алексу импонирует такая невозмутимость и одновременно злит.

-- Все не так просто.

-- Да ну?!

-- Это ее выбор. -- философствует Ветров. -- Кто ты такой что бы мешать ей жить? А мечтать? А зарабатывать и путешествовать..?

-- Путешествовать? Это в компании то твоего гнилого братца? С дуба рухнул?

Этот парень был прав во всем, и это особенно задевало Алекса.

-- Вот. Теперь мне нравится ход твоих мыслей. Прозреваешь.. Твоя работа будет простой. Даже слишком.

Тимур достал телефон, что то впечатал на экране, и гаджет Алекса отозвался где то в недрах безразмерного кармана худи.

-- Я бы и без тебя обошёлся, но боюсь дпсники не догадаются родственников предупредить или сделают это слишком поздно.

-- Причем здесь дпсники?

-- Записывай, диктую. В шесть часов утра позвонишь по этому номеру и скажешь дословно: Тимура загребли. За угон иномарки и сопротивление органам при аресте. Четко, но взволнованно. Так как ты умеешь. Вырубаешь телефон и продолжаешь спать. Понятно?

Высказанное вслух удручало. Снести пару мусорных баков на тротуаре, привлечь к себе внимание блюстителей порядка и гонять по ночной улице под сирены? Кажется пьяным бредом. Но Олег на этот бред поведется. Однозначно поведется, потому что давно не знает, чем живёт младший брат и считает упомянутого неуправляемым.

За спиной молчали. Молчание уже подвиг для Нестерова, но не в этой ситуации. Пришлось обернуться.

-- Ты вкурил? -- рассеянно поинтересовался Тимур у отрешенно смотрящего в асфальт Алекса. С некоторой заминкой тот поднял хмурый взгляд.

-- Только не говори мне, что ты нахер отбитый на голову Шумахер.

-- Нестеров, от тебя требуется просто ответ. Сейчас согласие, в шесть часов утра звонок.

-- Веселее ничего не смог придумать? Прямо план Барбароса..

Вся эта кутерьма верно придумана от злости. От злости на себя, ведь желаемое до темных кругов перед глазами, до сих пор ему не принадлежит. А действовать придется уже: иномарку взламывать, в стену на ней влетать, дпсников терпеть.

-- И сестре ничего не говори, естественно, а то побежишь жизни учить... недоумок. Эта ситуация задержит Олега на пару дней в городе. В понедельник София вернётся.

-- Хватит мне указывать! Героя из себя строишь? Чтоб потом лавры пожимать? Перед ней павлином ходить?

Через минуту Тимур находит себя прижимающим щуплое длинное тело к багажнику собственной машины. И Алекс в такой недвусмысленной позе, распластавшийся всей грудью на металле, с рукой заведённой за спину, которую выкрутили до ощутимой боли. И с задними карманами на заднице выставленной словно на показ перед Ветровым.

-- И если ты сейчас не перестанешь бредить и бесить меня, я реанимирую твои слабости к непристойным фантазиям Лиса.

Закончив говорить, Тимур для полного убеждения, одним пинком обуви расставил ноги Алекса на ширину плеч.

-- Хочется ещё херню нести и импровизировать? Ну?!

-- Отпусти, мудак!

-- Я жду.

-- Да, хорошо, — хрипло и нервно отвечает Алекс, краснея от собственного бессилия, — но это не делает меня твоим должником, усёк?

-- Ты сделаешь так, как я сказал. Не трогаешь Софию, позвонишь моему брату и скажешь все по тексту.

«Чтоб тебя с лобового отшкребали» пожелал про себя Алекс. Нихрена он не усёк. Подъёбок и прочих заебонов теперь не оберёшься. С этим..

-- Сделаю! Черт, отпусти!

Матерится сквозь зубы и гневно дышит в сторону, пытаясь не касаться щекой холодного металла.

Ветров ещё минуту держит парня согнутым над капотом и разжимает руки..

Обретя свободу Алекс начинает быковать. С ярким румянцем гнева и стыда, отталкивает Тимура изо всех сил ударяя в грудь, и обойдя машину топает по дороге обратно.

-- Я вообще то тебя подвезти собирался! -- бросает Ветров в след разгоряченному сводному брату Софии. И невольно усмехается успев выхватить в темноте средний палец.

Тимур лениво поднимает лицо к небу. Ерундовое дело. Подумаешь, пара тысяч долларов.

“М-да, ну и ночка“, думает Алекс семеня размашистым шагом. Его нагоняет шум мотора, который тихим ходом начинает преследовать, освещая дорогу светом фар. «Надеюсь, мне выпадет шанс отыграться.. Потому что сейчас от этой сволочи просто так не отделаться.»

# 44

София

Пахнет пластиком, чем-то пресным, как гипсовая штукатурка.

Пахнет неуютом.

Над головой стекляшки люстры мерцают чересчур навязчиво и чересчур холодно, своим блеском напоминая острые конусы льда на февральских крышах. Кажется, одно неверное движение — и абажур рухнет, распнет на полу, пригвоздив запястья к полу.

Темное море наступает. Наступает, как ледяная волна, удушающая и топящая холодом, такая же оглушительная, как и фоновый шум вокруг, как треск нервов под кожей. Как дребезг разлетевшейся на куски тарелки.

Руки тянутся всех сторон, выныривают из кромешной тьмы, готовые вцепиться в хрупкую шею и утащить туда, где никогда не светит солнце.

Тёплые дорожки застывают на подбородке и щеках. Хочется сжаться в комок, выгнать едкие мысли вон. Но в голове словно что-то замкнуло, и пустота остаётся. Будь я хорошей девочкой, ничего бы этого не случилось. Не разлей я утром чай, ничего бы не случилось. Ничего не случилось бы, если… Не хочу реветь но мне страшно. Страшно до сведённого желудка и ломоты в грудине. Всхлипы не удаётся затолкать обратно в глотку или заглушить, уткнувшись в коленки.

Но по загривку разливается тепло, и я не сразу понимаю, что это ладонь.

Рука — сильная и бережная. Тёплая. Обхватывает без труда, точно я по-прежнему маленькая из далёкого прошлого; всего лишь напуганный ребёнок, забившийся в угол.. «Я здесь», — раздаётся у виска. Почти ласково, почти успокаивающе. Хочется впитать эти интонации кожей — чтоб навсегда, чтобы вцепиться, как в спасательный круг.

Просыпаюсь. Отбрасываю тяжёлое одеяло и смотрю в потолок боясь спугнуть воспоминания ускользающего сна.

Не может быть. Не может быть, что мне снился Ветров. В моем сне он выглядит немного отрешённым, непривычно задумчивым. И взгляд