Клятва повесы - Стефани Лоуренс

Вейн не изъявлял желания уйти. Пейшенс сказала себе, что нельзя придавать этому большое значение. Вполне возможно, что среди гостей нет дам того типа, который ему интересен.

Громкий перебор струн возвестил о начале танцев. Четверо окружавших Пейшенс мужчин медлили.

— Не хотите ли потанцевать, дорогая? — услышала она голос Вейна.

Улыбнувшись, она грациозно кивнула мужчинам и вместе с Вейном прошла в бальный зал. Вейн уверенно обнял ее и, увидев, как у нее удивленно расширились глаза, поинтересовался:

— А у вас, в глуши Дербишира, танцуют вальс?

Пейшенс гордо вскинула подбородок.

— Естественно. Я очень люблю вальс.

— Очень любишь? — Зазвучало вступление. В глазах Вейна вспыхнул озорной огонек. — Э-э… но теперь тебе придется вальсировать с одним из Кинстеров.

Он прижал ее к себе и закружил в вихре танца.

Пейшенс уже отрыла рот, чтобы высокомерно осведомиться, с чего это вдруг Кинстеры возомнили себя такими непревзойденными танцорами, но к третьему кругу уже получила ответ. Она казалась себе легкой, как пушинка, которую кружит своевольный ветер. Причем в такт музыке.

Ее взгляд упал на даму в багровом платье, стремительно вальсирующую рядом с ними. Онория, хозяйка бала. В объятиях своего мужа.

Пейшенс огляделась по сторонам и увидела, что все Кинстеры, с которыми она беседовала до начала танцев, уже нашли себе партнерш. Они сильно выделялись среди танцующих. Они танцевали в том же ритме, что и все, но более оживленно, энергично. Обузданная, управляемая мощь.

Пейшенс казалось, что она летает над полом. Ее юбки вздымались, она ощущала силу обнимавших ее рук, которые направляли ее, прикосновение которых так волновало ее. Однако она приказала себе не подчиняться чувствам и сохранять ясность рассудка. И крепче прижалась к Вейну.

Но не потому, что боялась, что он отпустит ее.

Эта странная мысль заставила ее острее почувствовать его близость, его силу. Продолжая вальсировать, они приблизились к концу зала. Сквозь тонкий шелк Пейшенс ощущала тепло его ладони. Вейн сделал подкрутку и еще сильнее прижал ее к себе. Пейшенс ахнула, у нее тут же набухли соски. Она подняла голову и посмотрела в его серые глаза, в них пылал огонь. Задыхаясь, она никак не могла отвести свой взгляд. Комната закружилась вокруг нее. Так хорошо знакомый ей мир сжался до объятий Вейна. Время остановилось. Существовало только движение их тел, захваченных властным ритмом, слышимым лишь ими. Музыка, звучавшая для них, была совершенно иной природы. С каждым аккордом она обретала все большую мощь. Их бедра сливались воедино, лаская друг друга прикосновением, потом разъединялись в очередном па. Ритм звал их, и они отзывались, легко следуя рисунку танца. Близость тел разжигала внутренний огонь и искушала. Дразнила и обещала. Когда скрипки замолчали, их музыка продолжала звучать.

Вейн глубоко вздохнул и заставил себя разомкнуть объятия. Он положил руку Пейшенс на сгиб локтя и, не удержавшись, пожал ее пальчики, хотя понимал, что за ними наблюдают.

Он чувствовал, что она трепещет. На мгновение она оперлась на него и заморгала, будто пытаясь сбросить с себя волшебные чары.

Наконец она нашла в себе смелость посмотреть ему в лицо. Хотя в душе у него все было объято пламенем, он казался холодным.

Пейшенс выпрямилась и, устремив взгляд вдаль, гордо вскинула голову:

— Ты вальсируешь вполне сносно.

Вейн хмыкнул. Ему безумно хотелось утащить ее отсюда. Он хорошо знал расположение комнат в доме. Она, естественно, не знала этого, но ему-то это известно. Однако за ними слишком пристально наблюдают. Да и Онория не простила бы его. Еще рано, вечер только начался. Их внезапное исчезновение обязательно привлечет внимание.

Позже. Вейн уже не верил в то, что ему удастся справиться со своими демонами, не утолив их голод. Тем более когда на Пейшенс это платье.

Вызывающее, как охарактеризовала его Минни. Чертовски невероятное, с его точки зрения. Вейн был полон решимости придерживаться условностей, во всяком случае, до тех пор, пока она не согласится на его предложение. А сейчас… Всем же известно, что нельзя слишком долго дразнить волка.

Он взглянул на Пейшенс. Шелковое платье с крохотными рукавчиками плотно облегало грудь, открывало плечи. Оно подчеркивало матовый оттенок кожи, округлость груди, изящную линию плеч. Длинная прямая юбка ниспадала тяжелыми складками, из-под подола при ходьбе выглядывали соблазнительные щиколотки.

Несмотря на низкое декольте, платье выглядело абсолютно пристойным. Селестина умело подобрала надлежащую оправу для женщины, надевшей это платье.

Вейну было отлично видно, как учащенно вздымается грудь Пейшенс. Прошла минута, прежде чем он заставил себя отвести взгляд.

Позже.

Он глубоко вздохнул и вынужден был задержать дыхание.

— Привет, Кинстер. — Из толпы вышел элегантный джентльмен и изучающе посмотрел на Пейшенс. — Мисс?.. — Он вопросительно взглянул на Вейна.

Тот выдохнул. Шумно. И кивнул:

— Чиллингуорт. Позвольте представить вам графа Чиллингуорта. — Он повернулся к графу: — Мисс Деббингтон. Племянница леди Беллами.

Пейшенс присела в реверансе. Чиллингуорт очаровательно улыбнулся и поклонился не менее грациозно, чем любой из Кинстеров.

— Как я понимаю, вы, мисс Деббингтон, приехали в город вместе с леди Беллами. Вам нравится столица?

— Признаться, нет. — Пейшенс не видела причин лгать. — Боюсь, милорд, я привыкла начинать утро рано, в те часы, которые так не любит бомонд.

Чиллингуорт посмотрел на Вейна, потом на его руку, которой тот сжимал пальчики Пейшенс, и вежливо улыбнулся:

— Не могу удержаться, чтобы не объяснить вам, моя дорогая, что наша явная нелюбовь к утренним часам естественным образом проистекает из того, что наша активность приходится на более позднее время. Кроме того… — Он снова взглянул на Вейна. — Думаю, Кинстер вам лучше объяснит.

— Ты прав. — В голосе Вейна четко звучали стальные нотки.

Чиллингуорт ухмыльнулся, но тут же стал серьезным и обратился к Пейшенс:

— Знаете ли, есть одна странная закономерность. Хотя я редко соглашаюсь в чем-либо с Кинстерами, нельзя не признать, что в одном наши вкусы совпадают.

— Вот как? — Пейшенс ответила на завуалированный комплимент уверенной улыбкой. После трех недель общения с Вейном этому графу, такому очаровательному и красивому, было не под силу смутить ее.

— Да, именно так. А тебя это не удивляет, а, Кинстер?

— Нет, — ответил Вейн. — Некоторые вещи абсолютно очевидны, и даже ты должен оценить их. — В глазах Чиллингуорта вспыхнул злобный огонек, а Вейн как ни в чем не бывало продолжил: — Если ты признаешь, что твои вкусы совпадают с нашими, советую тебе подумать о том, куда эти вкусы могут привести. — И он посмотрел в дальний конец зала.