Грезы в его власти - Нина Новолодская

***

— Какого черта ты творишь! — кричал Максимилиан, прижимая к себе мое дрожащее тело. Он тоже был насквозь мокрым и невероятно злым. Вытащив меня из мутной воды, когда я уже наблюдала, как пузырьки воздуха поднимаются, а грудь разрывается от недостатка воздуха, уложил на холодные каменные плиты и дал пощечину.

— Макс! — раздалось где-то рядом. — С ума сошел, что ты делаешь?

— Я? Это я-то? Твоя полоумная сестрица решила утопиться! — огрызнулся в ответ бывший жених.

— Но она не должна была так быстро очнуться! — оттолкнув барона, брат опустился рядом со мной и осторожно убрал с лица налипшие пряди. — Эбби, ты как? Что ты надумала такое?

Я ничего ему не ответила, лишь громко всхлипнула, а затем, уже отпустив все свои чувства, разревелась.

— Твою мать! Ты сказал, что она в норме, а она, похоже, свихнулась… — Макс зло сплюнул на землю, поднялся на ноги и, развернувшись, направился в сторону дома.

— Эй, милая… — Торренс торопливо просунул руки под мое дрожащее тело и легко поднял меня, прижав к себе. — Не бойся, это просто шок. Ты запуталась, но ты справишься!

После этого он отнес меня в дом, уложил на мою же постель, стянув перед этим мокрую сорочку. Укутав одеялом, как маленького ребенка, произнес:

— Сейчас ты будешь спать, Эбби, — он положил прохладную ладонь на мой лоб и посмотрел в мои глаза своими, ставшими на секунду чужими и нечеловеческими. — А завтра мы поговорим.

— Торренс, — беззвучно позвала брата, еле ворочая языком, — не надо.

— Надо, — так же спокойно, как и все остальное, произнес он. — Иначе ты наделаешь ошибок. А ты мне нужна, сестричка.

Он коснулся моего лица, погружая меня в магический сон, а затем покинул спальню. Только он в тот день так и не понял, что уже через секунду я распахнула глаза и уставилась в одну точку на потолке. Больше Торренс не мог воздействовать на меня ментально.

— Мне кажется, вот это подойдет как нельзя лучше, госпожа Даркехр! — Франсуаза восторженно перекладывала выбранные под свадебное платье белые перчатки.

— Хорошо, пусть эти, — спокойно ответила ей, и отвернулась к окну.

Меня давно не волновало ничего, что касалось предстоящей свадьбы с Максом.

***

Все точки над "i" были расставлены Торренсом примерно через две недели после моей неимоверно глупой и безрассудной попытки свести счеты с жизнью.

Повлиять на меня ментально брат больше не мог, так как я абсолютно не поддавалась его магии. После того как он понял, что ничего не выходит, Торренс стал ежедневно приходить ко мне в комнату и по нескольку часов говорил со мной. Его длинные монологи сводились к тому, что я необдуманно поддалась влиянию мерзкого человека, разрушившего нашу жизнь и скоро это пройдет. Я опять стану собой: той самой хорошей и послушной девочкой, разделяющей всем сердцем стремления самого Торренса, той, что он вырастил и защитил, той, что он дал все свое время и братскую любовь.

Я лишь грустно смотрела на него, выискивая в лице некогда обожаемого брата те самые черты, что так восхищали меня в нем, и больше не находила. Он был таким же заботливым, таким же внимательным, нежным. Он часто садился на край кровати и, обняв, прижимал меня к своей груди. Напевал тихо что-то и покачивался из стороны в сторону, как делал это раньше. Однако фанатичный блеск в его глазах пугал меня, заставляя сжиматься под одеялом от ужаса сразу после его ухода.

Все остальное время я плакала или спала. Прокручивала в голове каждую минуту, проведенную рядом с Дианом, каждый его взгляд и улыбку и никак не могла простить себе его смерть. Пусть бы он меня ненавидел, пусть бы жаждал уничтожить — плевать. Я готова была умереть. Нет, я жаждала смерти, если бы это смогло вернуть его к жизни.

Через две недели Торренс, вопреки устоявшемуся правилу, не пришел ко мне в комнату. Вместо этого он прислал Франсуазу. Женщина, некогда ставшая мне практически второй матерью, осторожно вошла и приблизилась к кровати. Думая, что я сплю, она склонилась надо мной и едва ощутимо погладила по волосам.

— Милая моя девочка, что же с тобой произошло там? — прошептала Франсуаза и сделала шаг назад. Прокашлявшись, она тихо позвала:

— Госпожа Даркехр. Госпожа-а-а Дракехр, Эбби, просыпайтесь…

Я не спеша распахнула и скосила на нее глаза с опухшими веками.

— Эбби, девочка, господин Даркехр ждет тебя внизу.

— Нет, — только и я смогла произнести я хриплым, каким-то не своим голосом.

— Боюсь, он не оставил выбора.

— Нет, — повторила я, так как мне было решительно все равно, что на этот раз придумал брат.

— Он просил передать одно слово, деточка… — поджав губы, прошептала экономка, — господин сказал "Микаэль".

После этого я, словно марионетка, которую дернули за все нити сразу, села на постели и, повернув голову к Франсуазе, спросила таким же тихим хриплым голосом, отвыкшая за это время говорить:

— Где?

— Он ждет в кабинете, — женщина, отметив улыбкой, как я ожила, поспешила подать мне платье и помочь собраться.

Через пятнадцать минут я, полностью одетая и причесанная, стояла внизу перед кабинетом брата. Подняв одну руку, робко постучала.

— Заходи! — из-за деревянного полотна послышался ровный голос Торренса. Только я легко уловила в нем нотки торжества.

— Тор, — прошептала, закрыв за собой дверь и пройдя в центр помещения. К своему удовольствию и отметила, что Макса тут нет.

— Эбби, рад, что ты наконец пришла в себя! Проходи и располагайся! — жестом указал на пустующее кресло. — Присаживайся. Думаю, самое время обсудить вашу с Максом свадьбу.

— Нет, — прошептала в ответ, но все же прошла и присела на краешек.

— Конечно, милая, да! — улыбнулся мне брат невозмутимо. — Ты выйдешь замуж и нарожаешь мне целую кучу маленьких племянников, как ты всегда и мечтала, сестричка.

— Что? — я подалась вперед, ухватившись за подлокотники кресла. — Нет, Торренс, я не выйду замуж за Максимилиана и уж точно не буду…

— Будешь, — его голос изменился, и в нем проскользнули ледяные нотки, — ты же хочешь, чтобы тот милый, белокурый мальчик жил долго и счастливо?

— Не смей, — задыхаясь от злости и накатившего ужаса за жизнь друга, прошипела я, — не смей, Торренс, или…

— Ты сделаешь то, что я сказал, Эбигейл. И никаких "или".

— Почему? — уронив голову, прошептала в ответ, судорожно ища выход из этой ситуации.

Когда он заговорил, я снова посмотрела на него.

— Потому что нас осталось на этом свете двое, милая. Ты и я, — произнес Торренс и сделал небольшой глоток из своего стакана. — У нас с тобой больше никого нет, ты же знаешь! А нам необходимо возродить род Даркеров Дрейков. У нас большое будущее! Мы займем место, что всегда должно было принадлежать только нам! Ну, или… — он нежно мне улыбнулся, но его нечеловеческие в этот момент глаза блеснули так, что я забыла, как дышать. — Или я отдам ЕГО своей стае, и поверь, он умрет далеко не сразу. Или, еще интересней, сделаю его таким же, марионеткой в моих руках! Хорошеньким белокурым ангелочком… порочным, прогибающимся под каждого щенком…