Грезы в его власти - Нина Новолодская

Утро началось с того, что Торренс собрал всех слуг и, выдав жалование за месяц вперед, уволил. Остались только Франсуаза Лиарье, Маркус, работавший на конюшне, и двое мальчишек — сирот Арти и Фил, занимавшиеся огородом и скотом. После того как все, кроме них, покинули дом, мне выдали платье, как у одной из горничных и перенесли кое-что из моей старой спальни в каморку под лестницей.

— Торренс! Зачем так? — я, вытирая слезы из-за испытываемого унижения, ходила хвостом за братом.

— Милая, — он улыбнулся, — придется немного потерпеть! Ты должна привыкнуть к этой жизни. Втянуться в нее!

— Неужели ты просто не можешь, — я взмахнула руками, — покопаться в моей голове и сделать так, чтобы я…

— Нет! — резко ответил брат, — это будет искусственно, да и любой мало-мальски одаренный менталист сразу опознает программирование. Ты. Должна. Быть. Ею. Не казаться, не играть. Должна стать Эбби Вайнхаус.

— Я. Не. Хочу, — ответила в тон брату и скрестила на груди руки. — И не буду! Тор, я отказываюсь от этого! Я хочу жить спокойно в своем доме с мужем, детьми… К черту!

— To есть тебе наплевать на смерть отца и Адри? — попытался начать он, но тут же остановился, натолкнувшись на мой спокойный взгляд. — Точно…

— Торренс, я не буду делать ничего ради них. Я так же, как и ты, ненавижу его за все! За то, что отобрал у нас семью, за то, что лишил нас имени и фамилии, гордости, наследства. Но я не хочу потратить свою жизнь на это! Хочу родить детей. Я хочу быть счастлива! Хоть немного! Я заслужила счастье!

— Да, — ответил мне брат. Он протянул руку и коснулся моей щеки. — Конечно, дорогая, я понимаю.

После этого Торренс покинул меня, а спустя всего десять минут жуткий, душераздирающий визг заставил меня выскочить на улицу. На каменной площадке перед домом стояла Франсуаза, а Арти и Фил пытались удержать Маркуса, размахивающего огромным ножом перед собой.

— Маркус! — крикнула я, подхватив подол и рванув к нему, — Маркус, что вы делаете! Прекратите!

Он, услышав мой голос, развернулся и в безумной улыбке обнажил желтые зубы.

— Не ради меня, госпожа! Не ради меня! — я уставилась на конюха. Несмотря на всю его решительность, глаза мужчины были полны страха и мольбы. — Прошу, ради них… Они не виноваты…

В следующий миг, с силой оттолкнув от себя мальчишек, Маркус полоснул по собственному горлу острым лезвием. Франсуаза завизжала, Арти и Фил взвыли от ужаса, а я замерла соляным столбом, даже не заметив, как на мои виски легли теплые пальцы.

***

Я наполнила два стакана тягучим янтарным напитком и поставила перед братом и женихом. Нет, Эбби, неправильно! Я дала себе мысленную оплеуху — перед господами. Отошла к двери и замерла.

Максимилиан вернулся из Аргарии только вчера вечером и сразу завалился спать в своей комнате. Потом из города прибыл экипаж с пятью развратными девицами, и они с Торренсом устроили оргию.

Я же всю ночь проревела в своей каморке под лестницей, слушая громкие стоны и смех, глотая соленые слезы и повторяя:

— Я никто. Я ничто. Я Эбби. Эбби Вайнхус. Прислуга.

Сейчас, когда солнце перевалило за горизонт, мужчины сидели в кабинете и обсуждали дела, уже давно не замечая меня, обращаясь, как и было положено с прислугой.

— …Ты не представляешь, Тор, что вытворяла эта цыпочка с моим членом! — делая большой глоток, рассмеялся Макс. — Так глубоко еще никто не брал, мне показалось, что он сейчас выскочит у нее с другого конца и…

Я не выдержала и шарахнула тяжелым серебряным подносом об пол. Мужчины моментально развернулись ко мне, прожигая злыми взглядами.

— Какого черта?! — Макс подскочил с кресла, расплескав остатки напитка, и рванул в мою сторону, но был остановлен тихим голосом Торренса.

— Подожди. Эбби? — Я задрожала, на этот раз не от возмущения, а от того, как на меня посмотрел брат. Столько боли и разочарования было в его глазах. — Милая, ты опять забылась?

— Я больше не могу, Тор, не могу, понимаешь? Это слишком для меня! — губы дрожали, а по щекам текли слезы.

— Сможешь, милая, — он поднялся со своего места, перед этим с силой дернув друга за рукав и заставляя того отступить. — Ты же знаешь, что все в твоих руках! Наша победа и наше поражение.

— Д-да, — с трудом выдавила из себя.

— Ты же не хочешь, чтобы мальчики серьезно пострадали? — Торренс приблизился и опустил руки мне на плечи, сильно сжимая.

— Посмотри на меня, Эбби и повторяй: у тебя нет ничего. Ни прошлого, ни будущего. Запомни это, — спокойный голос Торренса повторяет одно и то же. Раз за разом.

— Я умоляю, брат, не поступай так, не трогай их…

— Еще раз, Эбби! У тебя ничего нет! Ничего и никого! Повтори! — теперь его голос ударил, словно хлыстом по оголенной коже.

— Прошу тебя… — я молила, его. Молила, хоть и понимала, что он прав. Но не могла не просить…

— Повтори! Кто ты?

— Никто, — голос был полон смирения, хотя внутри все пылало в отчаянии.

— Откуда ты?

— Ни откуда. Я Никто и ничто.

— Повторяй это, пока оно не въестся тебе под кожу, Эбби Вайнхаус.

— Брат… пощади их…

— Ты сама виновата, малышка, — его голос опять был полон нежности, той самой, что я так любила в нем, — это только твоя вина.

Я взвыла, не в силах сдерживать слезы. Я понимала, что поступила плохо и постоянно разочаровывала его. Я могла всех подвести. Снова. Маркус, а теперь и Фил с Арти.

— Убей их, — это было обращено уже не ко мне, а к Максу.

— Хорошо.

***

Мне кажется, что я проснулась от сильного толчка. Застонав, попыталась повернуться на бок, но меня тотчас вернули в исходное положение. Все вокруг покачивалось, а снизу доносился скрип.

— Тш-ш, — прозвучало над самым ухом, и теплая ладонь легла на лоб, — тише, сестренка, не спеши, ехать еще долго.

— Пить… — прохрипела, еле отлепив язык от пересохшего неба. — Хочу пить…

— Сейчас, осторожно, подожди-ка…

Он приподнял меня, аккуратно просунув ладонь под голову. Прохладное стекло коснулось губ и, разлепив их, я почувствовала, как в рот потекла живительная влага.

— Вот, а теперь спать! — ладонь легла на мой лоб, и я спокойно прикрыла глаза, погружаясь в сон.

Мне кажется, что подобное повторялось несколько раз, но быть на сто процентов уверенной в этом я не могла.

Распахнув глаза, я уставилась на светлые потолочные балки. Солнечные блики играли на окрашенной деревянной поверхности, а мое лицо овевал легкий сквозняк из, судя по всему, приоткрытого окна. Повернув голову, заметила рядом с кроватью, на которой лежала, маленький столик. На нем стоял стакан с водой. Опустошив емкость практически за пару глотков, вернула его на место. Потянулась и села на постели.