Каждый Наследник желает знать… - Светлана Багдерина

Ошарашенный волшебник охнул от неожиданности и изумления, едва снова не вылетев из транса, но удержался, балансируя на краю, рванул изо всех сил проклятую нить, и еще раз, и еще, снова, и снова, и снова…

Светильники, с таким старанием зажженные обер-камергером, погасли или были разбиты в самом начале сражения, и малый зал приемов освещали теперь только вспышки беснующейся магии да багровые отсветы городских пожаров.

Агафон сдавленно застонал, разлепил глаза, сконфуженно соображая, какой из двух миров реален, а какой – морок и сон, и тут же нечто шипящее, ярко-оранжевое промелькнуло над его головой, ударилось то ли в пол, то ли в стену, и взорвалось. Послышался тонкий вскрик, моментально заглушенный грохотом падающего камня – и всё внутри захолодело.

Эссельте?!

Сима?!

Иван?!

Кто?!?!?!..

К-кабуча!!!..

Волшебник попытался перевернуться набок – безрезультатно. Не сдаваясь, он напрягся, стиснул зубы, рванулся исступленно, будто силился сдвинуть с места груженый железом воз, а не семьдесят килограмм собственного веса…

Без толку.

Что-то мутно-зеленое прошипело у него над головой, влепилось в стену и расплескалось ядовитыми брызгами в густом облаке миазмов. На несколько секунд все смолкло – лишь обожженные ядовитой зеленью камни тихо пощелкивали, покрываясь пузырьками – и вдруг хриплый голос прорезал непривычную тишину:

– Кречет, прекрати! Хватит на меня злиться! Ты сам знаешь, что я тут ни при чем!

– Не ври! – яростно прорычал и закашлялся второй ренегат.

– Я не вру! Я не сделал ничего, что бы не одобрил Избавитель!

– Не сваливай на Избавителя Мира свою мерзость, Земгоран! Ты все равно покойник!

– Идиот!!! Избавитель знал!!! Он это и предложил!!!

– Он… разговаривал с тобой?.. – голос Кречета прозвучал обескураженно и потрясенно.

– Да!!!

– Но… почему…

– Почему только со мной? – хотел Земгоран этого или нет, но голос его выдавал тайное чувство превосходства. – Потому что он сказал, что ты не совсем готов принять его истину! Ты не созрел духовно!

– Я?..

– Да, ты! И скажи теперь, что он ошибся!!! Чтобы ради спасения всего Белого Света отказаться пожертвовать каким-то…

Над противоположным укреплением вспыхнул синий огонь.

– Ладно, не кипятись!!!.. Я хотел сказать, отказаться пожертвовать одним… пусть даже очень хорошим городом… Без жертв не бывает побед, пойми, старик! А у нас на карте стоит весь Свет!..

– Я ненавижу весь Свет!!! Я ненавижу тебя!!! Я ненавижу Избавителя!!!

– Погоди, угомо…

Синий огонь сорвался и, отплевываясь шипящими искрами, понесся в прикусившего язык противника. Несколько искр упало рядом, с азартным шкворчанием прожигая чешуйчатый паркет. Одна из них впилась в плечо Агафона, и он задохнулся от боли, замычал дико, слезы брызнули из глаз… Вторая шлепнулась рядом со щекой, обжигая и слепя, маг рванулся неистово, точно пытаясь взлететь. Шнуры связывающего заклинания, оставшегося без подпитки, натянулись, подались…

Алая стрела молнии просвистела над ним, и справа, в самом конце зала, где засел один из противников, что-то оглушительно грохнуло, рассыпая искры и щебенку. Ответ не заставил себя долго ждать: дюжина бледно-голубых шаров взвилась в воздух, освещая зияющие дыры в стене, дымящиеся завалы и скрючившуюся на них человеческую фигуру.

Агафон так и не понял, что его насторожило – слишком ли бледный цвет шаров, неестественная ли поза посылавшего их ренегата или какое-то сверхъестественное чувство, вынесенное им ненароком из ярко-серого мира и не успевшее еще развеяться… Но вместо планировавшегося удара возмездия он спешно раскинул защитный экран над собой и неподвижной кучей тел позади, хоть часть из которых, надеялся он отчаянно, должна была быть еще живой.

Половина ледяных мячиков упала через долю секунды на вспыхнувший золотом щит, и тут же устремились ввысь струйками синеватого пара. Остальные, замедлившись в воздухе, словно смущенные потерей товарищей, неспешно направились кто в окна, кто в потолок, и там рассыпались стеклистой крошкой. Нового удара от создателя ледяной эскадрильи не последовало, и нетерпеливый автор красной молнии, не дождавшись от врага ответа, приподнял щит и высунулся из-за своей баррикады из битого камня, мебели и лепнины.

И при скудном свете несущегося на него лилового сгустка энергии встретился взглядом со стоящим во весь рост Агафоном.

В следующее мгновение мощнейший взрыв раздробил защитные чары ренегата, разметал его укрепление, вынес угол зала, половину пола и смежные стены на обоих этажах, подбросил, смешивая в кучу все, что лежало на полу, и не забыл отшвырнуть гордо выпрямившегося чародея к противоположной баррикаде.

Когда грохот смолк, дрожь раненого здания улеглась, а пыль осела, поле боя в неровном свете догорающей стены выглядело лишенным всякой жизни. Казалось, ничто не могло уцелеть под обломками недавней роскоши после буйства взъярившейся магии.

Ничто и никто.

Кроме…

Сиплое: «Хель и преисподняя…» в призрачной звенящей тишине прозвучало неожиданно и даже пугающе. И почти сразу же зашевелились, задвигались обломки посреди зала, неохотно выпуская из-под себя людей – оглушенных, побитых, испуганных – но готовых драться до конца.

Огромный лохматый воин с топором наготове, покачиваясь при каждом повороте головы, осмотрел разгром вокруг слегка расфокусированным взглядом и грозно выдохнул:

– Где?..

– Агафон?.. – хрипло крикнул Иван, нащупал рукоять меча, повисшего криво на оборвавшемся ремне, и закашлялся, протирая рукавом запорошенные глаза. – Где… ты?.. И где… они?..

– К-кабуча… взяла… надеюсь… – простонал с места своего временного упокоения чародей, давая ответ сразу на оба вопроса, шевельнулся, пытаясь подняться, но вместо этого съехал вниз, увлекая за собой маленький камнепад.

– Масдай?.. – позвала, растерянно оглядываясь, Сенька. – Масдай, ты цел?.. Ты где?.. Что с тобой?..

– Все в порядке… только выбивать меня теперь придется месяц… не меньше… – прошуршал успокаивающе мохеровый голос откуда-то справа.

– Ну слава тебе!.. – выдохнули с облегчением друзья, и тут же все их мысли и заботы вернулись ко второму участнику дуэли.

– Где этот урод? – прорычал отряг, взвешивая в руке топор номер двенадцать.

– Осторожней… – промычал из глубины атланских развалин оглушенный падением Агафон, с усилием поднялся на четвереньки и протянул вперед руку с играющим на ладони атакующим заклинанием. – Где-то здесь… прячется…

И, не дожидаясь ни подхода группы поддержки, ни появления спрятавшегося «второго», заполз на гребень почти разметанной взрывом баррикады и заглянул в притихшую тьму у выщербленной стены. Огненный шар нетерпеливо плясал у него на кончиках пальцев и рвался в бой.