Жареные зеленые помидоры в кафе "Полустанок" - Фэнни Флэгг

Они миновали Мэсоник-холл и, без сомнения, направлялись к дансингу Эксли, где в тот вечер должен был играть Каунт Бейси, — или Кэб Кэллоуэй?

Неудивительно, что он смеялся. И хвала Господу, оберегавшему его от воспоминаний о тех временах, когда субботний вечер не сулил «ниггеру» ничего хорошего. О тех нескончаемых, мучительных ночах в тюрьме «Килби», когда его били и пинали, когда над ним измывались и охранники, и заключенные. Когда он спал с открытыми глазами, готовый в любую минуту убить — или быть убитым. В конце концов, разум Артиса стал походить на Театр проказ и показывал ему только легкие комедии и любовные пьески с Артисом в главной роли в окружении множества шоколадных, бронзовых и желтых красоток с шелестящими вокруг бедер юбками и сияющими глазами.

Он хлопнул ладонью по некогда блестящему, а ныне весьма потертому подлокотнику дивана и снова засмеялся. На этот раз в его голове крутилась кинохроника: он вернулся из Чикаго и важничает, рассказывая взахлеб, каких знаменитых актрис повидал: Этель Уотерс, Чернильное Пятнышко, Лена, Льюис…

Он смог забыть прошлые оскорбления и унижение, которое он испытывал, когда его отшивали белые женщины. Именно их пренебрежение заставляло Артиса с удвоенной прытью гоняться за более доступными, как будто он стремился доказать самому себе, что он мужчина хоть куда.

Хочешь белую женщину?

Я никогда не хотел белую. Предел моих мечтаний — светло-желтая.

На самом-то деле ему нравились крупные и черные… Чем чернее ягодка, тем слаще сок. И папой могли называть его куда больше детишек, чем он полагал, но это никогда его не беспокоило, потому что у него была тайна.

Да что там говорить, он прожил замечательную жизнь! Женщины, многозначительные разговоры, «Рыцари пифии», право быть надменным, дорогой одеколон, женщины в шелковых пеньюарах и вечерних платьях до пола, шоколадного цвета котелки и пальто с меховым воротником, женщины цвета полуночи, целующие в губы на сон грядущий, кубинские сигары, золотые часы — чтобы узнать время или просто вытащить из кармана на зависть всем… Потряси-ка этой штучкой… Повеселись в «Салоне черных теней»… Отбеливай кожу, черным быть негоже… Кто бел, тот посмел. Парень краснокожий — милый да пригожий. Желтый друг заменит двух. А ты, негритос, получай в нос… получай в нос.

Теперь кино показывает пятидесятые годы. Он стоит перед входом в аптеку. В кармане звякает мелочь. Шуршание бумажных денег никогда не волновало его, и он сроду не испытывал особой страсти к «зеленым», чтобы ради них гнуть спину. Для счастья ему вполне хватало горстки блестящих монет достоинством в 10 и 25 центов, которые он выигрывал в азартных играх. Но чаще мелочью снабжали его щедрые подружки.

Когда он к восьмидесяти годам потерял былой лоск и силу — и возраст был уже не тот, и подустал изрядно, — в Слэгтауне осталось много разочарованных дам. Для них он был весьма желанным товаром: дамским угодником.

Кадры кинохроники побежали быстрее. Женщина весом в триста фунтов дрожит и кричит в церкви… и в постели… «О Боже, я сейчас кончу!..» Мистер Артис О. Пиви и его многочисленные женщины обмениваются клятвами верности перед алтарем… Он сидит в кафе «Агат» и болтает со своим приятелем Бэби Шепардом: «Эта баба проломила мне башку…» — «А я слыхал, что это был её муж…» — «Я бы сражался за тебя, Одетта, но у него в руках был козырь — заряженный и с взведенным курком, а на фига мне быть дураком?..» — «Дайте мне свиную ножку и бутылку пива…» — «Весь мир в этой бутылке, и пробка у меня в руке…» — «Ты не единственная устрица в плове, не строй из себя Бог весть что…» Синие тени и белый жасмин… Для сигар пластиковые мундштуки под янтарь… «Джазовые демоны» профессора Фесса Уотли… Минута отчаяния? Вам поможет жевательная резинка «Фина-минт»… Танцевальный зал в парке «Счастливая страна»… Хартли Тутс убит в автобусе… «Я был вынужден на ней жениться, что ж теперь говорить…» — «Эта женщина помыкает мною…» Все от тебя отвернутся, если ты попал в беду… Берегись… А ну не суйся сюда… О нет, вы разозлите этих белых парней… Нет, нет, я не с ними, босс, они сущие дьяволы, да… Да, сэр… «Убирайся вон из автобуса!»

Артис топнул три раза, и кино волшебным образом переменилось. Теперь он маленький мальчик, и мама что-то стряпает в кафе на кухне… А ну, не путайся у мамы под ногами, не то она вышвырнет тебя за дверь. Вот Озорная Птичка и Билли… И Джаспер. А вон бабушка Сипси намазывает патоку на кукурузный хлеб — Мисс Иджи и мисс Руфь. Они обращаются с тобой как с белым! И Культяшка. И Смоки Одиночка.

И вдруг старик, минуту назад беспокойно ерзавший на диване, улыбнулся и замер. Сейчас он в кафе, помогает отцу готовить барбекю. Он счастлив. У него есть тайна.

Отец дал ему порцию барбекю и бутылку сока, и он побежал в лес, там прохладно и мягкие сосновые иголки…

Рябой дежурный подошел и потряс улыбающегося Артиса О. Пиви — тихого и умиротворенного.

— Эй, ты чего? — Дежурный отпрянул. — Господи Иисусе! А ниггер-то помер! — Он обернулся к стоявшему около стойки приятелю: — Мало того что помер, он ещё и весь пол обоссал.

Но Артис в это время бежал в лес со своим барбекю.

САНАТОРИЙ «ТРОСТИНКА» ДЛЯ ЖЕЛАЮЩИХ СБРОСИТЬ ВЕС

Монтесито, штат Калифорния

5 декабря 1986 г.

Эвелин жила в санатории уже почти два месяца и сбросила 23 фунта. Но главное было не в этом. Здесь она наконец-то нашла «своих» — родных по духу людей, которых искала всю свою жизнь. Вот они, пожиратели сладостей: круглощекие женушки и разведенные, одинокие учительницы и библиотекарши, преисполненные надежд начать новую жизнь стройными и здоровыми людьми.

Она и представить себе не могла, что здесь будет так весело. Эвелин Коуч и её подружек по ежедневному взвешиванию больше всего на свете волновало, какой десерт подадут сегодня вечером. Будет ли это тыквенный пирог — 55 калорий или обезжиренный фруктовый крем — 50 калорий? А может, сегодня подадут её любимое блюдо — открытый пирог с фруктами — 80 калорий?

Могло ли Эвелин прийти в голову, что сердце её будет петь от радости только потому, что сегодня — «день ухода за ножками и ручками»? Или что она окажется в числе «ранних пташек», которые встают чуть свет, чтобы явиться на водные процедуры?

Но здесь произошло и кое-что другое, о чем она раньше и мечтать не смела. Она стала самой популярной обитательницей этих стен! Когда в санаторий приезжали новенькие, их спрашивали:

— А вы уже познакомились с той милейшей женщиной из Алабамы? Непременно послушайте, как она говорит. Такой очаровательный акцент! А какая душка!

Эвелин никогда не думала, что может быть душкой или что у неё очаровательный акцент. А оказалось, стоит ей что-то сказать, как окружающие начинают просто визжать от восторга. И Эвелин с удовольствием пользовалась своей популярностью, развлекала подруг и устраивала вечерние посиделки у камина. Ближе всех она сошлась с тремя женщинами из Таузенд-Оукс. Одну звали Дороти, а двух других — Стеллами. Они создали собственный клуб толстушек, поклялись встречаться раз в год до конца своих дней, и Эвелин была уверена, что так оно и будет. После зарядки Эвелин переодевалась в новый голубой спортивный костюм и отправлялась на прогулку, останавливаясь у стойки с письмами. Эд заботливо переправлял ей всю корреспонденцию, но ничего, кроме реклам, там обычно не было. Однако сегодня её ожидало письмо со штемпелем «Полустанок. Алабама». Она вскрыла конверт, гадая, кто же это ей мог написать…