Меняла Душ - Дмитрий Самохин

Станислав, автоматически перезаряжая пистолет, осматривался по сторонам, пытаясь найти выход из сложившегося положения. Противостоять в одиночку боевым машинам, которыми были птицеголовые, представлялось самоубийством. Покинуть поле боя, сверкая пятками, претило. Елисеев не сомневался, что, даже если они изберут этот путь, птицеголовые найдут их незамедлительно. Черные фигуры, неумолимо приближавшиеся к их укрытию, будто следовали на запах жертвы. Елисеев не видел выхода, но сдаваться, складывать лапки крестиком и погибать он не собирался.

Жнец выскочил из укрытия и увидел, что птицеголовые находились в трех шагах от него. Выпустив всю обойму в упор, он не дождался поддержки от Яровцева. Ярослав, скрывшийся за деревом, вынырнул с пустыми пистолетами. Метнув их в голову ближнему чудищу, Ярослав сообщил:

— Патроны кончились.

— У них тоже! — обрадовал его Жнец.

Птицеголовые откинули от себя автоматы и, преобразовав руки в стальные шипы, накинулись на Ярослава. Жнец увернулся от одной руки, поднырнул под вторую и оказался за спиной у птицеголового. Сорвав с пояса последнюю обойму, он заменил ею пустую в пистолете и сунул ствол в карман. Пользоваться снова он не видел смысла. Только патроны зря расходовать. Пули не причиняли врагам даже беспокойства.

Птицеголовый отреагировал на противника, оказавшегося у него в тылу, с запозданием. Он начал медленно поворачиваться, но Жнец не стал ждать, пока он завершит движение, и пнул врага ногой в спину. С тем же успехом он мог попытаться боднуть скалу, если головы не жалко. Нога отскочила от спины птицеголового, Жнец не удержался на ногах и шлепнулся на задницу.

Птицеголовый повернулся к назойливому человеку и немедля вонзил руки-мечи в то место, где только что находился Станислав. Жнец вовремя откатился в сторону, предугадывая следующее действие врага. Птицеголовый застрочил руками по земле, точно допотопная швейная машинка.

Станислав краем глаза видел, что у Ярослава дела обстояли не лучше. Он с трудом уворачивался от смерти, которая так и норовила соскочить с лезвий птицеголового, но долго в таком темпе им не продержаться.

Увернувшись от нового выпада врага, Станислав попытался подняться, но снова оказался сбит точным ударом по ногам, который провел птицеголовый.

В мозгу Жнеца, работавшем в режиме нон-стоп, промелькнула мысль, что птицеголовый похож на орла, но это ничем ему не могло помочь. Встать на ноги ему не дадут. Он покрутится на земле еще несколько минут, но затем выдохнется. Его движения потеряют четкость, он замешкается и схлопочет мечом в грудь. Решать проблему нужно было немедленно, пока в нем не наделали дырок.

Увернувшись еще раз, Жнец бросил короткий взгляд на голову врага и отметил, что в маске-шлеме имелись три прорези для глаз. Два глаза мерцали мертвенной скукой, но третий сиял азартом схватки. Жнец внутренне ухмыльнулся и выхватил из кармана «Питон». Он нашел уязвимое место птицеголового. Три выстрела грянули один за другим. Станислав бил прицельно. Три выстрела — три глаза.

Птицеголовый истошно взревел. Его рев напоминал крик смертельно раненного слона. Потом сорвался на истошный визг поросенка, которому полоснули ножом по горлу, и перетек в глухой писк. Из простреленных глазниц брызнула густая черная кровь, напоминающая патоку. Птицеголовый упал на то место, где только что лежал Жнец, откатившийся в сторону, и забился в судорогах, распахивая лужайку, вырывая с корнями жухлую траву. Его руки беспорядочно трансформировались, приобретая то форму мечей, то птичьих лап, то человеческих конечностей и вновь возвращаясь к стальным жалам.

Второй птицеголовый, заслышав предсмертный крик родича, резко обернулся и зарычал от ярости. Оставив в покое Ярослава, он кинулся к Жнецу, но Станислав уже знал уязвимое место врага. Пуля за пулей зацокали по шлему-голове. Прицелиться времени не было. Когда до Жнеца оставались считаные шаги, он всё-таки попал. Шальная пуля ворвалась в прорезь маски. Птицеголовый резко остановился, словно столкнулся лоб в лоб со скоростным флаером, и страшно закричал. Кровь тугими толчками забила из раны. Птицеголовый некоторое время еще стоял на ногах, раскачиваясь из стороны в сторону, его тело лихорадило, руки то и дело меняли формы — от меча до звериной лапы. Потом и он упал замертво.

— Я думал, что нам конец! — издал стон Ярослав. — Как тебе это удалось?

Жнец опустился на колени перед поверженным врагом. Он должен был узнать, почему в маске три прорези. Он четко видел в прорезях глаза. Значит, существа, решившие, что без людей на Земле будет чище, трехглазы?

Жнец ощупал руками маску мертвеца, попытался ее снять, но у него ничего не получилось. Пальцы соскальзывали с гладкой поверхности — не за что зацепиться. Выбитые глазницы, в которые аккуратно вошли пули, укоризненно смотрели на Святослава. Жнец с досады долбанул кулаком по маске, и она вдруг свернулась за спину мертвеца, словно капюшон.

Святослав отшатнулся в отвращении.

— Это не человек! — сказал он.

Язык с трудом ворочался в пересохшем рту.

— Что значит не человек?! — не понял Ярослав.

Он подполз к Жнецу и взглянул в лицо врага. Яйцеголовый череп, обтянутый серой кожей, точно хлебец из воды и муки, выдавленный вперед лоб, в центре которого находилась рваная дыра, ранее бывшая глазом, орлиный нос. Человекоподобное строение тела. Но существо, лежавшее перед ними, не было человеком.

— Во что же мы вляпались? — спросил сам себя Жнец.

— Не знаю, но думаю, нам пора уходить. С минуты на минуту здесь появятся флаеры полиции. Такую пальбу надо умудриться не засечь, — резонно предположил Ярослав.

Жнец поднялся с земли. Яровцев последовал за ним, подобрав пистолеты.

* * *

Ааран Хаас Ж’Маати ждал сообщения о походе Ждора и Грува в мир Менялы. Он восседал в кресле недвижимо, закрыв глаза. Совет стаи закончился. Менялу Душ люди-рабы уволокли в камеру. Гаргульи разбрелись по замку Межмирья, лишь он один оставался на месте. От того, что принесут Ждор и Грув, зависели их дальнейшие действия. И теперь он ждал новостей.

В зал совета вплыл Гончий. Завернутый в кокон-плащ, он двигался медленно, точно продирался сквозь болотную тину.

«Докладывай. Не томи», — потребовал Ааран.

«Ждор и Грув мертвы», — коротко сообщил Гончий.

«Что?!» — взревел Ааран, вскидываясь из кресла. Маска орла затянула его лицо, почувствовав опасность.

«Люди расправились с ними».

«Как это возможно?»

«Не могу ответить на этот вопрос». — Гончий виновато склонил голову.

«Это дурные новости. Дома ты был бы обезглавлен. Вестник, приносящий черные новости, заслуживает смерть!»

«Я ничем не могу помочь. Ждор и Грув — лучшие воины в нашей стае. Но они оказались слабы…»

«Теперь мы прикованы к этому замку. Мы не можем его покинуть», — изрек Ааран.