Хронос. Ледяной поход - Дмитрий Алексеевич Митюшин

кончился. Они стоят под навесом, но не видно ни обозов, ни лошадей Добрармии.

— Что… случилось? — прошептала Ольга, испуганно озираясь.

— Мы в новой хроноволне, — улыбнулся Тоха.

У агентов расширились глаза.

— Я не могу долго её удерживать, она скоро схлопнется. Значит так. Меня скоро должны переместить моё время, так, по крайней мере, обещает Хронослужба. Вы приглашаете меня в Америку. В Америку моего времени, подчёркиваю. На работу или туризм, мне по фиг. Всё продумываете, визу там, посольство, общение с Госдепом. Это ваши проблемы. Я прилетаю в Нью-Йорк или Вашингтон, насколько я знаю, западную часть США вы не контролируете. Вот. Короче в восточную часть Штатов. И вы перебрасываете меня к себе. Но, ребят, с вами я ни о чём разговаривать не буду, — он обвёл их взглядом. — Только с вашим самым высшим руководством. С этим, как его, — фамилия сама всплыла в голове, — с Полаком. И не вздумайте подсунуть мне фальшивого директора. Вы видите мои возможности.

— К…какие возможности? — хрипло произнёс Маркин.

— Кирилл, или как там тебя на самом деле, я создал три новые хроноволны. Мы сейчас во второй. Всё, я устал.

Тоха схватил ещё один мерцающий в воздухе «ручеёк», образовался чуть мерцающий портал.

— Ступайте. Это третья волна. Она просуществует не более часа. Бэк-модули у вас с собой, когда волны схлопнутся, включайте их, активируйте и будете дома. Передайте руководству, я знаю, где майор Кобб, и могу его вернуть. А чтобы у вас не было сомнений, майор попал из поезда «Харьков-Санкт-Петербург» в нуль-пространство. Я был там. Я знаю. Всё уходите, — и улыбнулся Ольге как можно более ехидной улыбкой, — а с тобой мы ещё повеселимся, красавица.

Агенты шагнули в портал и исчезли. Попаданец потянул руку к другому «ручейку». Через мгновение он оказался в компании с Прилуцким, Дарьей Фархади и двумя незнакомыми мужчинами.

«Хроноволна номер один», — снова промелькнула мысль.

Здесь тоже всё тихо, спокойно. Небо звёздное. На востоке уже светлеет. И войны нет.

— Антон, ты что творишь? — взвился Прилуцкий.

— Всё нормально, — Тоха поправил винтарь на плече. — Ещё не хватало мне тут драки. Американцы ушли. Они пригласят меня в Америку две тысячи пятнадцатого года. Так что работаем по плану.

— Антон, — капитан перешёл на шёпот, — ты создал… три новых волны? Верни всё обратно.

Потоки энергии потихоньку исчезают. Пространство перестаёт вибрировать. Наваливается усталость.

— Я не могу.

— Но ты же их создал. Схлопни их.

Тоха попытался честно увидеть вибрацию, вызвать ощущения мурашек в теле. Не вышло. Только лёгкое покалывание.

— Не получается, — слабым голосом прошептал Тоха, опускаясь на проталину.

Его быстро подхватили. В правое плечо что-то укололо.

Программер очнулся. Даша шагнула от него, в руке у девчонки шприц.

«Ага, прямо через шинель», — вяло подумал Тоха.

— Это стимулятор, — сообщила девушка.

— Что нам теперь делать? — поинтересовался, оглядываясь, Прилуцкий.

— Подождём, — уже твёрдым голосом ответил попаданец. — Волна схлопнется через полчаса.

Тоха рассказал о разговоре с агентами «Ти-Эс-Эй».

— Так что действуем по плану.

— Антон, всё изменилось, — Прилуцкий стряхнул с камуфляжа невидимую соринку. — Твоя транслокация будет совершена в ближайшие двое-трое суток у Новодмитровской.

Программер посмотрел на Прилуцкого, на девочку-лейтенанта, других сотрудников Хронослужбы и подумал:

«Блин, так быстро! Тут ребятам ещё помощь нужна, каждый человек на счету. И домой, блин, хочется».

Снова взглянул на Яна.

— Антон, — будто прочитав его мысли, произнёс капитан, — это не твоя война. Тебя дома ждут.

* * *

15 (28) марта 1918 год

Кубань

Из аула вышли утром. Марковский полк впереди, за ним корниловский, следом обоз, войска Кубанской рады, другие части. В арьергарде — партизаны Богаевского.

Курс на станицу Калужскую. Там оставят раненых, а строевые части пойдут выбивать большевиков из Ново-Дмитриевской.

О пропавшем Маркине никто не вспомнил. Будто его и не было. Может так Время работает. Именно с большой буквы — «Время».

Льёт дождь. Шинель насквозь мокрая. Тоха, как и все, тихо матерясь, месит сапогами грязь.

Ближе к вечеру, когда Тоху с пятью офицерами отправили сопровождать обоз, погода совсем испортилась. Резко похолодало. Пошёл густой, липкий снег. Колючий злой ветер обжигает лицо. Люди мгновенно превращаются в заснеженные скрюченные фигуры.

Стемнело, а Калужской не видать.

Холод усиливается. Под ногами уже хрустит. Ноги проваливаются в грязную жижу, вперемешку с кусочками льда. Шинели, башлыки покрываются тонкой ледяной корочкой. На повозке солдат штыком отковыривает лёд с шинели раненого. Ему помогает сестра милосердия, тоже в шинели, в папахе. Возраст Тоха не определил.

Рядом, сжавшись в седле и кутаясь в бурку, чтоб укрыться о ветра и липкого снега проезжает всадник.

— Это какой-то ледяной поход! — звонким голосом в сердцах воскликнула сестра.

Похоже, молодая.

— Как вы сказали, сударыня? — всадник придержал коня. — Ледяной поход?

Тоха узнал Деникина.

— Так точно, ваше высокопревосходительство, — хмуро, но чётко, звонким голосом произнесла девушка.

— Хорошо сказано, мадемуазель, — похвалил генерал. — Об этом походе люди будут говорить — «ледяной». Благодарю вас.

Генерал пришпорил коня.

«А ведь он прав, — подумал Тоха, — Прилуцкий так и сказал: Тебе надо идти в „ледяной“ поход с Корниловым».

Погода ещё злее. Снег валит сизыми хлопьями, ветер стремиться залезть под башлык, в рукава. Ледяная корка немного защищает тело от его порывов.

Обоз растягивается. Из темноты доносятся нервные крики: «Да подождите же! Помогите подводу вытащить! Лошадь упала, помогите!»

Но всем пофиг, все спешат. Никто не слышит, никто не помогает. Каждый погоняет своего возчика… скорее… до хаты… в тепло…

Тоха увидел застрявшую подводу с раненым. Двое пытаются её сдвинуть. Попаданец ускорил шаг.

— Давайте, помогу.

Втроём поднатужились.

— Пошла-а-а-а, пошла родная…

Подвода вышла из ямы.

— Спасибо, браток! — выдохнул офицер.

Тоха кивнул и пошёл дальше.

Впереди замелькали огоньки. Калужская. Слава Богу.

Подводы въезжают в станицу, размещаются сами как попало. Нет ни начальников, ни квартирьеров. Только сёстры милосердия, усталые, грязные, ходят по колено в мокром снегу по улицам, помогая раненым устроиться на ночлег.

Программер с пятью марковцами вошёл в хату. С ними втащили трёх раненых на носилках. В хате пожилая чета.

— Да куда ж вы? — возразил дед. — Тут для раненых места мало.

— Ничего, потеснимся. Места всем хватил, — откликнулся один из тех, кто занёс носилки.

Дед лишь рукой махнул.

Бабуля быстро собрала на стол. Тепло хаты разморило.

Сняли мокрые шинели. Надели сухую сменку. Тоха с удовольствием выпил горячего чаю, поел варёной картошки с луком и квашеной капустой.

Глаза слипаются. Программер лёг на дерюгу на полу.

Очнулся от тряски. Сначала не въехал, что за фигня.

— Антон, вставай! Антон!

Разлепил глаза. В хате темно. Над ним склонилась фигура и прошептала:

— Антон!

Голос Голицына.

— Блин, Рома, какого хрена? — прошипел Тоха.

— Идём, выйдем.

— Чё, морду бить будешь? — хмуро ляпнул попаданец.

— Что-о-о?

— Не заморачивайся, — поднимаясь, прошептал, чтоб не разбудить товарищей программер, — у нас так говорят, когда хотят морду набить: «Пойдём, выйдем, да?».

Тоха накинул на плечи подсохшую шинель, вышел в сени и улыбнулся другу:

— Рад тебя видеть живым и здоровым.

Обнялись.

— Собирайся, Антон. Идёшь со мной в разведку на Ново-Дмитриевскую.

— Зачем?

— Забыл что ли? Ко мне Прилуцкий приходил и всё рассказал. Тебя там должны отправить домой.

— Блин, забыл.

— Собирайся, дружище. Винтовку отдашь казаку, вместо которого пойдёшь. Револьвера и шашки вполне хватит.

54. Джеймс Стюарт Полак

(Директор Тайм Секьюрити Эдженси)

7 апреля 2334 г.

Штаб-квартира «Ти-Эс-Эй»