Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2007 №8 - Журнал «Домашняя лаборатория»

— иное дело. Ученому нужна такая методика открытий, которая исключала бы такой бесполезный поиск, бессмысленную трату ума и сил. И денег, кстати, — ведь каждая клетка ящика это научная задача, и, чтобы ее решить, нужно оборудование, сотрудники.

Нет, господа, морфологический анализ в науке оказался ровно так же неэффективен, как и в изобретательстве. Инженеры, взяв первыми на вооружение этот метод, первыми от него и отказались в середине семидесятых годов, перейдя к ТРИЗ — теории решения изобретательских задач. Ученые в этом отношении от инженеров отстают, им еще нужно доказать сначала, что морфологический анализ все-таки облегчает жизнь.

Между тем, наука об открытиях уже существует. Делает первые шаги, но ведь это — шаги новорожденного. Мы поговорим о них позднее, а пока попробуйте выполнить простенькое упражнение, проверьте свою фантазию: постройте морфологический ящик под названием "кухня". Одна ось: предметы и аппараты, стоящие на вашей кухне.

Другая ось: разные варианты этих предметов и аппаратов. И третья ось: изменения этих вариантов, их эволюция. И если вы не обнаружите в вашем ящике совершенно фантастических, но облегчающих жизнь, приборов, то ваша фантазия еще недостаточно тренирована…

Часть 10

Далекий идеал

Когда на курсах по развитию фантазии преподаватель завершает рассказ об использовании морфологического метода в поиске научных открытий, кто-нибудь из слушателей непременно вносит предложение:

— Долой метод проб и ошибок и его модернизацию в виде морфологических ящиков! Даешь ТРИЗ в науке!

Хорошее, на первый взгляд, предложение. Почему бы, действительно, методы решения творческих задач, оправдавшие себя в изобретательстве, не перенести на научную почву и не начать делать открытия с такой же частотой, как хороший инженер, владеющий ТРИЗ, делает изобретения? Тем более, что не только на первый, но и на второй взгляд, в развитии научных знаний и технических систем есть явные общие закономерности.

Как развиваются технические системы? Мы это знаем — в сторону увеличения идеальности. Мечта изобретателя: ИКР — идеальный конечный результат. Создать такую машину, чтобы выполняла свою функцию, будучи невидимой и неощутимой. Конечно, это мечта, и создать такую машину можно пока только в фантастическом произведении. Обычно в ТРИЗ принцип идеальности формулируется более конкретно: техническая система тем больше близка к идеальной, чем больше функций она выполняет при меньшей расплате за их выполнение.

А разве в науке не так? Похожие принципы действуют в физике, биологии и даже психологии. Зигмунд Фрейд, например, утверждал, что психика человека ориентирована на получение максимального удовольствия при минимальной за это расплате. Не думаю, что читатель будет возражать против такого стремления к идеалу.

А знаменитая "бритва Оккама" — не умножай сущностей сверх необходимого? Идеальная научная теория — та, которая объясняет как можно больше, вводя при этом как можно меньше дополнительных предположений.

Как по-вашему, какая механика ближе к идеальной — Ньютона или Эйнштейна? Чисто интуитивно понятно, что теория Эйнштейна должна быть более идеальна,

раз уж она возникла много позже ньютоновой и включила ньютонову механику как свою составную часть. Давайте разберемся. Ньютон полагал (и на этом построена его механика), что существует некое абсолютное пространство, в котором находится и движется все сущее. Эйнштейн объявил, что никакого абсолютного пространства нет в помине, и все в мире относительно. Избавившись от лишнего предположения, Эйнштейн сумел объяснить гораздо больше фактов! Вот уж действительно, прав Фрейд: больше удовольствия при меньшей расплате…

Нагляднее всего принцип идеальности виден на примере доказательства математических теорем. Это сейчас теоремы, которые наши дети доказывают в школе, формулируются так компактно, красиво и безупречно. А первые их доказательства, найденные когда-то великими Коши, Галуа, или Гельмгольцем, занимали десятки страниц, были неуклюжими как динозавры и некрасивыми как старые паровозы. Удовольствия от таких доказательств было мало, а затрат — вагон… Кстати, не только о школьных теоремах речь. Знаменитая теорема Геделя, известная любому математику, а для "нормального" читателя загадочная, как пришелец с другой планеты, будучи доказана впервые, занимала сто с лишним листов. Сейчас доказательство этой теоремы занимает одну страницу.

Два тысячелетия назад Птолемею пришлось, изображая движение планет и Солнца вокруг неподвижной Земли, рисовать систему дифферентов и эпициклов, потому что простыми окружностями объяснить сложности перемещения планет по небу он никак не мог (попробуйте сами — планеты то движутся вдоль эклиптики, то останавливаются, то описывают кольца…). Чтобы уточнять свою теорию, бедняга Птолемей вводил все больше и больше дополнительных окружностей — иными словами, уменьшал удовольствие при увеличении затрат. Двигался прочь от идеала! Уже хотя бы, поэтому теория его не могла оказаться правильной.

Коперник поставил Солнце в центр, и все встало на свои места. Каждой планете — одну окружность. Все ясно и понятно. Удовольствия масса, неприятностей почти никаких. Идея Коперника просто не могла не оказаться верной.

ПРИШЕЛЬЦЫ ИДУТ?

Знакомый журналист сказал мне как-то:

— Послушай, ты сам себе противоречишь. В одной из своих статей по развитию фантазии ты утверждал, что пришельцев нет, и что все эти НЛО имеют какую-то неразгаданную, сложную, но естественную природу. Так?

— Так, — согласился я.

— И еще ты писал, что всякая научная теория должна стремиться быть идеальной: объяснять больше, а предположений вводить меньше. Согласись, что идея пришельцев объясняет НЛО сразу и гораздо проще, чем всякие атмосферные явления, о которых никто из ученых ничего толком сказать не может. Гипотеза о пришельцах гораздо идеальнее всякой другой — единственное предположение, а объясняет сразу все! Если принять во внимание, что в последнее время НЛО стали частыми гостями, спор наш приобрел особую актуальность. Казалось бы, журналист прав: пришельцы — вот объяснение, самое простое и, главное, понятное каждому.

А теперь давайте разберемся, насколько оно идеально, и тогда мы поймем, почему ученые в большинстве своем относятся к пришельцам с очевидной неприязнью.

Итак, чем должно отличаться идеальное научное объяснение факта? Вводя минимум новых предположений, объяснять факт. И при этом, заметьте, не создавать, по возможности, новых загадок, для решения которых нужно будет вводить новые предположения!

Когда ученый утверждает, что большую часть НЛО можно объяснить, например, разными видами шаровых молний, он вообще не вводит новых идей. А если и вводит (мы же не знаем пока, может ли шаровая молния вызывать у людей галлюцинации), то надеется разобраться в этом феномене с помощью известных физических законов. Когда уфолог утверждает "это пришельцы", он вводит фактор, представляющий собой абсолютную загадку! Одну загадку он объясняет другой, еще более странной. Что знаем мы о гипотетических пришельцах? Да ничего не знаем… Или наоборот, знаем столько, что знание это лишается всякого смысла.

Есть пришельцы высокие, есть