История Египта c древнейших времен до персидского завоевания - Джеймс Брэстед

При таких условиях Аменхотеп имел полную возможность посвятить себя тем мирным предприятиям, которые занимали и всех других императоров, находившихся в том же положении. Торговля развилась, как никогда до тех пор. Нил от Дельты до порогов был оживлен судами, наполненными товарами со всего света, которые доставлялись флотом Красного моря и длинными караванами, проходившими взад и вперед по Суэцкому перешейку, везя богатые ткани из Сирии, пряности и ароматическое дерево с Востока, оружие и чеканные сосуды финикийцев и множество других вещей, семитские названия которых получили иероглифическое написание и вошли в употребление среди жителей Нила. Наряду с сухопутной торговлей через перешеек существовали торговые пути на Средиземном море, пересекаемом по всем направлениям тяжело нагруженными финикийскими галерами, которые направлялись в Дельту, везя на нильские ярмарки покрытые узорами сосуды или чеканную бронзу из микенских торговых поселений на Эгейском море. С другой стороны, произведения египетских ремесленников встречались во дворцах островных царей на Кносе, Родосе и Кипре, где было найдено несколько египетских памятников того времени. Скарабеи и обломки глазурованных глиняных сосудов с именами Аменхотепа III и царицы Тии были найдены также и в материковой Греции, в Микенах. Народы северной части Средиземного моря ощущали влияние египетской цивилизации, необычайно интенсивно проникнувшей в это время на север. На Крите были введены египетские религиозные церемонии, в одном случае даже под непосредственным руководством египетского жреца. Микенские художники попали под могущественное влияние произведений, вывозимых из Египта. Египетские пейзажи появляются на их металлических изделиях, и гибкие формы животных, схваченные фиванскими художниками в их мгновенных положениях, стали теперь распространены в микенском искусстве. Великолепно декорированные фиванские потолки появляются в гробницах в Микенах и Орхомене. Даже и догреческая письменность на Крите обнаруживает следы влияния нильских иероглифов. Обитатели микенского мира, кефтиу, доставлявшие эти произведения на свою родину, постоянно встречались теперь на улицах Фив, где их собственные товары также оказывали влияние на искусство Египта. Огромное количество серебра привозилось ими с севера, и в то время как при гиксосах оно было вдвое ценнее золота, последнее с этого времени стало самым ценным оборотным металлом. Отношение стоимости золота и серебра было приблизительно 1,5 к 1, и ценность серебра быстро падала вплоть до птолемеевских времен (III в. до н. э.), когда отношение стало 12 к 1.

Такая торговля требовала покровительства и регламентации. Хищнические банды ликийских пиратов нападали на восточное побережье Средиземного моря, они дерзко входили в гавани Кипра, грабя города, и даже высаживались на берегах Дельты. Аменхотеп был поэтому вынужден учредить морскую полицию, оберегавшую побережье Дельты и пропускавшую в устья реки только мирных торговцев. Местные таможни находились в ведении этих же полицейских чиновников, и все товары, кроме предназначавшихся для царя, были обложены пошлиной. Поступавший доход должен был быть весьма значительным, но у нас нет данных, чтобы его подсчитать. Все сухопутные дороги, направлявшиеся внутрь страны, равным образом охранялись полицией, и все иностранцы, которые не могли ясно засвидетельствовать род своих занятий, отсылались назад, в то время как законная торговля поощрялась, охранялась и надлежащим образом таксировалась.

Приток рабов, преимущественно семитской расы, начавшийся при Тутмосе III, продолжался по-прежнему, и главный царский писец распределял их по всей стране, внося в списки тяглого крепостного населения. Вследствие смешения множества чужестранцев с туземцами стал обнаруживаться сильный приток иноземной крови в новом и сложном типе лица, если верить художникам эпохи.

Неисчислимые богатства, накапливавшиеся в сундуках фараона в течение более чем столетия, также начали оказывать глубокое влияние, которое, как при тех же условиях в позднейшей истории, было далеко не благотворным. В день Нового года царь жаловал своим вельможам множество ценных подарков, которые привели бы в восхищение самих фараонов эпохи пирамид. В одном подобном случае главный казначей доставил монарху «колесницы из золота и серебра, статуи из слоновой кости и черного дерева, ожерелья из всякого рода драгоценных камней, военное оружие и изделия всевозможных ремесленников», состоявшие из 13 статуй царя, 7 изображений монарха в виде сфинкса, 8 роскошных ожерелий, 680 богато украшенных щитов и 230 колчанов изысканной работы, 360 бронзовых мечей и 140 бронзовых кинжалов – те и другие с насечками из драгоценного металла, – 30 жезлов из слоновой кости с набалдашниками из золота и серебра, 220 бичей с рукоятками из слоновой кости и черного дерева, 7 искусно сделанных ларцов, множества опахал, кресел, ваз и массы мелких предметов. В древние времена монарх награждал верного вельможу землей, которая, чтобы стать доходной, должна была надлежащим образом обрабатываться и управляться, благодаря чему тогда преобладала простота и здоровая сельская жизнь больших поместий; теперь же фавориты получали в подарок движимое имущество, для пользования которым не надо было затрачивать труда. Роскошь и показная жизнь столицы сменили древнюю сельскую простоту и ее устойчивые исконные добродетели. Начиная с фараона и кончая самым скромным писцом, это изменение сказывалось даже и в костюме. Простой льняной передник от бедер до колен, которым некогда довольствовались все, не исключая и царя, заменился сложным костюмом с длинным плиссированным подолом и богатой туникой с длинными рукавами. Вместо непритязательной головной прически древней эпохи появился тщательно завитой парик, спускавшийся до плеч, а некогда голые ноги оделись в изящные сандалии с заостренными и загнутыми кверху носками. Если бы владетельному вельможе при дворе Аменемхетов или Сенусертов случилось пройтись по улицам Фив в дни Аменхотепа III, то едва ли он сумел бы сказать, в какой стране он неожиданно очутился, в то время как его собственный старомодный костюм, сохранившийся только в кругу жрецов, вызвал бы такое же изумление среди разодетых фиванцев той эпохи. Он чувствовал бы себя не менее странно, чем дворянин Елизаветинской эпохи на улицах современного Лондона. Всюду нашел бы он изящные дворцы и роскошные виллы с восхитительными садами и летние дома, расположенные вокруг обширных храмов, каких никогда раньше не видел обитатель Нильской долины.

Костюмы эпохи Империи

Богатство и труд рабов из Азии и Нубии быстро претворялись в величественные здания, в Фивах день за днем работали над созданием новой и фундаментальной страницы в истории мировой архитектуры. Аменхотеп сам горячо и с энтузиазмом отдавался этим работам и предоставлял в распоряжение своих архитекторов все, что было им нужно, дабы развернуть свое искусство полнее, чем было возможно когда-либо раньше. Среди них были люди высокоодаренные, и один из их числа, носивший то же имя, что и царь, заслужил своей мудростью такую широкую славу, что его афоризмы циркулировали на греческом языке спустя приблизительно 1200 лет в числе «изречений семи мудрецов», а во времена Птолемеев ему стали воздавать поклонение как богу, поместив его в число бесчисленных божеств Египта под именем Аменхотеп, сын Хапу.