Зайтан-Бродяга. Тихий город - Илья Слобожанский

— Да, изменится. — Карлуха запустил ладонь в шевелюру, прошёлся по ней как гребёнкой и поскрёб затылок. — Сколько себя помню, всегда ходил лохматым. А вдруг, всё дело в волосах? Остригу, и наладится жизнь.

— Тогда. — Рафат поднялся, протянул Карлухе руку. — Решено. Сбрею бороду.

Обменялись рукопожатиями, посмотрел я на них и улыбнулся. Причуды не имеют границ. Хотел было отпустить колкость, но сдержался. Не поймут они, не в бороде и волосах прячутся наши беды. Не мы виновники злоключений, мир в котором живём так устроен. Потому-то и похожи мы на мух, радуемся новой куче с дерьмом. Как можем, так и приспосабливаемся. Размышляю и слежу за коричневой букашкой, ползёт она по большому колючему листу. Бестолковая козявка не знает, лезет она в ловушку. Бойко перебирает лапками, падает, снова взбирается, настойчиво и упорно ползёт к паутине. Паука я не вижу, но уверен, рядом он. Прячется, ждёт добычу. Букашка ползёт, я смотрю. Что-то меня насторожило, тихо как-то. Поднял голову, оглянулся, стоят Карлуха и Рафат, глядят на меня.

— Что нужно? — Спросил и напрягся, не понравились мне их цепкие взгляды.

— Ты тоже обрей голову. — Чуть ли не приказал Карлуха. — Обреешь, и у тебя жизнь изменится.

— Ага, щас. — Выпалил я и предложил. — А давайте, по одному пальцу отрежем? А не наладится, ещё по одному оттяпаем? А потом ещё и ещё. Но лучше, сразу башку отрубить. Тогда уж точно конец всем бедам. — Указал взглядом на Карлухину секиру. Большой топоряка, хороший. — Чем рубить у нас имеется. Ну так что, приступим? С кого начнём?

— Умом тронулся. — Заключил Рафат. В глазах застыл ужас, брови расползлись в разные стороны, глядит, хлопает глазами.

— Согласен. С головами погорячился. — Сказал и показал пятерню. — Начнём с пальцев. Их по пять на каждой руке, от одного не убудет.

— Да ну тебя. — Отмахнулся Карлуха. — Причём здесь пальцы?

— Ну, да. Они в этом деле не самое главное. Всему виной твои волосы, и его борода. Так? — Смотрю на Рафата с Карлухой, а они на меня глазеют. — Это из-за волос у вас такая гадкая жизнь. Ходите не там, где хотелось бы, ни то, что нужно делаете. Верно?

— Верно. — Коротун пнул ногой колючку и проворчал. — А что нужно делать? Если знаешь, подскажи.

— Знал бы, давно сам сделал. — Ответил грубо, проверил шнуровку ботинок и пошёл через заросли. Надоело мне слушать бред. Устал я и от Коротуна и от Рафата. От всех устал.

— Ты куда?! — В спину выкрикнул Карлуха. — Бродяга, ты чего?

Я не ответил. Скверно как-то стало, не хорошо. Не понимают мои друзья самого простого. Не видят опасности, от того и занимаются невесть чем. Забрались мы в глухую дыру. Эти места мне не знакомы, совсем не знаю куда нас занесло. Кхала конечно умница, не даст пропасть выведет куда нужно. Но от этого не легче. Кто знает, что нас ждёт впереди?

Сломал палку, и давай ею охаживать бурьян. Мошки поднялись, чёрной тучей, гудят. Машу палкой, расчищаю себе дорогу. Над головой пасмурное небо, впереди пригорок с проплешиной. Кусты опутаны паутиной, она даже на деревьях. Странное место, птицы поют, стрекочут букашки, а вот следов зверья нет.

— Бродяга! — Зовёт Коротун. — Ты где?! Выходи. Наши вернулись!!!

* * *

Серёга сообщил — с корзинами, доверху нагруженными едой нам не перебраться на другую сторону реки. Мост хоть и уцелел, не развалился, но пройти по нему будет сложно. Вот и решили рассовать еду по карманам, а всё то что не влезет съедим. Кушать особо не хочется, но нужно. Наскоро перекусили варёной картошкой и мясом. Попили холодной воды, её мордастый крукль принёс во фляге из тыквы. Хорошая вода, чистая, сколько не пей, а напиться не можешь.

С продуктами что не поместились в карманах, расправились довольно быстро, скуластый помог. Аппетит у нелюдя как у дикого зверя, проглотил все что дали. Бмхартом его кличут. Тяжёлое имя, так сразу и не выговоришь.

Перевязали шнурки, поправили одежду и пошли к мосту. Спустились по склону, заросла округа кустами и красным плющом. Куда не глянь трава до пояса, а где и выше, повсюду роятся мошки, много их здесь. Даже на болотах я не встречал столько мошкары. От паутины всё белым бело. Растянули пауки свои сети между кустами и деревьями. Липкая она, а когда на лицо попадает, обжигает. Боюсь даже представить, что может случится если паук укусит? Нужно глядеть в оба, уверен, кусачей и жалящей дряни здесь полным-полно.

Поют птички, стрекочут букашки, пищат комары. Заприметил я возле поваленного дерева семейство мухров. С два десятка малышей в трухе роются. Совсем не боятся, повернули мордочки в мою сторону, пофыркали и дальше гребутся. Мамка с папкой из древесины жуков достают в труху бросают, учат детишек где и как пропитание искать. Ловко они пенёк разворотили.

Мухр — это зверёк такой, невелик он ростом. Мордочка острая, нос подвижный, крутится во все стороны. Передние зубы как лопаты торчат, да и когти ещё та гребёнка. Грызнёт или оцарапает мало не покажется. Мухр совсем не вкусный, мясо дурно пахнет, да и жёсткое оно, не угрызёшь. А вот мех хороший, чёрного цвета что на спине, что на животике, везде одинаковый. Одна шкурка ничего не стоит, а за десяток, сотню патронов дают.

Между кустов звериная тропа, рыжий клок шерсти на коре повис, тупонос его оставил. Стало быть, имеется в этих краях зверьё, на водопой приходит.

Рубим колючие ветки, режем, рвём паутину, тяжело идти через непролазные заросли. Где нельзя обойти, лезем на упавшие деревья, по ним и идём. Большие в этих местах деревья, в десять обхватов не меньше. Но вот кто их повалил, сказать не берусь. Ветру такое не под силу. Вышли на мост, тесаки и топор, на спины приторочили. Спасибо Серёге, парень он запасливый, верёвку взял.

С виду ничего мост, крепкий. Красный плющ расползся по железным опорам, так сразу и не поймёшь от чего они красные? Большей частью от ржавчины, она везде. Как, впрочем, и плюща тоже хватает, опутал всю округу.

Прошли ещё немного по заросшим жёлтым мхом и травой шпалам, впереди товарные вагоны. Перегородили они дорогу, попадали на обе стороны рельс, лежат на боках пропадают. Железо раздулось наростами ржавчины, доски сплошная труха. И здесь хозяйничает плющ, опутал он остатки железа и деревяшки на вагонах, потянулся к опорам моста точно верёвочные лестницы. Свисает отовсюду, красуется плющ большими, красными бутонами. Влажно на мосту, раздольно для плюща. Кружатся вокруг цветов бабочки, жуки, мошки, каких только нет, и чёрные, и белые, но больше всего жёлтых. Порхают насекомые над цветами, садятся и улетаю. А там, где нет плюща, проросла трава. Между вагонами, поднимаются шапки зелёного мха, сквозь него проклюнулись маленькие цветочки. Синенькие они, точно кто-то разбрызгал по зелёному ковру синюю краску, местами залил большими пятнами.

Трудно лазать по трухе. Вагоны совсем обветшали, ставишь ногу прогибаются доски, трещат, ломаются.

Нам тяжело, а Карлухе ещё хуже. Ругается, материт, на чём свет стоит, и мост и всё то что с ним связано. Даже птичек и тех не обошёл вниманием. Не там они летают, ни то поют и вообще не место им здесь.