Большая перемена - Константин Харский

Сделка по покупке и перестройке «Шалмана» была принята как самая перспективная, и Матвей получил согласие на переговоры с владельцем о приобретении кафе. Юристы проработали вопрос, и стало известно, что земля в собственности у Коли, и эту собственность он или не уступит, или запросит непомерные деньги.

Прямо здесь, в кабинете, набросали несколько схем работы. От аренды кафе до приобретения прав на землю. Назначили дату следующей встречи. У Матвея была неделя, чтобы встретиться с Колей и понять возможности по заключению договора. Уже в этот вечер рабочая команда Матвея приступила к поиску подходов к Коле Утюгу. Проект получил кодовое название «Доска». В смысле гладильная доска.

* * *

Третий день проекта «Доска». Стало понятно, что не пальцем сделанный Коля позаботился, чтобы к нему никто не смог добраться. Ни друзья, ни враги. На встречу попасть нельзя. Просто нельзя и все. Не встречается. Не принимает. Попытались подключить СМИ – секретарь сказала, что встречается только с выбранными им самим журналистами.

Третий визит в «Шалман» все-таки закончился конфликтом. Матвей взял с собой Льва, юриста с внешностью Раскольникова. Худой, бледный, в очечках, с университетским образованием во все уставшее от жизни лицо. Матвей и Лев пришли в «Шалман» сразу после его открытия. Ни один, ни другой не были знатоками похмельного синдрома, иначе они бы выбрали другой час для непрошеного визита.

– Со старшим поговорить можно? – начал Матвей.

– Сейчас штаны спущу и поговоришь с моим старшим, – начал лояльный клиент «Шалмана», который был следующим в очереди за опохмельным стаканчиком, и ему еще предстояло выпросить этот стаканчик в долг. И тут этот пижон! Ну алкаш и решил выслужиться перед барменом Татарином, чтобы легче получить спасительную жидкость.

– Чего надо? – не обращая внимания на алкаша, уточнил Татарин.

– Предложение есть.

– Не надо. Все есть. Идите отсюда, пока можете.

– Поговорю и пойдем.

– Ты чего, сука, не понял, что тебе сказали?! – алкаш понял, за что ему будет благодарен бармен. – Хочешь в рыло?!

Бармен Ильяс по прозвищу Татарин с любопытством наблюдал, чем кончится потасовка. Не то чтобы они были редкостью в этом «Шалмане», но одно дело – подерутся два алкаша. Тут же намечалось межвидовое состязание. Грязный бомж Чирий и лощеный бизнесмен, который что-то зачастил в заведение. Пусть его проучат. И заведение тут ни при чем, если что.

– Чирий, если ты его с одного удара свалишь с ног, я тебе соточку налью за счет заведения, – сказал Ильяс.

– Татарин, налей мне, я обоих одним ударом повалю.

– Сашик, ты следующий. Если они вырубят Чирия, тогда тебе соточка за двоих на полу. Только не как в прошлый раз, зубы не выбивать! – установил правила поединка Ильяс и облокотился на прилавок, чтобы лучше видеть драку.

Сашик! Тот самый Сашик?! Матвей посмотрел в сторону, где стоял Сашик. Да, он. Матвей его узнал. Сашик не смог бы узнать Матвея, даже если бы захотел. Матвей изменился до неузнаваемости за эти полгода с небольшим. Лев стоял за спиной у Матвея, дергал за рукав и говорил: «В данной ситуации было бы правильно покинуть помещение».

– Ильяс, не усугубляй ситуацию, – не теряя спокойствия, сказал Матвей, не обращая внимания на Чирия, который «гнул пальцы» перед самым лицом Матвея. – Отутюжат тебя потом за то, что не въехал сразу в тему и дело загубил.

Ильяс услышал ключевое слово. Утюг. Оно было произнесено не прямо. С намеком. Держится этот уверено, на провокации не реагирует, силу свою знает. «Вдруг человек от Утюга, а мы ему такой прием устроили? Мне еще разборок с Утюгом не хватало. Да и Захар будет орать, что не понял, кто перед ним».

– Так, Чирий, хорош. Вот твоя стопка, заработал, – Ильяс одним движением остановил конфликт, набирающий обороты. – Вы, двое, сядьте там, – Ильяс показал на столик у входа. – Сейчас Захар выйдет. Все, заткнулись, суки, пока санитарный день не начался.

В кафе стоял тихий гул. Присутствующие, лишенные зрелища, роптали. Но никто не хотел «санитарного дня», поэтому приходилось терпеть. Чирий, посчитавший себя победителем, торжественно взял стопку, высоко поднял ее.

– Заставил литься мирных граждан кровь, – продолжил Матвей.

В «Шалмане» стало тихо. Матвей встал, сделал два шага по направлению к Чирию и продолжил:

Слева от Матвея раздались жидкие аплодисменты. Аплодировал Захар. Тут уж поддержали все. Чирий, при ближайшем рассмотрении мужчина сорока – сорока пяти лет с чертами лица скорее тонкими, аристократическими, конечно грязный и вонючий, сделал шаг навстречу Матвею, плюнул на свою руку, вытер ее о грязную куртку и протянул Матвею:

– Мир.

– Мир, – сказал Матвей и пожал руку Чирия.

– Поговорить хотел? – прервал рукопожатие Захар. – Пошли за мной.

* * *

Захар, Матвей и Лев прошли в подсобное помещение, бывшее и складом, и кабинетом Захара.

– Говори, коротко. У меня дел по гланды.

– За гланды – так говорят в Одессе, – сказал Матвей, усаживаясь без приглашения. – Меня зовут Матвей. У меня тоже нет лишнего времени, я сразу к делу.

– Ну.

– Я покупаю «Шалман» и делаю тут свое дело.

– Разбежался.

– Захар, ты тут наемный. Ты тут не решаешь. Тут решают только деньги. Думаешь, Утюг от любой суммы откажется?

– У всего есть цена.

– Захар, я тебя делаю безработным. Ничего личного, это бизнес.

Захар напрягся, и, по виду, лихорадочно думал, что предпринять.

– Захар, вопрос решенный. На кон поставлены деньги. Даже за отказ от сделки кто-то должен будет заплатить. Не думаю, что ты хочешь впрячься своими деньгами.

– Что ты хотел?

– У меня есть задача, которую я пока не могу решить. Пока. Как только я найду решение, ты мне нах не будешь нужен. Сейчас ты можешь мне помочь. Поэтому мы можем обсудить цену твоей помощи. Когда будешь называть цену, не зарывайся. Если мы не договоримся, я уйду, и ты меня больше не увидишь. Просто однажды, когда ты будешь передавать конверт Утюгу, он скажет, что лавочка прикрыта, и к первому января надо освободить помещение.