Путь на эшафот - Виктория Холт

Однако он оставил ее в покое. Мысли его были почти полностью заняты Анной. Она была несравненна, и он все еще побаивался ее реакции на свою неверность. Он не мог забыть того, как она уехала в Хивер, и потом, она носила под сердцем его сына. Он все еще испытывал к ней нежные чувства, а поцелуй… Ну что же, это ничего не значит.

Погода улучшилась, туман рассеялся, и ему стало веселее. Пришел август. Были приготовлены приглашения на крещение сына. Анна лежала на диване и время от времени поглядывала на короля. Интересно, почему он отводит глаза, почему ее фрейлина поглядывает на него, почему она так высокомерно относится к ней, хотя и пытается скрыть свои чувства? Анна не могла поверить в то, что король, который долгие годы в столь тяжелых обстоятельствах был ей верен, вдруг так быстро принялся за старое, и это в то время, когда она должна родить ему сына. Но его скрытность, его раздражение по отношению к ней, которое мужчины его типа всегда чувствуют к тем, кого обманывают или собираются обмануть, укрепляли ее уверенность в том, что он хочет ей изменить.

Анна не была так терпелива, как Гризелла, и не была похожа на Катарину Арагонскую. Она взбесилась больше потому, что к ее возмущению примешивался теперь страх. А что если история повторится? Что если с королевой Анной произойдет то же, что произошло с королевой Катариной? Что если ее заставят признать, что их женитьба незаконна, и вынудят уйти в монастырь? К тому же ей нельзя забывать о том, что у нее есть такой враг, как могущественный император Карл.

Она следила за королем, следила за девушкой. Генрих был возбужден, много пил, ему казалось, что дни тянутся бесконечно долго. Он нервничал, а иногда раздражался, но в отношениях с другими людьми был слишком любезен. Впрочем, это было понятно, так как рождение сына имело для него колоссальное значение, и не только потому, что у Тюдоров появится наследник, это бы еще и оправдало его развод с Катариной и указало на то, что небеса на его стороне.

Анна чувствовала себя плохо в эти жаркие дни и не могла дождаться, когда у нее родится ребенок. Она знала, что все наблюдают за ней, выжидают, свершится ли это решающее событие – рождение мальчика. Друзья ее молились Богу, чтобы родился сын, а враги надеялись, что она родит дочь или же мертвого ребенка.

Однажды в конце августа она заметила, что девушка, за которой она так внимательно наблюдает и которую подозревает в грехе, стала вести себя более высокомерно, а Генрих бросает на нее вожделенные взгляды.

– Неужели я буду все это терпеть? Разве я не королева? – возмутилась Анна. – И это происходит у меня на глазах!

Она подождала, пока они останутся с Генрихом одни.

– Если ты хочешь развлекаться, – сказала она ему, возмущенно блестя глазами, – я предпочла бы, чтобы ты делал это не у меня в покоях и не с моей фрейлиной!

Генрих был возмущен – ему не нравилось, когда его заставали врасплох. Он уже успокоил свою совесть, его больше не мучили угрызения. Что страшного в его флирте с этой девчонкой, которая уже давно потеряла невинность? Это не столь уж и большой грех, чтобы в нем исповедоваться. Это всего лишь мимолетная связь, к тому же в тот вечер он слишком много выпил.

«Что же это такое? – спрашивал он себя. – Одна жена бросает мне вызов, а другая указывает, что я должен делать».

Он не потерпит этого. Он король, и Анна должна это понимать. Она не должна вести себя так высокомерно по отношению к нему.

И пока он подбирал слова, чтобы выразить свое возмущение, вошла одна из фрейлин Анны. Это не остановило Генриха. Пусть весь двор знает, кто здесь король. Анна стала королевой только потому, что этого захотел он.

– А ты закрой глаза, как это делали до тебя! – громко крикнул он.

Она приподнялась в кровати. Ее щеки вспыхнули, губы скривились, но что-то в выражении лица короля остановило ее. Злость мгновенно улетучилась, остался только страх. Она увидела, что лицо короля побледнело, а его маленькие глазки вдруг стали холодными и жестокими.

Между тем Генрих продолжал медленно и упорно разъяснять свою позицию.

– Ты должна понимать, что стоит мне захотеть, и ты слетишь с высоты, на которую я поднял тебя.

Он вышел из комнаты, а она упала на постель, чуть не лишившись сознания. К ней подбежала фрейлина, очень взволнованная состоянием королевы. Ведь ее унизили и оскорбили, а она такая гордая и самоуверенная. Если бы Анна была одна в комнате, она достойно бы ответила мужу – язык у нее острый, – но они были не одни. Теперь враги Анны узнают об этом, будут говорить, что это начало конца Анны Болейн!

Ее руки стали мокрыми и холодными, и ей захотелось зарыдать. Но вдруг она почувствовала, как зашевелился ее ребенок. Ее сын. Как только он родится, она будет спасена. Ведь Генрих не расстанется с матерью своего сына, что бы ни случилось.

В течение нескольких дней Генрих не подходил к Анне. Он наслаждался сделанным внезапно открытием, что вожделение гораздо больше соответствует его натуре, чем любовь. Девушка была веселой и бойкой, но стремилась подчиниться любому желанию короля. Любить – значило просить и умолять, вожделение же требовало лишь удовлетворения.

Находясь с девушкой, он часто думал об Анне. Мысли его были настолько запутаны, что он не мог в них разобраться. Иногда он думал, что стоит ей родить, и она станет прежней Анной. Потом он вспоминал о живой, веселой девушке, склонившейся над прудом в Хивере, о великолепной женщине, принимавшей его в Саффолке. Анна… Анна… Нет на земле прекраснее женщины, чем Анна! Все это пройдет, все это забудется, когда они снова смогут быть вместе.

Потом, во время мессы или исповеди, его охватывал страх. Он боялся, что Всемогущий недоволен им и выразит это недовольство тем, что у Анны родится девочка или мертвый ребенок. У Катарины все время рождались мертвые дети, потому что их женитьба не была настоящей. Он сам говорил это. А что если его женитьба на Анне тоже ненастоящая?..

Но Бог поможет ему узнать правду, потому что он всегда указывает путь тем, кто верит в него, следует его законам, как это делает он, Генрих VIII, король Англии.

Весь город был в ожидании новостей. Люди на лодках, скользивших по Темзе, спрашивали друг друга:

– Не знаете, принц уже родился?

Никто больше не осуждал королеву. Даже ее самые злейшие враги смотрели на нее теперь не как на королеву, а как на мать наследника престола.

– Я слышал, что у нее начались схватки. Бедная женщина.

– Говорят, его назовут Генрихом или Эдвардом…

Матери вспоминали, как они рожали своих детей в муках, а теперь пришла очередь королевы. И даже те, которые не особенно интересовались наследником престола, вспоминали о прекрасном праздновании коронации, о вине в фонтанах, зная, что когда родится сын короля, снова будут устроены шествия, праздники, угощения. Ведь король ждал этого момента двадцать четыре года. Это событие будет даже более торжественным, чем коронация.