Белль и Себастьян - Николя Ванье

В уголке комнаты, недалеко от очага, стояло три двойных койки. Они развесили на них для просушки свою одежду, а сами закутались в еще теплые одеяла, уже успевшие высохнуть перед огнем. Почти сразу все пятеро провалились в похожий на состояние комы сон.

На следующий день Анжелина, которая понятия не имела, кто помогает Гийому здесь, в Швейцарии, размышляла о том, как связаться с проводниками, когда послышался протяжный оклик: «Оэ-э-э!», сразу выдавший в госте местного жителя. Девушка, выбежав из хижины, увидела пастуха с крепким посохом. «Вылитый Сезар в молодости! Такой же коренастый и крепкий. И взгляд такой же подозрительный…» — успела подумать она.

— Это вы люди из Сен-Мартена?

— Это мы.

Пастух одобрительно присвистнул. Казалось, он очень удивился, увидев их живыми и здоровыми.

— Я видел ваши следы! Вы прошли через ущелье Бау?

— Да.

— А где Гийом?

— Я вместо него.

— Вы? И вы прошли через Бау? В такую пургу?

— Да, благодаря собаке. Она нас вела. — И Анжелина указала на Белль, лежавшую на солнышке.

Собака, услышав, что говорят о ней, вежливо помахала хвостом, потом лениво поднялась и подошла ближе.

— Она спасла нас всех. Без нее мы бы никогда не дошли.

Собака встала на задние лапы и лизнула Лину в лицо. Не выдержав ее веса, девушка, расхохотавшись, упала. Такого проявления привязанности и дружелюбия Анжелина удостоилась впервые. Белль полюбила и ее тоже!

Супруги Целлер и дети, выйдя на порог, тоже начали смеяться. Пастух снова присвистнул. Ему с трудом верилось, что эти люди смогли перейти через горы в такую страшную непогоду. Он подал Анжелине руку, чтобы помочь подняться, и спросил:

— Вы возвращаетесь сегодня?

— Пока еще нет. Я вам объясню… Дети, вы не могли бы подождать меня вон там, на поляне? Нам с мсье нужно поговорить.

Пришло время расставаться. Себастьян и Эстер шли рядом друг с другом, но не решались взяться за руки. Они знали, что увидятся нескоро. Эстер изо всех сил сдерживала слезы. С момента, когда они перешли границу, она чувствовала себя счастливой и легкой как перышко. Казалось бы — несколько крошечных шагов, и мир вокруг вдруг меняется до неузнаваемости! Ее родители тоже изменились. Настроение у них было немного странным — они и радовались и грустили.

Эстер, остановившись возле источника, присела на разогретый солнцем камень. Все тело у нее болело, даже пальцы на ногах, и временами ей казалось, будто она по-прежнему мерзнет. Но сейчас эта боль была почти удовольствием. Она взглянула на Себастьяна. Он просто стоял рядом и молчал, даже не смотрел на нее. Эстер, пряча улыбку, опустила голову. Мальчики более неуклюжие, чем девочки, она давно это заметила.

— Знаешь, я тебя не забуду. Никогда.

— И я тебя тоже. Но только нам и не надо забывать, потому что мы скоро увидимся, правда ведь? Швейцария — это же не так далеко, как Америка!

Он подмигнул, давая понять, что шутит, а она привстала на цыпочки, потому что он был выше на голову, и прижалась губами к его холодной щеке. А потом, стесняясь своего румянца, позвала Белль, которая поспешила присоединиться к ним.

— Ты очень большая, но я тебя теперь не боюсь. Еще ты очень красивая, и из всех собак на свете ты — самая смелая!

Анжелина, улыбаясь, шла к ним навстречу. Для Эстер пришло время вернуться к родителям.

— Я не могу возвратиться с тобой домой, Себастьян. Скажи, у тебя хватит сил пройти через Гран-Дефиле одному?

— Но почему ты хочешь остаться с ними? А как же я?

— Я не останусь с Целлерами. Я попробую попасть в Лондон. Если в деревне узнают, что это я вела беглецов, меня сразу бросят за решетку. Я и раньше была у бошей на подозрении. Мне хочется помочь выиграть эту войну, Себастьян. Я поговорила с Целлерами, и все то, что происходит… Нельзя смотреть на все это, опустив руки, понимаешь?

— Ну да. Думаю, да. Но только ты уже делала смелые вещи там, в Сен-Мартене.

— Я скоро вернусь, обещаю. Как только кончится война. Ты точно не боишься?

Мальчик с серьезным видом кивнул. Он немного помолчал, чтобы слезы, которые сдерживал с трудом, все-таки не полились из глаз, сглотнул и сказал тихо:

— Не беспокойся, ведь со мной Белль!

Сестра смотрела на него, и глаза ее блестели от слез. И Себастьян узнал этот взгляд, исполненный любви, который запечатлелся в его памяти. Только он думал, что то был взгляд его матери… Анжелина заботилась о нем с момента его рождения. Всегда была рядом — внимательная, нежная. Он вдруг понял, сколько всего не успел ей сказать, а теперь она уезжает в другую страну! Сначала Эстер, теперь Лина! Думать об этом было так грустно…

Угадав его чувства, Анжелина ласково привлекла Себастьяна к себе. Утешить его она не могла, поэтому просто взъерошила ему волосы. Себастьян не стал возражать. Он шмыгнул носом, сердито пнул ногой камешек, запрыгавший по дороге. Белль понеслась за ним следом, решив, что это такая игра. Она поймала камешек, вернулась и положила его к ногам Себастьяна, склонив голову и потешно высунув язык, словно улыбаясь. Ей не терпелось повторить все снова. Но у Себастьяна не было настроения играть. Он пожал плечами и снова всхлипнул. Лина заговорила неуверенно, как человек, который тщательно подбирает слова:

— Если бы не ты и твоя собака, мы бы никогда не перешли через границу. Теперь, Тину, я могу тебе это сказать: я очень опасалась, что мы не доберемся до ущелья! Если бы Белль не вывела нас к тому ледяному мосту, если бы не учуяла немцев, если бы просто выбрала другую дорогу, мы бы все уже умерли.

— А я знал, что она найдет дорогу. Пойми, Лина, Белль — это не просто собака, которая тебя слушается. Она…

И мальчик замолчал, будучи не в силах описать словами эту странную связь, установившуюся между ним и собакой.

— Думаю, я понимаю, о чем ты.

Они немного помолчали, наслаждаясь этим новым взаимопониманием. Что ж, придется дождаться конца войны, прежде чем они увидятся снова. Движение возле хижины, в двухстах метрах ниже по склону, привлекло ее внимание: Целлеры стояли на пороге хижины с рюкзаками на плечах. Уже веселее Анжелина спросила:

— Ты понял, как идти?

— Через ущелье Корвье, потом через Гран-Дефиле и в долину! После ущелья Бау это будет детская прогулка!

— Чистая правда! Особенно когда рядом Белль! Тину, послушай… Скажешь Сезару, что я… что я его люблю. А Гийому… Ты просто скажи ему…

— Что ты и его любишь, да?

Рассмеявшись, они обнялись. На сей раз ни Себастьян, ни Анжелина не стали скрывать своих слез. Пастух подошел к Анжелине, когда Себастьян уже собрался уходить.

— Этот мальчик пойдет домой один?

— Он не один.