Атомные шпионы. Охота за американскими ядерными секретами в годы холодной войны  - Оливер Пилат

— Я никогда не думала о проблеме воровства, я просто выполняла приказы партии.

Также она не приставала к Голосу с вопросами.

— В компартии вопросов не задают, — заметила она.

Более или менее подготовив сцену, мисс Бентли рассказала, как Голос передал ей Эйба Бротмана (Пингвина) в качестве информатора в 1940 году. За обедом в китайском ресторане Нью-Йорка на 33-й улице между 6-й и 7-й авеню они обсудили, как это все будет происходить.

— В присутствии мистера Бротмана мистер Голос сказал, что я буду представлять коммунистическую партию, от которой он будет получать распоряжения, — заявила она.

В ее обязанности входило собирать партийные взносы, разъяснять новую политику партии и скорописью записывать технические пояснения. Большинство чертежей и данных, которые предоставлял Бротман, носили промышленный характер, но время от времени они затрагивали и военную область. Она вспомнила один разговор о химическом «чайнике» для арсенала в Эджвотере. Ее воспоминания не были подкреплены документальными доказательствами, поскольку она всегда сжигала оригиналы записей, как только перепечатывала отчет для Голоса.

Мисс Бентли указала присяжным, что они с Бротманом не поладили. Стараясь оставаться беспристрастной, она заявила, что считала его наглым и любопытным до назойливости. Он никогда не платил взносы вовремя. Часто, когда они договаривались о встречах, он заставлял ее долгими часами ждать в ресторане или вовсе не приходил. Со своей стороны, Бротман жаловался на то, что мисс Бентли не разбирается в технических вопросах, а также не ценит прошлых услуг со стороны аппарата. Тем не менее, когда Бротману устроили нового связного, он запаниковал. Его вполне удовлетворяет Бентли, утверждал он. Он особенно возражал против встречи с новым связным, если только его не представит ему лично она или Голос. Судя по тому, какой шум поднял Бротман, он, возможно, подозревал какую-то угрозу или опасность для себя. Ободренный, он согласился на предложенные изменения.

Гарри Голд как следующий свидетель смог продолжить ее историю, рассказав о том, как одним сентябрьским вечером 1941 года в Нью-Йорке сел рядом с Бротманом на переднее сиденье машины и сказал: «Здравствуйте, Эйб. Вам привет от Хелен». Хелен Шерман — таково было партийное имя мисс Бентли.

Разница между показаниями Гарри Голда и мисс Бентли заключалась в том, что он предоставил документальные доказательства.

Из глубин его просторного подвального чулана в Филадельфии была извлечена папка под заголовком «Дела Э. Б.», а из папки — карточка с отпечатанными инструкциями о встрече на основе указаний его советского начальника Семена (Сэма) Семенова. Там значилось:

«Понедельник 10 вечера.

№ 27 между 6 и 7 ав.

2N9088

Эйб

Хелен»

Чтобы накрепко связать обвиняемого со встречей, обвинение должно было установить связь между Бротманом и номером машины — 2N9088. К сожалению, архив Управления по автотранспорту за тот год был уничтожен. Гарри Голд вспомнил, что Бротман пытался объяснить свою нервозность в тот вечер тем, что получил штраф за незаконную парковку в Нью-Йорке всего за несколько недель до того. Сэйпол распорядился проверить полицейские архивы по всему городу, и проверка показала, что машина Бротмана с номером 2N9088 действительно была оштрафована за неправильную парковку на Кортленд-стрит 15 числа предыдущего месяца — августа.

Мисс Бентли давала показания так, будто в любой момент готова была сорваться и дать выход чувствам из-под своего довольно шаткого спокойствия, но Гарри Голд казался самой невозмутимостью, когда описывал свой обычный порядок действий в качестве курьера.

— Мой советский начальник представлял меня американцу, который должен был передавать мне сведения, — сказал он так отстраненно, что возникал вопрос, а считает ли он сам себя американцем или нет. — Это происходило двумя способами, — продолжал он. — Либо мне давали точные указания о том, как связаться с американцем, который будет передавать информацию, либо нас знакомили лично. После этого, как правило, я единственный связывался с американцами, которые поставляли мне данные для передачи Советскому Союзу. Я встречался с человеком, давал очень точные инструкции о том, какую желательно собирать информацию. Если с ним контактировал предыдущий курьер, сначала я старался подробно выяснить, что было раньше… Я обсуждал с этим человеком, к чему у него есть доступ. Мы договаривались насчет конкретных дат для передачи сведений. Я приезжал в назначенные дни…

На второй встрече, на которую Бротман приехал с полуторачасовым опозданием, после того как три телефонных звонка поставили крест на всех строгих мерах секретности, Голд перечислил, что требуется его начальству: во-первых, любые процессы, связанные с производством авиационного бензина, любые технологии, используемые в производстве предметов из натуральной резины, и, во-вторых, технологии производства синтетической резины, нефтяных смазочных материалов, технологии производства коллоидного графита, технологии производства стратегических органических химикатов и технологии производства синтетического бутилового спирта (используемого в качестве растворителя в бездымном порохе).

— Плюс, — сказал он, — абсолютно любая информация, которую мог найти Эйб, относительно техники военного назначения.

Действуя по инструкции, Гарри Голд через какое-то время попытался принять жесткие меры в отношении Бротмана.

— Я сказал Эйбу, что ему придется исправить свое поведение по двум пунктам, — заявил он на суде. — Во-первых, он передавал разрозненные фрагменты информации. Во-вторых, я сказал, что ему придется перестать опаздывать на встречи.

Чрезвычайно раздраженный, Бротман ответил, что «видимо, Советский Союз не ценит важность материалов», которые он передавал в прошлом. Он сказал, что передал всю схему производства высокооктанового бензина. И еще сказал, что передал Джону (Голосу) чертежи авиационного двигателя турбинного типа, а позднее передал Хелен чертежи одной из первых моделей автомобиля «Джип».

Голд свидетельствовал:

— Эйб сказал мне, что если требуются данные военного назначения и если речь идет о полных чертежах и полных описаниях технологий, то в эту самую минуту у него на столе в Хендриксе лежат чертежи плюс все материалы с описаниями работы военного завода по производству взрывчатки в Теннесси.

Бротман, однако, не явился на следующую встречу, на которой должен был передать чертежи с теннессийского завода. На него совершенно нельзя было положиться, хотя рано или поздно, в той или иной форме он все же умудрялся выполнить обещанное. Голд привык без протестов брать отрывочный и неудовлетворительный материал. Из-за этого чертежи и другие документы из компаний, где работал сотрудником или консультантом Бротман, скапливались в подвале у Голда и в конце концов были использованы на суде.

С помощью и без помощи данных из своего просторного чулана Голд сумел описать встречу за встречей с фотографической четкостью. Он говорил: «Я назначил встречу на пересечении 51-й улицы и Лексингтон-авеню, в ресторане «Бикфордс», за которым идет кафетерий, который называется то ли «Лейн» то ли «Парк-Лейн», потом театр «Транслюкс». На юго-западном углу там стоит банк с часами на фасаде…» Или так: «Это было в дверях ресторана «Хорн энд Хардарт», который находится на 23-й улице, на углу либо 6-й, либо, скорее, 7-й авеню. У этого «Хорн энд Хардарт» очень большое окно или окна и очень маленькая дверь…»