Сердце предательства - Мэри Пирсон

– Об этом Убийце мы «позаботимся» первым делом.

– Нет, – возразил я. – Его я беру на себя.

Свен расспросил о деталях моего приезда сюда, и я рассказал о сделанном Комизару предложении, о том, как я сыграл на его жажде власти и наживы.

– И он это проглотил? – усомнился Свен.

– Жадность – понятный ему язык. Когда я сообщил, что мы претендуем на морской порт и несколько холмов, это прозвучало вполне правдоподобно.

Свен помрачнел.

– Ты знал об этом?

– Я не глухой, Свен. Они столько лет этого хотели.

– А ей известно?

– Нет. Это не важно. Я все равно никогда этого не допущу.

Свен поскреб пятно засохшей крови на моей рубашке и нахмурился.

– Сегодня ты чуть не натворил глупостей.

– Я же сдержался.

– Только благодаря мне.

Так и знал, что он мне это припомнит. Берегись. Если бы они заподозрили, что я не тот, за кого себя выдаю, это был бы конец для всех нас – и в первую очередь для Лии. Нас-то просто поубивали бы, а вот ей пришлось бы стать женой одного зверя да еще и ублажать другого. До свадьбы оставалось три дня. Необходимо было спешить.

– Где Тавиш? – спросил я.

– Решает вопрос с переправой. Для нас готовят плот – связывают бочонки, сколачивают платформу.

Бочонки. Джеб успел шепнуть мне, что побег состоится по воде, но я не поверил своим ушам и решил, что ослышался. Я мотнул головой.

– Должен быть другой путь.

– Подскажи, какой, если знаешь, – ответил Свен.

А потом объяснил, что они уже перебрали все возможные варианты и убедились, что мост для нас недоступен. Слишком много охраны, пройти незамеченными немыслимо. Проскакать сотни миль по берегу до низовьев реки – тоже невозможно. Нас выследят и перестреляют раньше, чем мы доберемся до спокойного течения, да и хищные звери, которых в прибрежных лесах множество, устроят на нас охоту. Оррин уже испытал это на своей шкуре. На него бросилась какая-то тварь и, пока Джеб и Тавиш пытались ее добить, располосовала ему ногу.

Друзья настаивали, что плот – единственный разумный способ побега. Тавиш исследовал реку и счел, что это возможно. От падающей воды в стремнине поднимается такое множество брызг, что река окутана туманом, но этот туман обеспечит нам маскировку, а у западного берега течение куда более спокойное. Там тоже имеются омуты и водовороты поменьше, и надо просто постараться провести плот между ними. Трудно, но выполнимо. Другое преимущество реки в том, что она стремительно вынесет нас за пределы Венды, и, пока преследователи будут поднимать мост, чтобы броситься вдогонку, мы окажемся за много миль отсюда. Так далеко, что невозможно будет определить, куда нас унесла река и удалось ли нам выбраться на берег. Оррин сообщил, что они припрятали лошадей – своих и несколько венданских – на надежно укрытом пастбище, милях в двадцати вниз по реке. Это идеальный план. Так они говорили. Если только все пойдет гладко, как задумано, и не случится сотни сбоев, крупных и мелких. Я твердил себе, что Тавиш всегда был силен в продумывании всех деталей, что ему можно доверять. Но я чувствовал бы себя увереннее, если б мог заглянуть ему в глаза и увидеть в них твердость. Ведь я даже не знал, умеет ли Лия плавать.

– Как твоя нога? – спросил я Оррина.

– Тавиш зашил раны. Ничего, жить буду.

– Лечиться тоже необходимо, – сурово заявил Свен.

Оррин, пожав плечами, задрал штанину и поднял ногу. Прямо над сапогом начинались швы, не меньше десятка, красные и воспаленные. Так вот почему он прихрамывает. Но именно это дало прекрасный повод для наместника Обрауна и его оруженосца присоединиться ко мне. Свен сказал Каланте, что на его слугу во время охоты напала пантера и ему тоже необходимы примочки и отвар лекарственных трав.

Пока мы перешептывались, в другую дверь прошмыгнул Джеб.

– Господа не желают пирожков… из навоза?

Я с улыбкой осмотрел его с головы до пят. Единственный среди нас щеголь, всегда следящий за последней модой, единственный, кто всегда ходил с начищенными до зеркального блеска пуговицами. Сейчас на нем были лохмотья, волосы слиплись от грязи, он полностью вошел в роль.

– И как только тебе в голову пришло выбрать именно это занятие? – криво усмехнулся я.

– Любой с радостью открывает дверь метельщику, доставившему растопку для очага. И ничего, что радость продлится всего несколько мгновений, – Джеб издал звук, какой раздается, когда сворачивают шею, – не исключено, что перед началом операции придется по-тихому убрать кое-кого из них.

– А по-вендански он говорит прямо как местный, – восхищенно добавил Свен.

Джеб, как и Лия, был очень способным к языкам. Ему явно нравилось ощущение непривычных, экзотических звуков на языке – от этого он получал не меньше удовольствия, чем от прикосновения изысканных тканей к коже. Ну, а Свену знание венданского далось тяжелым путем – прослужив в армии несколько лет, он оказался в плену в Малых королевствах, вместе с двумя венданцами. Их перекупил работорговец, и два долгих года они бок о бок трудились в рудниках, пока наконец не сбежали втроем.

– Я гляжу, ты и сам тоже неплохо шпаришь по-ихнему?

– Справляюсь кое-как, – сказал я. – Говорю неважно, зато почти все понимаю. Как ты сам видел, Комизар и кое-кто из Совета объясняются по-морригански, а кое с какими оборотами мне помогла Лия.

Джеб подошел ближе и щелкнул пальцами.

– Я с ней говорил, – сообщил он, безраздельно завладев общим вниманием. Даже полулежащий Оррин обернулся через плечо. Джеб поведал, что исхитрился получить приказ на растопку очага в комнате Лии и повидаться с ней перед самым ужином в зале Совета. – Теперь она знает, что мы здесь.

– Знает обо всех четверых? – улыбнулся я. – Когда я рассказал ей о нас впервые, ей показалось, что это маловато.

– Разве можно ее винить? Мне и самому тоже так кажется.

Оррин хмыкнул.

– Чтобы насадить кое-кого на вертел, хватит и одного…

– Убийца мой, – предостерег я, – не забывай.

– Принцесса поделилась со мной ценными сведениями, – продолжил Джеб, – особенно о планировке Санктума. Здесь полно переходов и коридоров, но некоторые ведут в тупики. Я уже попадал в них пару раз, а однажды чуть не провалился в яму. А еще она отдала свой карточный выигрыш.

– Она так это назвала? Выигрыш? – я расплылся в улыбке. – Это больше смахивало на грабеж. Я и сам в тот вечер лишился пяти фунтов веса.

Свен сделал большие глаза.

– Так у нее, значит, талант еще и к картам, а не только к обдиранию мяса с физиономий.

– Некоторых физиономий, – я снова повернулся к Джебу: – Она что-то еще говорила?

Он поколебался, потер затылок.