Вдали от рая - Олег Рой

– Марьяна…

Ее передернуло. Темные, как чернослив, глаза на секунду уставились на него с выражением побитой собаки. Но оно быстро сменилось повышенной агрессивностью:

– Эльвира! Ты что, забыл, как меня звать?

– Марьяна, – настаивал Виктор. – Марьяна Балашова. У меня на руках документы, подтверждающие, что вас зовут именно так, а не иначе.

Испуг, растерянность, неудовлетворенные амбиции, желание отыграть все обратно – эта гамма эмоций отразилась на покрытом прыщами личике жуликоватой особы, которая наконец притихла. И ее молчание было доказательством, что Михаил Львович не зря получал свои деньги от «АРКа».

– Марьяна, послушайте, – Виктор сам удивлялся, откуда бралось это бесконечное спокойствие, которое заполняло его, – вы же многодетная мать! Дети берут с вас пример. Если вы будете обманывать людей – подумайте: кто у вас вырастет? Ну хотите, я вам найду работу? Нормальную честную работу. В Москве. У вас еще все получится! Вы даже не представляете, на что способен человек. Я сам еще совсем недавно не представлял. Знаете, мой старший брат, у него аутизм…

Эльвира – то есть Марьяна – не стала слушать его рассказ о Сереже. Всплеснув руками, отчего плащ просиял всеми цветами радуги, она что-то крикнула своему потомству на родном языке, и они всей толпой поспешили прочь из двора. По пути, правда, спохватились, что забыли младенца, вернулись за ним, но после этого уже улепетывали так, что под их ногами вздымалась пыль.

Виктор задумчиво смотрел им вслед.

– Хоть малыша не бросила. По крайней мере, дети для нее что-то значат…

– А вы, оказывается, добрый человек, Виктор Петрович… – заметил, подходя, адвокат.

– Да нет, – честно ответил Волошин, – вообще-то не очень. Просто недавно я был так зол, что на этом фоне кажусь чуть добрей. Короче, все познается в сравнении.

Виктор простился с адвокатом и вернулся в ресторан, где уже его ждал, с аппетитом закусывая маринованной селедкой, начальник службы безопасности.

– Здравствуйте, Виктор Петрович, – пробурчал тот с набитым ртом, пожимая протянутую руку шефа. – Вы уж извините, я поем, а то голодный, как сто чертей. День сегодня выдался сумасшедший, ни пообедать, ни позавтракать не довелось…

Волошин милостиво разрешил ему утолить голод, тем более что беседе это не мешало. В перерывах между селедкой, горячим языком по-андалузски и огромным бифштексом с целой горой жареного картофеля начальник охраны поведал ему такое, от чего давно не стриженные волосы Виктора чуть не встали дыбом.

Собственно, сама по себе ситуация была проста, как вывеска сельмага, и стара, как мир. Такое в мире бизнеса происходило часто, и Волошин сам неоднократно слыхал о похожих историях. Но одно дело, когда неприятности случаются с другими – ты можешь им сочувствовать или злорадствовать, но в глубине души сохраняешь уверенность, что такие вещи могут происходить только с кем-то другим, только где-то далеко от тебя. А уж с тобой-то никогда в жизни ничего подобного не будет… Видимо, потому, что ты особенный, ты лучше, умнее и удачливее других. И вдруг – на тебе, получи! Вляпываешься точно в такое же дерьмо. И недоумеваешь – да как же это могло случиться со мной?!

Нечто из этой оперы чувствовал и Волошин, когда начальник службы безопасности разбирал перед ним на составляющие несложную схему аферы. Отчасти Виктор был сам во многом виноват. И в том, что распространялся направо и налево о своих планах на создание дочерней фирмы «АРКада», и в том, что продолжал ходить в офис и подписывать документы, будучи в невменяемом состоянии, и в том, что так неосмотрительно доверял людям, которые предали и обманули его…

– Выходит, «АРКаду» создали еще летом? – уточнял он.

– Да, в двадцатых числах августа. Зарегистрировали фирму на подставное лицо, это не так уж сложно. Делал это, как выяснилось, ваш друг лично. Внешность у него приметная, его запомнили…

– Но как же ему удалось?

– По липовому паспорту, который он то ли нашел, то ли украл. Переклеить фотографию так, чтобы было ничего не заметно, трудно, но технически возможно. Сейчас умельцы и не такое делают, а талантами матушка-Россия никогда обижена не была… Потом завели счет в банке. И спокойно дожидались удобного момента, когда можно будет перевести деньги.

– Но как же так? Ведь я мог не подписать бумаг, обратить, в конце концов, внимание на то, что я подписываю… Мог поймать их за руку!..

– Могли, но ведь не сделали же этого, – пожал мощными плечами собеседник, всем своим видом давая понять, что причины, по которой Виктор допустил такую крупную оплошность, его не касаются. – Определенный риск, конечно, был. Даже, можно сказать, очень значительный. Но ведь у них же получилось… И сошло бы с рук, если бы не случайность.

– И какая? Как вам удалось их разоблачить? – Волошин так резко подался вперед, что чуть не опрокинул свой бокал.

– Случайность, Виктор Петрович. Чистой воды случайность и везение. Я ж вам говорил, что мой старый товарищ до сих пор работает в милиции? Он сейчас уже полковник, занимает солидный пост… Так вот – именно он надоумил меня просмотреть записи с видеокамеры, которая установлена у входа в регистрационную палату. Мы отсмотрели пленку за весь день – дата основания «АРКады» была нам известна – и увидели знакомое лицо… Ну а дальше уже – дело техники.

После ухода начальника отдела безопасности Волошин еще долго сидел с обалдевшим видом за ресторанным столиком и переваривал услышанное. Да уж, денек сегодня выдался, ничего не скажешь… Столько событий!.. Но он ошибался в своих рассуждениях – день еще не закончился. Он готовил Виктору еще один, последний сюрприз.

Заиграла негромко электронная музыка на мобильном, экран высветил незнакомый набор цифр. Волошин нажал кнопку приема, поднес телефон к уху.

– Это я… – вырвался вдруг из недр аппарата такой далекий, но такой родной и близкий голос. – Вера. Нам надо поговорить, срочно! Можно я приеду?

Эта встреча удивительно напоминала их последнее свидание. Такой же вечер за окном, тот же ресторан, даже тот же столик. Вера сидела на том же месте, что и в прошлый раз, и Виктор так же, как и тогда, смотрел на нее, на ровный пробор на склоненной голове, на тонкий очерк бледного красивого лица, отмечал плавные движения ее рук, и этот умопомрачительный жест, которым она откидывала назад свои белокурые волосы… Только тогда он не мог наглядеться на Веру; сегодня же смотрел – и не видел ее. То, что она только что сказала ему и что теперь бушевало в его голове, разбухая и не помещаясь в ней, мучая и не отпуская ни на минуту, не давало ему никого видеть и не позволяло ни на миг отвлечься от той разгадки, которая наконец-то замаячила перед его внутренним взором…

А началось все с ее невинного вопроса. В первый момент, когда она только появилась в ресторане, вошла, обдав его столь желанным, ни на что не похожим ароматом своих духов, когда села напротив, смущенно улыбаясь, между ними возникла неловкая пауза. Оба они, пытаясь справиться с волнением, уткнулись в спасительное меню – и оба ничего не заказали, кроме вина и кофе, поскольку обоим было не до еды.