Мифы и легенды рыцарской эпохи - Томас Булфинч

– Я сам пойду к нему, – сказал мудрец.

Он пришел в дом мельника и попросил Передура посетить императрицу. К императрице Передур пошел вместе с мельником. Войдя в шатер, Передур сел рядом с императрицей, и между ними завязалась беседа. Затем Передур попрощался и вернулся в дом мельника.

На следующий день Передур опять пошел к императрице, сел рядом и завел разговор. В это время в шатер вошел высокий черный человек с золотой чашей, наполненной вином. Он преклонил колено перед императрицей и попросил отдать эту чашу тому, кто примет его вызов. Императрица посмотрела на Передура.

– Госпожа, – сказал Передур, – отдай эту чашу мне.

Он выпил вино, а чашу отдал жене мельника. Они продолжили разговор, и тут вошел другой черный человек, намного выше первого, с чашей из лапы дикого зверя, полной вина. Он преклонил колено перед императрицей и попросил отдать эту чашу тому, кто примет его вызов.

– Госпожа, отдай чашу мне, – попросил Передур.

Императрица протянула ему чашу. Он выпил вино, а чашу отдал жене мельника. Передур все еще сидел в шатре императрицы, когда вошел высоченный кудрявый человек, еще выше второго, с хрустальной чашей, полной вина. Он преклонил колено и попросил императрицу отдать чашу тому, кто примет его вызов. Императрица передала чашу Передуру. Он выпил вино, а чашу отдал жене мельника. Вечером Передур вернулся в дом мельника. На следующее утро Передур снарядился, выехал в поле, убил троих, бросивших ему вызов, и пришел в шатер к императрице.

– О прекрасный Передур, помнишь ли клятву, которую дал мне, когда я вручила тебе камень, благодаря которому ты убил Адданка?

– Госпожа, – ответил Передур, – я все прекрасно помню.

Императрица была той девушкой, которую встретил Передур, отправившись на поиски Адданка.

Гвидно Гаранхир правил Гваэлодом, который раскинулся на берегу моря. Ему принадлежала запруда между Диви и Абериствитом, недалеко от его замка. Ежегодно накануне майского праздника запруда приносила улов не менее чем на сто фунтов. У Гвидно был сын по имени Эльфин, самый неудачливый и бесталанный юноша. Это очень огорчало его отца, который считал, что сын родился в недобрый час. По решению совета Гвидно должен был отправить сына на запруду, чтобы понять, может ли хоть раз Эльфину улыбнуться удача, а заодно чтобы он обучился хоть какому-то делу, которое пригодится ему в самостоятельной жизни. Это было двадцать девятого апреля.

На следующий день, когда Эльфин отправился к запруде, чтобы посмотреть, сколько там рыбы, он увидел, что запруда пуста, не считая кожаного мешка, зацепившегося за одну из свай.

– Ты всегда был неудачником, – сказал Эльфину один из работников, – а сегодня из-за тебя и нас покинула удача. Прежде в это время в запруду попадало рыбы не меньше чем на сто фунтов, а сегодня нет ничего, кроме этого мешка.

– Как сказать, – ответил Эльфин, – может, он стоит больше чем сто фунтов.

Итак, они достали мешок, развязали, открыли и увидели внутри младенца; никогда раньше они не видели такого красивого ребенка.

– У него сияющее чело! – воскликнул работник.

– Так пусть же зовется он Талиесин,[88] – сказал Эльфин.

Проклиная свое невезение, Эльфин взял мешок с ребенком, осторожно сел на коня, бережно усадил ребенка и, заставив коня идти медленным шагом, отправился домой. Пока они ехали, мальчик сочинил утешение, в котором восхвалял Эльфина:

Это были первые стихи, сочиненные Талиесином, в которых он утешал Эльфина, огорченного отсутствием рыбы в запруде и, самое главное, тем, что все будут думать, будто все это произошло из-за его невезучести.

Эльфин спросил ребенка, кто он – человек или дух, и вот что услышал в ответ:

Наконец Эльфин подъехал к дому Гвидно, своего отца. На вопрос Гвидно, хороший ли был улов, сын ответил, что его улов лучше всякой рыбы.

– Что же ты выловил? – спросил Гвидно.

– Барда! – ответил Эльфин.

– Какая же от него польза? – удивленно спросил Гвидно. Но за Эльфина ответил Талиесин:

– Я стою намного больше, чем весь твой улов.

– Ты такой маленький, а уже умеешь говорить? – еще больше удивился Гвидно.

– Я умею говорить лучше, чем ты умеешь задавать вопросы, – ответил Талиесин.

– Что ж, послушаем, что ты можешь сказать.

И Талиесин спел:

Эльфин отдал свой «улов» жене, и она ухаживала за ребенком с любовью и нежностью. С тех пор благосостояние Эльфина росло день ото дня, и он пользовался благосклонностью и любовью короля. Талиесину исполнилось уже тринадцать лет, когда Эльфин, сын Гвидно, отправился на Рождество к своему дяде, Маэлгону Гвинедду,[89] в замок Диганви, где собирались все знатные люди королевства, духовные и светские, со своими рыцарями и челядью.

Один из гостей встал и спросил:

– Есть ли в целом мире король более могущественный, чем Маэлгон, или такой, которого бы Господь так щедро наделил статью и красотой, скромностью, силой и благородством души?

Все сошлись во мнении, что Господь наградил короля еще одним непревзойденным даром – королевой, которая красотой, благонравием, мудростью и скромностью превосходила всех знатных дам и девиц королевства. А дальше вопросы посыпались один за другим. У кого самые доблестные воины? У кого самые красивые и быстрые кони и борзые? У кого самые мудрые и искусные барды? И каждый раз звучал один и тот же ответ: «У короля Маэлгона».