Шпионаж по-советски. Объекты и агенты советской разведки - Дэвид Даллин

Маленькая и не имеющая веса политическая группа, субсидируемая коммунистами, так называемая «партия прогрессистов», стала основой их агентуры. Работающие в офисах Комитета обороны «прогрессисты» Роже Лабрюс и Рене Тюрпен, тщательно проверенные французской контрразведкой, снабжали журналиста Андре Баране конфиденциальными записями «для того, чтобы положить конец войне в Индокитае». Баране передавал эти данные Дюкло.

Однако Баране одновременно служил и в антикоммунистическом полицейском подразделении и раскрыл секреты своих контактов полицейскому инспектору Жану Диде. Когда началось расследование, Жак Дюкло свидетельствовал, что материалы, о которых идет речь, были получены политбюро от одного «высокопоставленного лица» (явно не Баране). Рене Тюрпен подтвердил, что для коммунистов были доступны и другие источники.

Кроме того, что шла утечка информации из самых высоких правительственных учреждений, ситуацию осложняла постоянная борьба между правыми и левыми. Когда правительство Ланье, под руководством которого началось расследование дела, пало и на его место восемнадцатого июня пришел кабинет Менде-Франса, уходящие министры не позаботились информировать своих преемников о шпионском деле. Некоторые документы этого дела вообще исчезли из папок. Впоследствии оказалось, что материалы и другого совещания Комитета обороны тоже нашли свой путь к коммунистам.

Задачи советского шпионажа во Франции облегчались тем, что, кроме их собственных официальных представителей, в стране присутствовали военные атташе и агентства стран-сателлитов. Независимо от степени их самостоятельности в других областях деятельности, в военном и разведывательном делах они работали как филиалы официального советского посольства и нелегального советского аппарата. Когда поставленная задача представлялась слишком деликатной или опасной для советского агента, использовались тот или иной представитель страны-сателлита и его штат. В этой части официальный польский представитель во Франции был гораздо полезнее, чем все другие. В течение десятилетий польские крестьяне и рабочие эмигрировали во Францию. В преддверии войны около 400 тысяч поляков, которые все еще не были гражданами Франции, проживали там, в основном в северных департаментах, а также в районе Парижа.

Мишковский, секретарь военного атташе в Париже, Йозеф Щербинский, вице-консул в Лилле, и Александр Скрыня, вице-консул в Тулузе, были официальными польскими представителями, которые выполняли разведывательную работу. Несмотря на то что их деятельность в течение долгого времени была известна французским властям, правительство, желая избежать конфликтов с Польшей, так же как и с Москвой, не хотело принимать мер против них. Однако позже оно все же приступило к действиям. Двадцатого октября 1949 года в разгар кампании против шпионажа западных стран был арестован советник консульства в Штеттине Андре Робине, как раз в тот момент, когда садился в самолет, чтобы отбыть в Париж. На следующий же день французская полиция арестовала Мишковского, а через три дня – Йозефа Щербинского. Одновременно она провела обыски в польских просоветских организациях и на квартирах их лидеров. Двадцать пять польских «активистов», большинство из которых были коммунистами, приехавшими после войны, были высланы из Франции. Некоторое количество польских организаций было распущено.

Польское правительство ответило на это многочисленными арестами и высылкой из страны французских граждан. «Шпионский процесс», где в качестве обвиняемых фигурировала группа французов и поляков, был проведен в Польше в декабре и закончился суровыми приговорами, вплоть до двадцати двух лет заключения. В ответ на арест в Париже польского вице-консула Щербинского в Варшаве был взят под стражу французский вице-консул Антуан Бутте. Польское правительство заявило, что он предстанет перед судом, если Щербинского тоже будут судить. Оба вице-консула провели в тюрьме по восемь месяцев и были освобождены в июле 1950 года.

Тайная война между польской разведкой и французской и тулузской контрразведками с ее любовными историями, ревностью и дипломатическими нотами стала известной всем в октябре 1950 года. Главными действующими лицами были польский вице-консул Александр Скрыня, его вероломный слуга Тадеуш Лукович, его юная девушка-секретарь и французская супружеская пара Дебаров. Разведывательная деятельность вице-консула была известна французской полиции с 1949 года.

Пьер Дебар, офицер французской контрразведки, которому было поручено расследовать секретные дела Скрыни, подружился с его семнадцатилетней секретаршей и через нее получил некоторые документы и донесения Скрыни. Некоторые из этих конфиденциальных докладов Дебар держал у себя дома. Его ревнивая жена Матильда передала их прямо в польское консульство. Чувствуя приближение катастрофы, Скрыня вместе со своим слугой и шофером Луковичем поспешил в Париж. У станции Обре они были арестованы. Лукович тайно сотрудничал с французской контрразведкой, и поляки подозревали его в этом. Ему было приказано отправиться в Варшаву в сопровождении польского офицера. Он ухитрился избавиться от своего конвоира, попросил политического убежища и был освобожден.

Однако Скрыня остался в заключении. Польское правительство ответило на это испытанным способом – оно арестовало Жоржа Эстрада, французского вице-консула в Штеттине. Оба вице-консула были освобождены через неделю.

Так закончился этот конфликт, по крайней мере в его дипломатической фазе.

Чехословацкая разведка во Франции имела меньшие масштабы по сравнению с польской. Особое место в ее работе занимает чешский коммунист Байза, который в 1947 году был направлен в Бельгию и Францию, чтобы вести там военный шпионаж. В декабре 1949 года военный трибунал приговорил Байзу к четырем годам тюрьмы. Стефан Кубик (Фридман Борнат), ветеран коммунистического движения и второй секретарь чехословацкого посольства в Париже с 1948 года, занимался вербовкой агентов среди чешских студентов и эмигрантов. Когда он организовал политическое убийство чехословацкого беженца, его выслали из страны.

Эти дела, разумеется, не послужили причиной для прекращения шпионажа стран-сателлитов во Франции.

Конец Люци в Швейцарии

Одним из наиболее существенных и продолжительных шпионских дел советского шпионажа в послевоенное время было своеобразное интернациональное сотрудничество. Два советских агента, работа которых была ориентирована на Германию, жили в Швейцарии и посылали свои сообщения через Чехословакию. Рудольф Ресслер, выдающийся и продуктивный тайный агент военных лет, имевший кличку Люци, и его молодой партнер Ксавье Шнипер возобновили свою работу, когда буря, вызванная канадским шпионским скандалом, улеглась и возникла новая советско-сателлитская структура. Ресслер и Шнипер оказались среди старых бойцов, которые возобновили шпионскую работу по окончании войны.

С 1944 года Ресслер не занимался шпионской работой, ни швейцарской, ни русской, и постоянно отказывался от предложений западных разведок. Большая часть его заработков военного времени была вложена в издательство, но оно пришло в упадок. Швейцария уже не была единственной антинацистски настроенной страной, издатели в Германии тоже получили возможность печатать все, что угодно, и фирма Ресслера несла убытки. Чтобы она могла устоять, требовались регулярные субсидии.

Хотя Ресслер никогда не имел членский билет коммунистической партии, он принимал так называемую «антикапиталистическую» идеологию. Теперь он стал менее скрытным в своих политических взглядах, чем во время войны, когда служил в швейцарском генеральном штабе и поставлял